Юрий Гализдра - Волчьи пляски

Увиденное явно уступало тому, что он втайне от отца подсматривал по телевидению. Какая-то жуткая пародия на отношения между мужчиной и женщиной. Тем паче, в таком антураже. Связанный Данил лежал в дальнем углу помещения и почти на полу, среди какого-то тряпья, так что со своего местоположения мог видеть абсолютно все происходящее. Как на сцене театра. В глаза бросился ветхий хлам, невесть откуда оказавшийся в помещении и придававший ему вид свалки. Грязная выцветшая ветошь, пустые и частью расколотые бутылки и банки, какая-то рванина непонятного происхождения – все это покрывало пол и громоздилось по углам, как бы обтекая имевшуюся в комнате полуразваленную мебель. У противоположного окна, наполовину закрытого скособоченными ставнями, стояло карикатурное ложе, которое с огромным натягом можно было бы назвать диваном. На нем, среди грязных смятых простыней самозабвенно сплелись в соитии два человеческих тела. Мальчик понял, что похотливые восклицания происходили именно от этой парочки.

– Вот так!!! Да!!! Да!!! – хрипловатый голос, выдыхавший эти фразы, принадлежал женщине, извивавшейся под тяжелым мужским телом и, то и дело сплетавшей свои ноги на пояснице партнера.

Мужчина же, плотный волосатый крепыш с арбузоподобным выпирающим животом, с упоением похотливого бегемота ерзал на своей любовнице, охами и стонами выражая степень своего наслаждения.

– Еще!!! – потребовала женщина, и ее партнер послушно усилил амплитуду собственных движений.

Данил медленно моргнул, едва совладав с тяжестью век. Зрелище его не привлекло. Скорее оттолкнуло, показавшись чем-то грязным. Другое дело, что он, не имея другой альтернативы, вынужден на это смотреть.

– Ох-х-х-х-х!!!! – судя по эмоциональности этого восклицания, женщина, наконец, получила то, что хотела.

Мальчик не видел ее, так как мужчину, не мог разглядеть лица, однако по движениям тела, ногам, судорожно скрестившимся в замок на пояснице партнера, вздыманию обнаженной груди с розовыми сосками, понял, что та испытала удовлетворение. Как бы вдогон ей, мужчина также дернулся еще несколько раз, после чего глухо ухнул, словно задохнувшись, и без сил повалился на нее. Затем, едва отдышавшись, сполз и улегся рядом на спину, раскинув волосатые ноги и продемонстрировав опадающее естество.

– Живой? – над ним поднялась всклокоченная женская голова.

Тот шумно выдохнул, но не ответил, отвернув в сторону щекастое лицо с небольшими колючими глазками.

– Эх, и квелый нынче мужик пошел, – насмешливо провозгласила женщина и приподнялась над ним выше, бесстыдно колыхнув оголенной грудью, – А если я еще захочу? А, Степа?

Степа сложил губы в недовольную мину и сел на диване, поставив ноги на грязный пол.

– Ну, тебя Гелька, в самом деле, – отмахнулся он, словно открещивался от черта, – Ненасытная утроба. Тебе и пятерых мало будет.

– Ну, так что? – хохотнула та, высунув голову из-за его плеча, – Осилишь, хотя бы еще разок?

– Не-а, – мотнул бритой головой пузан, – С меня будя. Если надо, вон Ваньку зови. Он помоложе. Глядишь, и тебя заездит.

Даже не попытавшись прикрыться, как был голышом, Степан кое-как обулся, а затем поднялся на ноги и встал. Покачнулся и снова присел на край изгаженного ложа. Данилу стало понятно, что тот пьян «в зюзю».

– Иван, – позвал Степан, обернувшись куда-то в сторону, – Иди к нам. Ангелина требует.

Высказавшись, он склонился куда-то к ногам, достал початую бутылку водки и, приложившись к горлышку, сделал большой глоток.

– Чего? – послышался густой бас, – Чего, кто требует?

Голос пришел, словно из-за стены. Наверное, из другой комнаты. Точно Данил определить не мог благодаря положению тела, в котором находился.

– У вас чо, водяра закончилась? – с этими словами в комнате появился рослый парень приблизительно двадцати пятилетнего возраста с фактурной мускулистой фигурой.

– У нас что-то другое закончилось, – развратно хохотнула Ангелина и зовуще протянула руки в его сторону, – Иди ко мне. Приласкаю. Степа уже сдулся, хотя, – она сощурилась в сторону пыхтящего любовника, – Обещал, что я с ним забуду все на свете. Так?

Рослый, но, по-видимому, не отличавшийся решительностью, парень застыл на месте, не зная, как поступить. Проследив за его реакцией, Степан заржал в голос.

– Да, иди, не бойся, – миролюбиво позвал он, – Гели на всех хватит. Она у нас с огоньком.

Высказавшись, толстяк икнул и снова приложился к бутылке.

Иван, очевидно не особенно отличавшийся интеллектом, послушно, словно теленок, приблизился к Ангелине.

– Да иди же, – та вцепилась в его штаны и рывком притянула к дивану, – Снимай скорее, а то я уже снова горю.

Она запустила руки Ване под измятую рубаху и, жадно урча, принялась там шарить. Толстяк посмотрел на нее, затем на товарища, растерянно сжавшегося под таким напором, затем расхохотался.

– Эка ты, Геля, словно кошка мартовская. Тебе бы еще твоей дури в таблетках дать, так ты полк солдатиков осилишь.

– Дебил ты, Степа, – лениво отозвалась Ангелина, на секунду оторвавшись от захватившего ее занятия, – Если бы у меня мои таблетки были, так вы мне даром не нужны. А так я хоть на некоторое время сбиваю охоту.

– Помогает? – Степан ухмыльнулся, а затем, не дожидаясь ответа, пошел к выходу из комнаты.

– Не очень, – поморщилась ему вслед, словно от зубной боли женщина, – Слабовато. Чтобы отвлечься, мне теперь таких как вы пару десятков понадобится.

Откуда-то из коридора раздались булькающие звуки. Очевидно, Степана вырвало.

– Ну, и хрен с ним, – высказалась в адрес пузана Ангелина и снова обратилась к Ивану, – На чем мы с тобой остановились?

Она, было, положила руку ему на ширинку, однако парень вдруг сбросил ее.

– Ты чего?

– Пацан, – произнес тот, – Зырит.

Только тут Данил осознал, что Иван смотрит на него в упор. Прикидываться спящим или бесчувственным более не имело смысла, так что выражения лица он не сменил и глаз не отвел.

– Точно, – протянула Ангелина, всматриваясь, – Очнулся. Слышишь, Степан? – она повернулась в сторону коридора, где заканчивал проблевываться толстяк, – Заморыш проснулся.

Оттуда послышались нетвердые шаги и вскоре, в поле зрения мальчика показался Степан, по-прежнему одетый только в старые поношенные ботинки. Покачиваясь, он приблизился к Данилу и присел рядом на корточки, обдав того густым запахом перегара, щедро перемешавшимся с запахом немытого пропотевшего тела.

– Глядите-ка, кто с нами! – дурашливо провозгласил он, – Фон барон изволил проснуться.

– А еще он за мной подглядывал, – игриво вставила с дивана Ангелина, все это время, продолжая раздевать Ивана, – Наверное, тоже хочет присоединиться.