Валерий Шарапов - Тёмные московские ночи

В ту тёплую, летнюю ночь, немногочисленная группа разведчиков выполнила важное задание командования и пыталась пересечь линию фронта. Наши войска держали оборону по кривой линии восточного пригорода Рыльска и нуждались в свежих разведданных о численности и составе немецкой группировке, противостоящие им. Разведчики Василькова добыли ценные сведения и торопились доставить их в штаб, но во мраке безлунной ночи никак не могли найти контрольный ориентир - одинокую берёзу, возвышавшуюся на краю широкого поля. Обустраивая позиции, немцы заминировали это поле, и разведчикам, при подготовке к вылазке, пришлось проделать адскую работу. Несколько ночей подряд они скрытно покидали окопы, ползком продвигались вперёд, искали и обезвреживали противопехотные мины. Получавшийся коридор обозначали незаметными вешками, из коротких сломанных веток. К этому коридору Александр и вёл своих товарищей. Выйти к ориентиру не получилось ни с первой, ни со второй попытки. Они вплавь форсировали реку, блудили, натыкались на крохотные лесистые островки. Пройдя зарослями камыша, повернули на восток и снова оказались в незнакомом месте. Разведчики посовещались, вернулись к берегу и начали всё сначала. Один бог знает с которого раза они уткнулись в толстый ствол заветной берёзы, перевели дух, перекрестились. Теперь надо было обнять матушку землю и ползком преодолеть с полкилометра до своих позиций. Задача не из самых сложных, если бы над немецкими окопами изредка не вспыхивали мощные прожекторы, десятки ярких лучей беззвучно шарили по равнине в поисках сакральной жертвы. Если хотя бы один из них натыкался на нечто подозрительное, то ночную тишину тотчас разрывал дробный стук пулемётов. Первым по коридору, проделанному в минном поле, пополз сержант Курочкин, человек хваткий сообразительный, родом с Южного Урала, за два года до войны перебравшийся в Рязань. Двигался он осторожно, на ощупь отыскивал короткие веточки ивы, обозначавшие границы безопасного прохода. Курочкин сам же устанавливал их, когда группа ночами готовилась к рейду и производила разминирование. Вторым полз Васильков, за ним остальные разведчики, замыкающим был Старцев. Когда до своих окопов оставалось чуть более двухсот метров, немецкие пулемётчики вновь открыли беспорядочный огонь. Несколько пуль впились в землю рядом с бойцами, один из них вскрикнул, зацепило Сидоренко, крупного и сильного солдата родом из Одессы. Этот здоровяк был предельно терпеливым, зазря никогда не стонал, не жаловался. Товарищи сразу поняли, что ему крепко досталось и прекратили движение. Ближе всех к нему оказался Старцев, пуля угодила Сидоренко в живот, разворотила печень. Ранение очень болезненное и опасное из-за большой кровопотери. Бедняга держался за подреберья, сдавленно мычал и катался по земле. Лучи прожекторов скользили поблизости, Иван навалился на Сидоренко, обхватил его руками чтоб тот не шибко дёргался, но разве же мог относительно щуплый Старцев справиться с огромным одесситим. Тот крутанулся, сломал ветку ивы, торчащую из земли, и оба выкатились за пределы безопасного коридора. Александр понимал, что в одиночку Иван не справится и отправил ему в помощь двоих бойцов, но те не успели. В темноте грохнул взрыв и тут же, как по команде, застучали немецкие пулемёты. Васильков демобилизовался и вернулся в Москву лишь в июне 1945 года, потому и не успел отвыкнуть от ночных тревог.

Сугубо гражданским человеком он был всего месяц, затем поступил в уголовный розыск, служба в котором мало отличалась от армейской. Теперь он, разве что не ползал по асфальту, не до бывал языков, не подрывал трамвайных путей, не ходил под громкое ура в атаку.

Телефон висел на стенке, в вальнем конце общего коридора, и громкий звонок был едва слышен. Супруга проснулась первой, накинула халат и быстро выскользнула за дверь.

- Саша, тебя, - сообщила она, вернувшись.

- Кто? - спросил тот и откинул одеяло.

- Иван. Что-то опять случилось наверное?

- Да скорее всего, так просто Ванька по ночам никого не тревожит.

Нацепив тапочки, Александр выскочил в коридор:

- Слушаю, тихо сказал он в трубку.

- С добрым утром Саня! - послышался голос друга.

- А что уже утро? - не понял тот шутки.

- Нет конечно, около трёх ночи. Тут нашей группе ещё одно дельце подкинули, из той же серии, правда на сей раз чуток посерьезнее.

- Посерьезнее это как?

- С летальным исходом, убийство Саня, так чтоб быстренько собирайся и выезжай по адресу Гончарный переулок, дом три. Машину за тобой я уже отправил.

Оделся Васильков за минуту, он глотнул из стакана сладкого чая, предложенного супругой, подхватил портфель и выскочил в подъезд. Машина ждала его под уличным фонарём, напротив парадного, на заднем сидении зевал Олесь Бойко, проживавший на три квартала дальше от Петровки.

- Здорово, - Александр плюхнулся рядом с ним, - подробности убийства знаешь?

- Да разве же Иван по телефону расскажет, - отмахнулся товарищ, - приезжай говорит, всё на месте и увидишь.

Ночные улицы были пустынны, до нужного адреса они домчались быстро. Когда машина свернула с Володарского на Гончарный, опера сразу заметили знакомый силуэт служебного автобуса. За ним стояла карета скорой помощи, ещё одна служебная легковушка из управления, три патрульных милиционеров козырнули Василькову и Бойко, вышедшим из машины. Оба сыщика были в гражданских костюмах, но служивые решили на всякий случай поприветствовать их, мало ли, вдруг пожаловали высокие чины. Коллеги столпились у края тротуара, Егоров светил фонариком, Старцев, присевший на корточки, что-то рассматривал, штатный фотограф Горшеня, ослеплял окрестность яркими всполохами магниевой вспышки, Баранец делал замеры, описывал место происшествия и труп. Медики, помощь которых, увы, не понадобилась, топтались чуть в сторонке, ожидая разрешения вернуться на станцию.

- Привет, Иван Харитонович, - окликнул друга Васильков.

- А, приехали, - тот поднялся, пожал руки подчинённым, указал тростью на тело, лежащее в луже крови.

- Вон, полюбуйтесь. Сигнал, о завязавшейся драке, поступил час назад от жильцов ближайшего дома.

Возле бордюра, неловко поджав под себя правую руку, лежал мужчина лет пятидесяти, светло-зелёный военный китель без погон, тёмные гражданские брюки, высокие кожаные ботинки чёрного цвета, растрёпанные седые волосы. На бледном, обескровленном, лице оскал предсмертного ужаса, левая кисть так сильно сжала китель спереди, что выдрала пуговицу с куском материала.

- Перерезано горло? - Васильков присмотрелся к жертве.

Иван кивнул и сказал:

- Причём перерезана профессионально, одним быстрым движением, видно что убийца - человек сильный и поднаторевший в этих вопросах.