Виталий Ерёмин - Крымская лихорадка

– А вы готовы ответить перед судом за критику своего конкурента в день выборов?

– За критику в такой момент – да! – горячо сказал Носков. – И давайте закончим на этом. Я понимаю, вы сейчас работаете. И даже догадываюсь, на кого.

Он едва успел договорить, как что-то снова произошло. Сережа вдруг исчез с экрана. Как будто сквозь землю провалились и Галина с Ларисой. А вокруг Носкова появились странные типы в масках. Двое крепко схватили его за руки, и один из них сказал хрипло:

– А ну, возьми его за личико!

Кто-то третий взял Носкова за скулы и с силой сдавил, получилась жалкая гримаса. Камера снимала эту сцену крупным планом.

От удивления Кузьмин приоткрыл рот. А Зуев несолидно подскочил в кресле и по-мальчишески закричал:

– Отец, это Макс! Это его ребята! Помнишь, я тебе рассказывал, как Носков брал его за личико. Теперь Макс взял Носкова! Ну и цирк! Туши свет!

А репортер между тем тараторил:

– Это потрясающе! Что делают с человеком, который обещал покончить с преступностью в Крыму! Где еще такое было? Недаром говорят, что Крым сегодня – это Сицилия 20-х годов.

Неожиданно какие-то люди в штатском отшвырнули репортера в сторону и начали метелить тех, кто только что издевался над Носковым. Среди этих людей был Игорь Федулов. Схватка продолжалась всего несколько секунд, но этого было достаточно. Бандиты обратились в бегство. К Федулову бросила Галина Носкова.

– Игорек, как ты вовремя!

– Не совсем, – с досадой произнес запыхавшийся Федулов.

Носков тоже тяжело дышал. Лицо у него было бледное, губы тряслись.

– Ты как тут оказался? – спросил он Федулова.

– Это я попросила нас подстраховать, – объяснила Галина.

Носков молча протянул Федулову руку. Потом поманил пальцем репортера. Тот подошел. Оператор навел на Носкова камеру.

– Первое, что я сделаю, став президентом – уволю вашего телевизионного начальника, как пособника бандитов, – сказал Носков. – А бандитам просто поотшибаю яйца.

И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Кто-то из тех, кто находился в самом эпицентре взрыва, с удивлением поднес к глазам окровавленную ладонь, понюхал ее, провел по ней пальцем другой руки, потом оглядел других пострадавших и с вымученной улыбкой произнес:

– Краска. Это не кровь, это краска!

И нервно рассмеялся.

Следом за ним себя осмотрели другие пострадавшие. Все цело, а кровь на теле и одежде – действительно, всего лишь краска. Послышался нервный смех. Люди смеялись, как помешанные. Их не возмущало даже то, что одежда, судя по всему, безнадежно испорчена. Так были рады, что это всего лишь чья-то дурацкая, жестокая выходка, а они остались целы.

Носков разъяренно заорал, и его лицо камера показала крупным планом.

– Я знаю, кто это устроил! – орал он. – Я найду тебя, тварь! Я найду тебя, как нашел уже однажды. Я найду тебя!

Федулов повел Носковых через толпу к машинам ГАИ с мигалками. Сережа плелся сзади с побитым видом.

– Уволит тебя Валебный, – бросил Игорю Носков.

– Как пить дать, – отозвался Федулов.

– Поработаешь у меня со своими ребятами до второго тура на общественных началах. Я потом вам возмещу, – пообещал Носков.

– Думаешь, понадобится второй тур? – спросил Федулов.

– Посмотрим, – пробормотал Носков.

Его всего трясло от пережитого унижения.

Сережа придержал Носкова за рукав.

– Олег Степанович, мне с вами?

– Сережа, – процедил Носков. – Тебе сейчас надо соблюдать армейскую мудрость: если хочешь что-нибудь сказать, стой и молчи. Это не тебе меня, это мне тебя надо охранять. Шел бы ты, Сережа, на свой экскаватор.

Носков смотрел вслед удалявшемуся Сереже и ругал себя за несдержанность. Обидел парня, считай, ни за что. Хотя, с другой стороны, сказал себе Носков, теперь на многие вещи надо смотреть иначе, без лирики. Если на то пошло, между телохранителем и охраняемым должна быть психологическая совместимость. С Федуловым у него больше общего, чем с Сережей. Правда, Сережа, кажется, более самоотверженный. Но разве Федулов не показал сейчас склонность к самопожертвованию. Еще как показал.

Предварительные результаты голосования были объявлены поздно вечером. Получив 43 процента голосов, Носков оторвался от Кузьмина на 26 пунктов, вихрастый старик набрал всего 17 процентов. В штабе Партии независимости царило ликование. Не разделял общего восторга только виновник торжества. После издевательства, которому его подвергли брагинские отморозки, Носков был замкнут и мрачен.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.