Илья Риф - Великий комбинатор возвращается!

– С добрым утром, товарищ ученый! – к Остапу подошла бригадирша Серафима. – В Старгороде делаем остановку, – надо дать девушкам отдохнуть и привести себя в порядок, а Ваш транспорт доставим по адресу; садитесь в трактор, будете показывать дорогу.

Остап начал будить Константина Кондилаки, который, свернувшись калачиком, спал на заднем сидении машины и видел свои тревожные мафиозные сны; несмотря на усилия Бендера, бандит пробуждаться не хотел: он что-то кричал во сне на русском и английском языках, стонал и размахивал руками. От шума, поднятого в салоне, проснулся кок Рудольф Бразаскис и, узнав у Остапа обстановку, сокрушенно сказал:

– К сожалению, автомобиль я водить не научился, – вся моя жизнь прошла на воде.

Затем он вышел из машины, вытащил бандита из кабины и, встряхнув его несколько раз, поставил в грязь.

– В чем дело? Где мы? – тревожно оглядываясь по сторонам, спросил Кондилаки и протер кулаками глаза. – Что вам от меня надо?

– Успокойтесь, уважаемый Константин, мы в Старгороде! – ответил Бендер. – Скажите, вы умеете водить машину?

– Вы меня спрашиваете, умею ли я водить машину? Я, к Вашему сведению, водил все модели американских машин, а мой водительский стаж больше вашего возраста, – горячился пробудившийся мафиози. – Умею ли я водить машину!? – не успокаивался грек.

– Отлично! Сейчас наш автомобиль отбуксируют к моему дому. Я поеду в кабине трактора, чтобы указывать дорогу, а вы, товарищ опытный водитель, сядете за руль «Форда».

До ворот дома мадам Грицацуевой добрались без происшествий, – надо сказать, что грек Кондилаки, действительно, оказался хорошим водителем.

Заслышав на улице непривычный грохот, мадам Грицацуева поспешила выйти за ворота и там увидела своего потерявшегося мужа; от неожиданности она, на мгновение, потеряла дар речи, а затем, восклицая: «Товарищ Бендер! Товарищ Бендер!» – ринулась к нему.

– Полно, полно! – успокаивал жену Остап, разжимая ее объятия. – Я вернулся – и это факт, который невозможно отрицать; где мой сын Ибрагим, все ли с ним в порядке?

– Все, все хорошо с нашим сыночком! О вас все время спрашивает…

– А это мои друзья, – представил Бендер попутчиков. – Рудольф Бразаскис и Константин Кондилаки; на одном пароходе из Америки прибыли в Черноморск; они поживут у нас несколько дней.

– Ой! Что же это я? – воскликнула отошедшая от шока мадам. – Побегу завтрак готовить! Я быстро!

Поблагодарив молоденькую трактористку за спасение из глиняного плена, Остап протянул ей несколько крупных купюр, но девушка, вспыхнув как утренняя заря, отвела в сторону дающую руку и осуждающе сказала:

– Ну что же это вы, товарищ ученый? На симпозиумы в Америку ездите, а не знаете, что все люди братья и сестры, и должны помогать друг другу! Что о нас подумает американский пролетариат? Будь вы в нашей первичной комсомольской организации, вам бы объявили строгий выговор. Скажите, вы комсомолец, или уже партиец?

– Пока еще кандидат! А вы меня, не так поняли: деньги предназначались не лично вам, а для передачи в фонд борьбы за освобождение народов Африки от гнета эксплуататоров и империалистов. Так сказать: «Пролетарии всех стран соединяйтесь! Взвейтесь кострами синие ночи!»

– Ну, это другое дело, товарищ кандидат в члены партии! – улыбаясь, звонко и радостно ответила комсомолка и положила деньги в карман комбинезона, – Обязательно отправим ваш взнос революционным африканцам! – крепко пожала Бендеру руку, села в кабину трактора и, разрывая утреннюю тишину мощным ревом мотора и грохотом гусениц, умчалась в светлое будущее.

После гигиенических мероприятий и водных процедур, – одежда и люди были вымазаны грязью с ног до головы, – мадам пригласила Остапа и гостей к столу. Позавтракав, разомлевшие от обильной еды и вина, бывшие узники глиняного плена упали на кровати и заснули мертвым сном людей, перенесших тяжелые испытания и нервные потрясения.

Именно этим самым, ранним весенним утром, когда Остап Бендер со своими необычными спутниками прибыл в Старгород, чтобы освободить юного мафиози Карло, в Старгородской психиатрической лечебнице происходили странные события.

Дело в том, что начальник городской милиции направил служебной почтой в Ереван сообщение о задержании и направлении на принудительное лечение в Старгородскую психиатрическую лечебницу гражданина Армении Карена Катаняна, – при аресте он называл себя Карло Катани, – восемнадцати лет от роду, неграмотного, слабоумного. К сообщению были приложены фотографическая карточка и приметы задержанного гражданина. В Ереванском уголовном розыске, сверив ориентировку с картотекой разыскиваемых граждан, пришли к выводу, что задержанный в Старгороде гражданин Катанян – это, несомненно, несовершеннолетний Карен Катанян, похищенный цыганами из горного селения десять лет назад, и сразу сообщили об этом его родственникам.

Жители горного аула, из которого был похищен маленький Карен, все приходились друг другу родственниками и кунаками; получив радостное известие, все мужчины, – от древнего аксакала до безусого юнца, – засобирались в Ереван. По прибытию в столицу, в милицию отправились отец, братья и самые уважаемые старцы рода Катанянов, – всего двадцать семь родственников найденыша, а остальные, в количестве тридцати трех человек, остались ждать старейшин на железнодорожном вокзале.

Через проходную Республиканского управления милиции дежурный пропустил только деда и отца, которых и проводили в отдел по розыску пропавших граждан.

– Вылитый я в молодости! – с достоинством вымолвил дед, взглянув на фотографическую карточку, предъявленную следователем.

– Копия меня в восемнадцать лет! – гордо воскликнул счастливый отец. – Нашелся, дорогой Карен!

После опознания, следователь оформил документы на выдачу Карена Катаняна его отцу Армену Катаняну и с чувством выполненного долга закрыл зависшее на десять лет дело.

Не мешкая, счастливые дед, отец и остальные достойнейшие представители рода отправились на железнодорожный вокзал, где их ждала и волновалась молодежь.

– Да, – это он, наш Карен! – торжественно сказал дед-старейшина застывшим в ожидании молодым Катанянам. – Мы едем за ним!

Через два часа, заняв половину вагона номер семь скорого поезда Ереван – Ленинград, счастливые родственники уже поднимали кубки с вином за здоровье своего внука, сына и брата Карена. Вскоре, к ликующему семейству присоединилось большинство пассажиров и проводников вагона, которым очень нравилось десятилетнее виноградное вино, в изобилии наливаемое из кожаных бурдюков, сочный шашлык из молодого барашка, брынза и сладкие фрукты.