Виталий Ерёмин - Крымская лихорадка

Соблюдая все правила конспирации, Носков встретился с Федуловым и поделился с ним своим авантюрным замыслом.

– Только имей в виду, Игорек, у меня ни оружия, ни наручников, вся надежда на тебя.

Федулов готов был отправиться с Носковым хоть к черту на рога. У него было только одно сомнение: на какие шиши ехать?

– А кто нам командировочные оплатит?

Носков залился смехом.

– Какие командировочные? Ты героем вернешься. Из-за тебя полетят такие чины!

– Скорее, полетят наши головы, – мрачно уточнил Федулов.

Но надо отдать ему должное, все же поехал. Нашел причину, взял отпуск без содержания. И даже прихватил ствол.

– Возьми двое наручников, – попросил Носков.

– Возьму, – пообещал Федулов.

Они приехали в кишлак, где жили строители газопровода. Пустыня, мазанки, верблюды. Естественно, их никто не встречал. Подошли к Доске почета. Смотрят, а там висят фотографии Брагина и Зуева. Обрадовались. Значит, все-таки об этом Брагине писала газета. Не об однофамильце.

Неподалеку мимо проходил капитан милиции-туркмен. Носков окликнул его и жестом приказал подойти.

– Ты чего делаешь? – опасливо прошептал Федулов.

– Спокойно, Игорек, – сказал Носков, – иначе нельзя. Психология!

Голова у туркмена вместе с милицейской фуражкой повернулась медленно, как башня у танка. Навел глазки на приезжих, ощупал, подумал и все же подошел. Носков и Федулов сунули ему под нос свои корочки. А там крупными буквами – МВД СССР и Прокуратура СССР. Туркмен сразу подобрал живот.

Носков пояснил, за кем они приехали.

– Капитан, если поможешь нам, то ты уже не капитан. Ты уже майор. А если не поможешь, то я не ручаюсь, что ты не станешь старшим лейтенантом.

Туркмен пожевал губами.

– Давайте я лучше отведу вас к главному механику, он вам больше поможет.

Он явно хотел остаться в стороне.

Русского механика тоже не одолевала жажда помочь приезжим. Причина выяснилась чуть позже. Оказывается, отремонтированный Брагиным экскаватор наполовину работал на государство, наполовину – на руководство строительства.

Механик не мог придумать, под каким предлогом вызвать парней в прорабскую.

– Скажи, что приехали из обкома комсомола, побеседовать с несознательной молодежью, задолжавшей членские взносы.

С этими словами Носков развалился за письменным столом, изображая комсомольского босса.

Механик начал куда-то звонить. А Федулов горячо зашептал на ухо Носкову:

– Какая на хрен несоюзная молодежь? Какие в езду взносы? У нас на лбу написано, кто мы!

– Ну и что? – усмехнулся Носков. – Бежать им все равно некуда. Глянь, кругом одни барханы.

Носков думал, что у него есть время. А механик выглянул в окно и говорит:

– А вот они, идут!

Носков глянул: точно, они! И заметался по кабинету. Сплошные письменные столы, никакого простора для захвата.

Брагин и Зуев зашли спокойно, сели слегка развалясь, закурили. Брагин набычился:

– И сколько мы задолжали?

Было видно: все понял! И его, самого злобного, надо брать первым.

В ушах у Носкова появился легкий звон. В теле ощущалась особенная легкость. Он оперся одной рукой на письменный стол и, подлетев к Брагину, схватил его одной рукой за волосы, а двумя пальцами другой – за адамово яблоко. Это был излюбленный прием Носкова – “коготь орла”.

Схватив Брагина мертвой хваткой, он крикнул Федулову:

– Второй твой!

Федулов саданул из своего “макарова” в потолок – Зуев оторопел. Федулов вынул наручники и заорал: “Руки!” Зуев подставил руки.

– Вторые наручники! – крикнул Носков.

– Нет вторых.

– То есть как нет?

– Тяжело таскать, думал, не пригодятся, – оправдывался Федулов.

А Брагин хрипел:

– Отпусти, сука, больно.

Носков взял его за лицо.

– А Лаврову не было больно?

По приказу Носкова главный механик лихорадочными движениями снял с Брагина ремень. Федулов связал убийце руки.

Появился капитан-туркмен. Поделился своими наручниками. Дал уазик. Поехали в Ашхабад. В пути Брагин начал сыпать угрозами. Носков долго терпел, потом велел шоферу остановить машину. Снял с Брагина наручники, открыл дверцу машины.

– Ошибка вышла. Это не ты убил Лаврова. Иди.

– Куда? – заорал Брагин, озираясь по сторонам.

– Макс, ты чего, не врубаешься? – завопил Зуев. – Он хочет пристрелить тебя за попытку к бегству.

– Вали! – орал Носков.

– Не-ет! – заблеял Брагин.

– Вали, – выталкивал его из уазика Носков.

Брагин сник:

– Ладно, начальник, молчу.

Перед посадкой в самолет Носков пристегнул наручники Брагина и Зуева к своим запястьям. Федулов опустил им пониже рукава, чтобы не было видно браслетов. А когда экипаж шел в кабину, остановил второго пилота и протянул ему листок с текстом телеграммы.

– Передайте в Симферополь.

На летном поле их ждал прокурор области. Носков просил его встретить лично по причине особой важности. Но начальнику даже в голову не пришло, какой сюрприз его ждет.

Ступив вместе Брагиным и Зуевым на трап, Носков поднял руки вверх (блеснули наручники) и крикнул торжествующе:

– Вот они!

1994-й ГОД, ЯНВАРЬ-ФЕВРАЛЬ

Курьерша принесла почту: газеты и письмо. Яшин вскрыл конверт. В нем лежало приглашение в “Суздаль-клуб” на “круглый стол” по проблемам Крыма. Яшин позвонил и предупредил, что приедет.

В гостиницу Суздаля съезжались политики, политтехнологи, интеллектуалы и деловые люди. Одни – на специальных автобусах, другие – на своих машинах. Первым, кого Яшин увидел в вестибюле, был Аркадий Воротников. Полковник был в штатском, но прямая спина за версту выдавала его принадлежность к известному ведомству.

– Пойдем ко мне в номер, – заговорщически предложил Воротников. – Надо кое-что обсудить. Ты Шелепугина знаешь? Ну, как же? Не последний человек в администрации Ельцина.

Они едва успели выпить по рюмке коньяка, как в дверь номер постучали, и на пороге показались двое: Шелепугин и, судя по малиновому пиджаку, какой-то новый русский, как позже выяснилось, председатель правления банка “Аргонавт”.

С самого начала беседа больше напоминала закрытое служебное совещание.

– Давайте пройдемся по персоналиям. Что у нас на Кузьмина? – спросил банкир, сразу показывая, кто тут главный. Шелепугин молчал.

Воротников начал докладывать:

– Кузьмин Федор Федорович, бывший первый секретарь обкома партии, ныне – председатель Верховного Совета Крыма. Очень опытный хозяйственник…

Толстосум перебил:

– Кто он по национальности? Как к России относится? Сейчас не поймешь: русский может носить украинскую фамилию, украинец – русскую. Украинец может быть патриотом России, а русский – болеть за незалежну Украину.

– Кузьмин, безусловно, наш. И по национальности и по нутру, – сказал Воротников.