Александр Точка - Секта. Ангелы умирают первыми

– Оба эти человека из Самары. В общине они не жили. Один из них недобросовестно использовал название общины. Но это его ответственность. К общине это не имеет никакого отношения. Чаще всего такие разговоры идут от Маши Карпинской.

Ага, понятно, она их грязью поливает, а они её. Ну, прямо точно, Христос и апостолы с Девой Марией.

– Пару лет назад мне предложили прокомментировать неординарную ситуацию: жена забрала детей и, бросив мужа, уехала в вашу общину. В статье 14 закона РФ «О свободе совести и религиозных объединениях» говорится, что основанием для запрета религиозной организации могут стать призывы с ее стороны к расколу семей.

– Это самый сложный вопрос. Виссарион не советует кого-то бросать. Но бывает ситуация, когда человек чувствует, что ему нужно быть там. Но невозможно это решать за другого человека. Если порыв пришел у одного, это не значит, что придет у другого.

Ага, как же, порыв! Ну, прямо у всех видимо, кто сюда приехал, – порыв.

– Человека, именующего себя мессией, не примет ни одна христианская конфессия, вы это понимаете?

– Эти люди искренне поступают, как могут. Они ждут пришествия и, естественно, отстаивают свою веру. Но наиболее жесткие в этом отстаивании все-таки православные. Я никогда со стороны католиков, лютеран или баптистов не встречал таких действий.

Примечательно, что в Минусинске находится большая община баптистов, и они всем и всегда заявляли, что Виссарион – это лжехристос. Так что с объединением религий, вер и конфессий, заминки выходят. Моё интервью на этом было закончено.

Эти два товарища и не стремились особо со мной откровенничать, да и я не стремился там находиться дольше, я же разгадал их замысел. Всё было ясно, это всё было организованно специально. Они явно знали, что я уезжаю, и решили, таким образом, практически подсунуть мне выгодный для них финал моего расследования. Чтобы я убедился, что Виссарион просто болен. А на больных и убогих в России бочку не катят. Народ очень любит их жалеть и это вполне нормально, на это и было рассчитано, если можно так назвать, это интервью.

Но я никак не собирался принимать во внимание тот факт, что Виссарион болен. Он – это всего лишь пешка, а они, те, кто заинтересован в этой секте, именно такого больного на эту роль и выбирали. И очень удобно: вдруг что, на больного всё свалить можно и ничего ему не будет, потому что больной.

Я, конечно, сделал вид, что я это интервью очень серьёзно воспринял. Подчёркнуто кропотливо всё записал, подозрения, что я всю «фишку» просёк давно, возникнуть не должно было. И не возникло. Я совершенно беспрепятственно покинул эту ужасную секту. Думая о том, что ни дай Бог тут оказаться и поселиться жить, в этом бреду и ужасе. На обратном пути меня никто уже не провожал, и я был только этому рад. Я поспешил поскорее покинуть эту чёртову гору, и уже к вечеру был у себя в номере гостиницы.

Мой отлёт в Москву пришлось перенести на завтра. Я перезвонил к Михаилу, сообщил, что всё нормально. Мы договорились с ним, что вылетаем завтра днём, договорились встретиться в аэропорту за пару часов до вылета, а я должен был поехать заранее и купить билеты, потом что Михаилу теперь нужно было успеть уже попрощаться со всеми своими многочисленными знакомыми.

Утром я, приняв душ и позавтракав в ресторане гостиницы, выписался на рецепшене и отправился в аэропорт. Как ни странно, но, приехав в аэропорт, я обнаружил, что в кассу большая очередь. Да, это не Москва, подумал я. Всего-то две кассы, и то одна закрыта якобы на какой-то там переучет. Что было делать? До рейса времени было еще о-го-го, пришлось вспомнить старое и доброе начало девяностых, и встать в очередь. Сто лет в очереди не стоял, но что же, хоть интересно вспомнить, Разнообразить, так сказать, впечатления. Тут мои размышления прервал громогласный голос из – за спины:

–Кто последний?!

Вот блин, странные люди, ну что, не видно, что ли, что я последний в этой очереди стою! Я обернулся, и с достоинством произнёс:

– Я!

– Тогда я за вами! Это на Москву?

– По-моему, на все! Работает только одна касса.

– А, ну ладно.

– Мужчина явно был нефтяник. Такой огромный, настоящий русский мужик. Явно работал на вахте, а теперь летел в Москву к семье. А может, и не нефтяник, а промыслами какими-то занимался, но явно работал тут. Ну не знаю, это как-то видно сразу. Сибирь все-таки меняет людей. Суровые условия, суровый климат, суровые условия работы. Очередь была длинной, и кассирша особо не торопилась, обслуживая клиентов очень медленно. Все это, как везде и всегда на всех вокзалах и в аэропортах, способствует шапочным знакомствам и ни к чему не обязывающему общению. Так было и в этот раз. Товарищ, который занял за мной очередь, простояв в ней минут десять, обратился ко мне с ничего не значащей фразой, чтобы завязать разго- вор:

– А вы не подскажете, на Москву только один рейс? А то такая очередь, вдруг билетов не хватит.

– Да, на Москву рейс один, в 15:00. А вы что, торопитесь в Москву? Не переживайте, я думаю, билетов хватит, – ответил я, чтобы поддержать и продолжить беседу, потому что мне тоже было скучновато.

– Понимаете, я просто переживаю, у меня завтра прямо с утра пресс-конференция по геологоразведке и развитию Сибирского региона и его ресурсов.

– А вы что, теолог?

– Не совсем, я геологоразведчик. Я бригадир бригады геологоразведки. Семен, – представился он.

– Очень приятно, Семен, а я Александр, журналист, – ответил я и протянул ему руку. – И что, как разведывается?

– Да нормально, вот ходим по тайге, по сопкам, бурим.

– Ух ты, какая интересная у вас работа, Семен, не то что у меня, скучная и рутинная.

– Да это вам только так кажется, а для меня моя работа скучная и рутинная, а ваша мне кажется интересной.

– Да скучная, Семен, скучная у меня работа. Сижу по большей части в офисе в Москве, статьи пишу. А вот вы, наверное, находки там всякие интересные находите, вот это интересно!

– Да какие там находки – нефть, золото, металлы всякие. Я их всю жизнь нахожу в тайге. Так что для меня это совсем обыденно. А вот в офисе посидеть и статейки пописать я бы с удовольствием согласился.

– И что, Семен, много у нас в Сибири золота и нефти?

– Да много. В Сибири вообще всего много, не только нефти и золота. Только тут, в единственном месте я даже встречал настоящий обогащенный уран, в природном виде. Это вообще редчайший случай, который в природе почти не встречается, он существует только теоретически, именно природно-обогащенный уран, а вот тут, в Сибири он даже есть, правда, один раз мне попался. Вот бери хоть сразу и ракеты делай.

–Да вы что? Правда, прямо уран даже? Я действительно удивился.

–Да, правда. Но это давно было, в советское время ещё. И даже более того, прямо вообще, практически в открытом виде он тут есть, на горе Сухой мы его тогда случайно нашли, по сопутствующим металлам, там в этой в горе Сухой имеются залежи металлов никелевой группы, в том числе – золота, ванадия, а это верные спутники урана. Мы потом вызвали специалистов из КГБ, они тогда там излучение замерили, оказалось, что оно там в десятки раз превышало все нормы, а может и в сотни. Нам-то не сказали, нас сразу оттуда КГБ завернуло из того района вообще. Так что вот такая она Сибирь – матушка, богатейший край.