Илья Риф - Великий комбинатор возвращается!

Остап внимательно прочитал выписку и радостно воскликнул:

– Действительно, – подпись, печать!

– А это, – доктор показал дяде Карена следующий лист, – отношение начальника Ереванской милиции о передаче гражданина Армении Карена Катаняна, восемнадцати лет от роду, слабоумного, его родному отцу – Армену Катаняну, постоянно проживающему в горном селении Ереванского района.

– Дядюшка Армен забрал Каренчика! Какая радость! Спасибо вам, доктор! Срочно лечу в Ереван, чтобы обнять любимого племянника! До свидания, прощайте!

Любящий троюродный дядюшка выскочил из кабинета главврача, радостно повторяя:

– Какая радость! Племянничка забрал папа! Какая радость!

По возвращению домой, Бендер был потрясен увиденной во дворе дома картиной: грозный пиратский капитан, гроза морей и океанов, связанный по рукам и ногам, с петлей на шее, конец которой был привязан к ветке ореха, лежал в деревянном корыте; лицо его было отрешенным от суетного мира и как бы говорило: делайте со мной что хотите, лишь бы скорее умереть и избавиться от мучений! Рядом, поставив ногу на грудь поверженного пирата, стоял Ибрагим с пистолетом за поясом и размахивал над его головой кривой саблей.

– Что здесь происходит? – вскричал шокированный отец. – Ибрагим, что ты делаешь?

– Сейчас вздерну пирата на Грот мачте!

– Сейчас-же иди в чулан – ты наказан, – Остап подтолкнул сына к двери дома.

– Что случилось? – спросил Бендер, освобождая Смолла от веревок. – Что этот сорванец с вами сделал?

– Все в порядке! – смущенно, но с деланной бодростью, ответил бывший пират. – Мы играли…

– Играли? – недоверчиво переспросил отец истребителя пиратов, рассматривая петлю, болтавшуюся на шее капитана.

– Да, просто играли! – ответил бывший пират, не глядя в глаза встревоженному родителю, и перевел разговор в другую плоскость. – Как ваше посещение лечебницы?

– Да!.. Все-таки бывают самые невероятные совпадения! – удивленно произнес капитан Смол, выслушав рассказ Бендера о посещении лечебницы. – Вы уверены, что Карло забрали именно родственники Карена Катаняна?

– Уверен! – твердо ответил Остап. – В этом я с самого начала мало сомневался: только настоящие кавказцы всем родом могли отправиться за тысячи миль за одним мальчишкой, – уж очень у них развиты родственные чувства! Да и официальные документы Ереванской милиции не вызывают сомнения.

– В таком случае, я со спокойным сердцем отправляюсь в Англию. Брат мой, по сведениям трехмесячной давности, неизлечимо болен, – надеюсь, что застану его живым. Доказать мою принадлежность к древнему роду Черчилл не составит труда: я сохранил кадетскую книжку с фотографией, церковное свидетельство о крещении, а, главное, на моем левом плече имеется фамильное родимое пятно. Впрочем, я вам об этом уже говорил…

– Да, я помню! – ответил Остап. – Как собираетесь добираться до Британских островов, Сэмюэль?

– Думаю, что наняться коком на судно, идущее в Англию, мне не составит труда: морской паспорт Рудольфа Бразаскиса в полном порядке.

– Когда думаете отчалить?

– Сегодня вечером и оправлюсь, – с узловой станции в полночь отправляется скорый поезд Москва – Черноморск.

– Оставайтесь, капитан, еще на недельку, – отдохнем, съездим на рыбалку, позагораем!

Грозный морской разбоцник с тревогой посмотрел на дверь, за которой скрылся Ибрагим и с деланным спокойствием ответил:

– Я бы с большим удовольствием, – действительно, надо отдохнуть, но пора домой, – сорок лет не был!

– В таком случае, ужинаем, отдыхаем, – и на станцию! Я вас провожу! Ибрагим тоже захочет поехать, – сильно он к вам привязался.

Лицо капитана побледнело.

– Думаю, не надо малыша беспокоить, Остап Ибрагимовмч, пусть отдыхает, – глаза недавнего пирата жалобно заблестели.

– Да, вы правы, Сэмюэль! – ответил Бендер, пряча улыбку. – До станции ходу на машине минут двадцать пять-тридцать, в десять вечера выдвигаемся – времени на все хватит!

– Нет, выезжать будем пораньше: надо билеты взять, осмотреться, да и могут возникнуть разные непредвиденные обстоятельства.

– Как скажете, кок Бразаскис! – шутливо ответил Бендер.

После ужина засобирались в дорогу: одежду и другие вещи уложили в большой фибровый чемодан, документы, деньги и золотую серьгу – бывший пират снял ее, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей особе, – спрятали в потайной внутренний карман пиджака.

Мадам Грицацуева преподнесла отбывающему гостю пакет с дорожной едой: пирожки и вареная курица, как она справедливо считала, были незаменимой едой в поезде.

Прослышав об отъезде Рудика, Ибрагим, – мы помним, что он так называл гостя, – вышел из детской комнаты, обнял своего недавнего пленника за шею и, со словами: « В скитаниях по морям пригодится, кок!», подарил ему свой любимый компас.

Кок от нахлынувших чувств чуть не прослезился, но эмоции сдержал, и пригласил все семейство к себе в гости.

– Я вызову вас телеграммой, – сказал расчувствовавшийся пират, усадив Ибрагима к себе на колени и поглаживая его по кудрявой голове.

В девять часов вечера Остап Бендер и бывший капитан пиратского парусника Сэмюэль Смолл сели в черным «Форд» и отправились на железнодорожную станцию.

Билет в купейный вагон купили без проблем, а за воспоминаниями вместе пережитых событий, время до прибытия поезда прошло незаметно.

– Пишите, – Лондон, до востребования, Бразаскису! – кричал из окна вагона тронувшегося поезда капитан.

Остап Бендер печально смотрел в хвост удаляющегося состава, – вместе с ним уносилась еще одна неповторимая страница жизни.

Вторую неделю над Бостоном бушевал жестокий шторм, проливной дождь превратил широкие улицы в бурные потоки грязи, через набережные, пирсы и молы перекатывались огромные волны, выбрасывая на сушу водоросли и поднятый со дна мусор, ураганный ветер ломал деревья, переворачивал машины и срывал крыши с домов, – Атлантический океан, вступая в весну, показывал свой буйный нрав!

Переработка грузов в Бостонском порту, в связи со сложными погодными условиями, была приостановлена. Сухомлин Алексей Антонович уже целую неделю не выходил на улицу; питался он в дешевом бистро на первом этаже своего дома, а чтобы как-то скоротать время и отвлечься от тяжелых раздумий, читал газеты, которые брал у консьержа, эмигранта-поляка. Боцман подошел к окну – лил проливной дождь, по улице, поднимая волны, медленно проезжали автомобили, изредка пробегали редкие прохожие в резиновых плащах и с выгнутыми навыворот зонтиками, – о прогулке на свежем воздухе не стоило и думать. Развернув газету, моряк просматривал заголовки статей, но мысли его были далеко: он представил родной Черноморск, уютный домик в рыбацкой слободке, приветливую хозяйственную жену, и непреодолимое желание все бросить и отправиться в путь овладело им. И вдруг его взгляд скользнул по крупному газетному заголовку: «Мафиозные войны».