Легитимный Легат - Под небом

Но у коршунов нет сердец.

– Утреца, Хорас. Как ты, вчера под небо-то смог залезть? – заговорил горластый низкий коршун. Даже не встал со скамьи.

Кабан отбивался:

– Смог, да тебя там не заметил. – В группе присвистнули, его начали перебивать, и тот повысил голос. – Ну все-все, завоняли. Вы это… приглядывайте за воробьем, чтоб не поперхнулся, а я по делам, – буркнул кабан, ткнув мясистым пальцем в ближний стол. На том уже высилась стопка грязной посуды.

– Да когда они у тебя водились, дела-то? И удрал, гля…

– И без тебя разберемся, кого и как нянчить, – огрызнулся высокий и чумазый паренек, помоложе на вид, чем Рони.

В самом конце стола, за горой посуды, обнаружилось приятное соседство: две тарелки с остывающей едой (видимо, им с кабаном оставлено). Жаль, что к ним прилагалась компания ловчих птиц.

– Ну, подлезай, рассказывай, – похлопал по столу горластый. – Мы не кусачие. – Нестройный гогот. – Приятного аппетита, Рали.

Исправлять чужую ошибку Рони не собирался. Через пару дней он забудет эти рожи. А может, и не успеет запомнить, если судьба милостива.

А вот помирать от голода – удел дураков. Бесплатно у негодяев отзавтракать – считай, искупил грехи. Не успел Рони дойти до стола, как собрал всеобщее внимание. Коршуны окружили кольцом, еще и стул пододвинули, как девице на свидании. Гневно блеснув глазами, Рони уселся, перед тем демонстративно стряхнув грязь с сидения. Сора на пальцах не осталось. Вся грязь расположилась вокруг, задорно болтая:

– Добро пожаловать в команду, – и тут же на плечо опустилась рука. Шершавые пальцы, бывалая птица. Оглянулся Рони и тут же понял – самый высоченный к нему пристал, еще и зоб у того припухший, будто хворь какая.

В зале с ним прохлаждалось человек семь навскидку. Виктора не видать, свинорылого и след простыл. Хоть какая-то радость в начале дня. Помимо курицы с остывшим рисом.

Рони не отвечал, поторапливаясь с едой, – и как тут спокойно отзавтракать, когда на тебя хищники смотрят? Будто и сам он в тарелке нарезан, приправой улучшенный.

– Молчит.

– Хамит, – звонко подначил девичий голос где-то у Рони за плечом.

– Еще и грубый какой, а! – закивал коршун-коротышка с забавно оттопыренными ушами.

«Сами жрать позвали, а теперь и пожевать не дают. Лжецы, лицемеры. Одним словом – коршуны», – мрачно решил про себя Рони.

На стол, неподалеку от нетронутой вилки, примостилось женское бедро. Рони моргнул, быстро осмотрел соседку – даже девицу к подлому делу привлекли, душегубы! – и отодвинулся на стуле, пока не приглянулась.

Звонкий голосок не отставал:

– Слишком важная особа, ой ли?

– Не умеет коллективничать…

– Одна у меня команда, – проворчал Рони, выуживая из зуба застрявший кусок мяса. Как бы его ни подкармливали, подружиться не выйдет.

И молчал до победного. Больше его не трогали, как следует прополоскав: выведать пытались про стаю, повадки, навыки. Ничего им Рони не сдал, быстро наскучил. Только тарелку протереть за собой успел, чтобы пример добрый показать – может, и научатся коршуны чему хорошему.

Но не удалось, стопка посуды осталась нетронутой – в комнату зашли: резко, по-хозяйски. Разве что дверь не пнули, как и пристало господину: быть бережливее к утвари, чем к прислуге. Зашел некто седовласый,остромордый: еще пару годков, и будет в летах. Одна бровь выросла вместо двух – и та хмурится: явно в свои владения заглянул и чужой работой недоволен. Рони за две секунды приценился к новому лицу, а точнее, его одежке (нет способа верней!). Пуговицы на рукавах костяные, плащ не для ночных вылазок, а для парада с его высочествами и прочими вельможами. Высокие ботинки грязью не тронуты, словно и шагу по Гэтширу не ступил (а значит, с шофером прибыл!). Важная шишка: то ли смерть его пришла, то ли надежда на свободу.

Разговоры тут же стихли, а за спиной у гостя вдруг оказался Виктор. С видом таким, что преследуй он этого франта на крыше, стрелял бы сразу в затылок, не чинясь.

Заерзали коршуновы зады, соскакивая с насестов.

– Здоровьица желаем, господин Стофф, – будто снимая шляпу, которой в помещении ни у кого не завелось, чуть склонился горластый коршун.

Рони поджал губы, не признав фамилии. Не граф и не градоначальник. И не грабили этого франта еще, на такое у Рьяных память золотая.

– Всем пригодится, – фыркнул тот себе в усы и исчез на лестничном пролете, направившись к верхнему этажу. Виктор оглянулся, не уделив Рони и полувзгляда – махнул рукой. Одним жестом оставил Рони недоумевать, а команду коршунов – ухмыляться, – и последовал за Стоффом.

Еще долго скрипели доски под их неторопливым шагом.

– Приперся, – горластый хотел сплюнуть на пол, но его пихнули в бок.

– Тише ты, болван.

Рони держал нос по ветру. На сытый желудок в голову пришла дельная мысль.

– Значит, Виктор у вас за старшего? – спросил он, не таясь.

– Нет, блин, его величество Хорас, с окнами не дружный!

Горластого перебили, сражаясь со смехом:

– Ты что несешь, Эд! Под графом Йельсом все ходим, ну…

– Славься, господин Стофф!

Девчонка сложила руки лодочкой, деланно помолившись на благодетеля. За ее спиной хрюкали, проиграв битву с гоготом.

– Значит, так и есть. – Рони не обижался, только кивнул, гадая, какая ему от этого может быть польза.

– Только Конраду не брякни, – сквозь смех выдавил какой-то мужичок, срезавший кожуру с яблока. Сидел в углу, как наказанный, – ничего в тени не разберешь.

– А будто бы он не знает, ну, – обернулась девчонка, убрав, наконец, свой наглый зад со стола.

Рони кивнул, оставшись более довольным, чем начинал свой завтрак. Значит, у коршунов и здесь все тылом вперед, навыворот: старший не по воле стаи выбран, а приставлен с верхов. Наверняка самим Йельсом из ближней прислужки.

Один теперь вопрос – как до Йельсового ставленника добраться незамеченным. Что кабан, что эта шайка – все они знают, как Виктор ведет дела. Понравится ли это графу?

Рони отодвинул поясницей стул, зловеще заскрипели деревянные ножки. Он преисполнился мрачной решимостью. За свободу борются не одним путем. И уж тем более выбирают не из тех, что коршуны силком подсунули.

– Спасибо, – буркнул он. Не за еду, коршунами поданную, а за наводку. Только им того знать не обязательно.

– Благодарности нам тут на хер не сдались, Рали, – ковырялся в ухе другой тип, поплечистее, с широкими кистями. Мизинец плохо подходил под задачу, и паренек морщился, только размазывая серу между пальцев. – Полезным будь.

– За это не тревожьтесь, – заверил всех Рони, умолчав главное. Благодарить они его будут до конца недолгих дней. А если не благодарить за урок, так поминать с чувством уж точно.

***

Через два часа ему нашли дело.