Сергей Бакшеев - Криминальные циклы. Компиляция. Романы 1-19

— Ну, мы отметили его возвращение. Но мне на вокзал надо было ехать, и я его оставил. Отдохни, говорю, выспись, чувствуй себя как дома.

— Как вы добирались до вокзала?

— На метро. У меня с собой не было вещей, а метро рядом. В час пик так надежнее.

— Кто-нибудь видел, как вы выходили из подъезда?

— Откуда мне знать? Я спешил.

Мобильный телефон Петелиной беззвучно задрожал на столе. Звонил старший лейтенант Иван Майоров. Елена отошла к окну и выслушала его доклад.

Майоров дождался, пока пассажиры скорого поезда покинут вагон, и подошел к уставшей проводнице лет сорока. Иван представился и показал ей фотографию Дмитрия Мальцева.

— Знаете этого человека?

— А кто это? — испуганно спросила женщина. — Бандит?

— Ваша смена началась вчера?

— Да. Вечером в Петербург, утром обратно. Сейчас буду сдавать вагон.

— Вспомните, был ли этот человек среди пассажиров?

— Ну-ка, дайте… А, точно, помню. Только тут он трезвый, а вчера немного выпивши был.

— Сел в Москве, сошел в Петербурге? — уточнил оперативник.

— Так мы же без остановок ехали.

Майоров убрал фотографию, записал показания и телефон проводницы.

— Вот здесь напишите: «С моих слов записано верно». Число, подпись.

— Так положено?

— И телефончик не забудьте указать. — Ваня встал, убрал протокол допроса. — Семенова Татьяна Федоровна, если понадобится, мы вас вызовем.

— Зачем? Я все сказала.

— Про «фингал», к примеру, спросим. — Ваня давно разглядел припудренный синяк на лице проводницы. — Это пассажир дебоширил?

— Муж, сволочь! — расстроилась женщина, повернувшись в профиль. — Не только вы заметили, бригадир тоже. Теперь погонит с фирменного. А все из-за моего Кольки бешеного. Ну, ничего, теперь я его надолго упеку!

— Больше пятнадцати суток не дадут, — усомнился Майоров.

— Дадут, еще как дадут! Век бы его не видеть, скотину! — кипятилась женщина.

— Так разводитесь.

— Вот еще! Квартиру делить?

Проводница подбоченилась и грозно зыркнула на оперативника, словно перед ней стоял ненавистный муж. Иван попятился, вышел на перрон и позвонил Петелиной.

Елена Павловна поблагодарила старшего лейтенанта Майорова и как всегда заверила его, что быть ему майором не только по фамилии.

Она повернулась к Мальцеву. Его алиби подтвердилось. Во время убийства брата он ехал в поезде. Однако ее симпатий ему этот факт не прибавил. Петелина продолжила допрос.

— Вы предупредили жену о приезде Антона?

— Обойдется. Мы недавно поссорились. Буду я ей звонить!

— Почему вы не отвечали на мои звонки?

— На ваши? Когда?

— Когда ехали в поезде.

— Да забил я на телефон! Я, как сел, сразу в ресторан. Там добавил. Накатило что-то. Семья, Инка, в бизнесе проблемы…

— Да еще и любовница, — решила проверить свое предположение Елена.

— Что? А причем тут любовница?

— Значит, изменяете жене?

— Не буду я говорить на эту тему. Брата убили, вот о нем и спрашивайте!

— Почему сразу купили обратный билет? У вас же была запланирована встреча.

— Говорю же, что набрался. И мозги просветлели. Дома брательник, с которым два года не виделись. И Инку надо успокоить. Не дай бог чего, она же у меня нервная!

Елена взяла рецепт, найденный в сумочке Инны Мальцевой. Рецепт был вторым предметом, который ее заинтересовал.

— Вы в курсе, что ваша жена принимала сильные антидепрессанты?

— В курсе, конечно. Я сам уговорил ее показаться врачу.

— Психиатру?

— Ну да.

— Инне поставили диагноз?

— Депрессия какая-то. Лучше у врача спросите. Я только вижу, что не очень-то психиатр ей помог. Она то в крик, то в слезы. — Мальцев зашелестел фотографиями с места преступления, замер на самой кровавой, поднял испуганный взгляд. — А ведь это она его…

— У Инны был конфликт с Антоном?

— Да она почти с ним не общалась. Она только с врачами в последние годы встречалась.

— Какие у нее были проблемы со здоровьем?

— По женской части. Пусть сама расскажет.

— Почему вы обмолвились, что Инна могла убить вашего брата?

— Я на топор посмотрел. Однажды мы поссорились, и она схватилась за него. То ли в шутку, то ли всерьез, ее трудно понять.

— Вы заявляете, что Инна вам угрожала?

— Ничего я не заявляю. Вы меня запутали, у меня башка трещит! — Мальцев закрыл лицо руками.

— Когда вы ушли, в квартире оставался ваш брат, а жены не было?

— Ну да! Да!

— И она не знала, что Антон находится в вашей квартире?

— Не верите мне, спросите у нее. Что она говорит? Что там произошло, черт возьми?

— Успокойтесь, Дмитрий Николаевич. На сегодня мы закончим беседу, но вы мне еще понадобитесь. Прошу из города никуда не уезжать.

— Я понимаю.

— Вот и хорошо. Завтра явитесь на опознание по следующему адресу…

Петелина оформила протокол допроса и дала его Мальцеву на подпись. Ее смутил довольный блеск в его глазах. Что его так радует? То, что неприятная процедура завершилась? Или он ее в чем-то обманул?

Когда Мальцев расслабился и собрался уходить, Елена задала ему последний вопрос. Это был своеобразный контрольный выстрел.

— Дмитрий Николаевич, опишите, пожалуйста, проводницу поезда Москва — Петербург.

Мальцев смутился и ответил не сразу.

— Проводницу? Я что, обязан ее помнить?

Теперь в его глазах Елена заметила тревогу. Она всегда больше следила за эмоциями допрашиваемых, чем за их словами. Лжец заранее готовит нужные фразы, и сбить его трудно. А вот эмоции порой выдают истину.

— Хотя бы возраст, фигуру. Или в вашем вагоне проводником был мужчина?

— Женщина! Больше ничего не помню! — озлобился Мальцев. — Я могу идти?

— Идите, раз не помните.

На пороге кабинета Мальцев обернулся и просиял.

— Вспомнил. У проводницы был синяк. Она его замазала, но он все равно был заметен.

Контрольный выстрел просвистел мимо. Мальцев говорил правду. У следователя осталась единственная подозреваемая в убийстве.

Елена Петелина не могла избавиться от тяжелого впечатления после бесплодного допроса Инны Мальцевой. Ни на один вопрос подозреваемая в убийстве, совершенном с особой жестокостью, не ответила. Она замкнулась и мучительно наблюдала за следователем, словно та была диктором на экране телевизора, говорящим на непонятном языке. Где были мысли Инны, о чем она думала, почему не пыталась оправдаться? Только однажды ее сжатые губы неуловимо дрогнули в неком подобии улыбки — это была реакция на вопрос о фотографии маленькой девочки. Елена уцепилась за эту соломинку, но как ни старалась, так ничего и не добилась.

В дверь деликатно постучали. Елена Павловна отвернулась от окна, машинально одернула мундир, поправила прическу. На пороге кабинета стоял начинающий полнеть сорокапятилетний мужчина в длинном плаще, шейном платке и крупных очках в тяжелой оправе.