Александр Андрюхин - Искушение Кассандры

Карасев побледнел.

— Что с тобой? — удивился Берестов.

— Да… ведь его жена рассказывала, что ему накануне приснился точно такой же сон, который ты сейчас рассказал, — пробормотал растерянно Тарас.

— Кому? — удивился Берестов.

— Локридскому…

Пришла очередь бледнеть Берестову.

— Локридскому? — повторил он. — Фамилия сторожа Локридский? Вот это ничего себе! Ты знаешь, кто был Аякс? — блеснул глазами Берестов. Предводитель ополчения локридов!

Оба онемели и с открытыми ртами уставились друг на друга. Не онемела только Галка. Она их обоих взяла за грудки и стала трясти.

— Дальше, мужики! Дальше!

— Дальше? — очнулся Берестов и перевел взор на Галку. — В истории все повторяется.

— Это я уже слышала! — нетерпеливо перебила Галка. — Так это Катя Александрова замочила Локридского?

— Катя Александрова, — пробормотал задумчиво Берестов и вытаращил глаза. — А знаете ли вы, господа, что время у имен съедает окончание, а у фамилий начало. Произнесите «Катя Александрова» одним словом.

— Ка…сандра… — пробормотала Галка и вдруг хлопнула себя по губам. — Мистика какая-то… Так, значит, она отомстила?

— Да не отомстила она! — стукнул по столу Тарас. — Дело в том, что она сама не знала, что Локридский и есть тот самый насильник.

— Тогда за что она его убила? — выкатила глазища Галка.

— Убила не она, — поморщился Тарас. — А, скорее всего, ее сообщник. А вот за что — ума не приложу!

Все трое замолчали и угрюмо уставились в стол. После трехминутной тишины Берестов нарушил молчание.

— Галка, у тебя Гомер есть? Умри, не помню, что было дальше, после разгрома Трои.

— Нет у меня Гомера.

— А Вергилий есть?

— И Вергилия нет.

— Как ты живешь, Галка, без Вергилия в этой дыре?

Берестов лихо выпил бокал шампанского и уткнулся лбом в ладони.

— Действительно, если никто не знал, что Локридский маньяк, за что его убили?

Компания в раздумье провела еще с полчаса, при этом была выпита еще одна бутылка шампанского, затем бутылка хереса, и Берестов уже собрался было добавить ко всему этому бутылку коньяку, но у Карасева неожиданно зазвонил мобильный. Звонили из литературного архива.

— Вы Тарас Карасев? Мы выяснили, кто такая Екатерина Лыжина. Это дочь почетного гражданина Санкт-Петербурга Петра Александровича Лыжина. Ее полное имя Екатерина Петровна Лыжина. В 1852 году в двадцатишестилетнем возрасте она вышла замуж за купца из Амстердама, имевшего российское гражданство, Генриха Шлимана, о чем свидетельствует запись Исаакиевского собора. В 1855 году у них родился сын Сергей, в 1859 году — дочь Наталья. В 1868 году Екатерина Петровна разводится со своим мужем и замуж больше не выходит. Вот, собственно, и все, что мы нашли по Екатерине Лыжиной. Всего доброго.

Карасев сунул телефон в карман и улыбнулся Берестову и Галке, они не сводили с него хоть уже и несколько помутневших, но все еще любопытных взоров.

И вдруг на Карасева снизошло прозрение.

— Господа, — произнес он полушепотом. — Теперь я, кажется, понял, за что грохнули Локридского.

— За что? — воскликнула окосевшая парочка.

— Потом!

Карасев вскочил и поспешил на выход.

— Ты куда? — крикнул вслед Берестов.

— Объявлять всероссийский розыск…

Карасев летел по улицам, и все фрагменты этой путаной истории выстраивались в одну логическую линию. Эрмитаж. Екатерина. Гончаров. Появление Кати. Исчезновение связки ключей. Убийство Локридского. Наконец, исчезновение подарка Екатерины — этого желтого невзрачного осколка.

Возвратившись в отдел, Карасев, прежде чем пойти к начальству с требованием об объявлении всероссийского розыска Екатерины Александровой и Агафона Мемнонова, зашел к компьютерный отдел.

— Мне срочно нужны данные о сокровищах Генриха Шлимана, найденных при раскопках Трои, — сказал Карасев.

— Сейчас найдем! — ответила интернетчица Марина.

Через пятнадцать минут на экране компьютера появились цветные репродукции археологических раскопок Трои: золотые кубки, чаши, цепочки, украшения, золотые маски, сохранившие лица умерших, набалдашники от мечей из горного хрусталя.

— Что там еще из горного хрусталя? — спросил Карасев, вглядываясь в экран.

— Вот еще есть чаши, бусы, серьги. Осколки от витражей… — произнесла Марина.

— Спасибо, — произнес Тарас. — Теперь мне все ясно.

Все встало на свои места. В фондах ульяновского музея хранился уникальный экспонат, найденный Шлиманом при раскопках Трои, экспонату было около трех с половиной тысяч лет. Его подарил своей жене Екатерине сам Генрих Шлиман в 1871 году уже после развода, поскольку продолжал материально поддерживать семью. Но русская жена Шлимана не оценила подарок и подарила осколок писателю Гончарову. Вот как этот осколок оказался в ульяновском музее, в отделе Гончарова.

Александрова, естественно, узнала об этом подарке Екатерины писателю из архивов. Девушка сообразила, что похитить этот экспонат, стоимостью более миллиона долларов, из провинциального музея не представляет большого труда, тем более что персонал музея не понимал, что за предмет лежит у них в запасниках музея.

Она устраивается в Гончаровский отдел на полставки младшей научной сотрудницы. Ее берут с удовольствием. Кто же еще согласится работать в провинциальном музее почти на голом энтузиазме? Параллельно поступает в университет. Это как бы главная причина приезда сюда. Чтобы не было подозрений. Копается в архивах Гончарова и узнает, где и под каким номером хранится в подвале экспонат. Она крадет у Михайловой связку ключей, заказывает копию ключа от подвала, тщательно промывает ключи растворителем и возвращает. Здесь уже без сообщника не обошлось. Наверняка это он заказывал копию в мастерской и промывал ключи растворителем. Наверняка он и разрабатывал детали этой операции и, как пить дать, уже нашел покупателя на этот осколок. Скорее всего, за границей.

Итак, третьего октября Александрова запирается у себя в кабинете. Ближе к одиннадцати, прокравшись мимо дверей сторожа в вестибюль, она блокирует магнитом дверь и впускает сообщника…

Тут Карасев стукнул себя по лбу. Почему эта операция была назначена на третье? Да потому что третьего по НТВ транслировался футбол между «Спартаком» и «Динамо». Локридский — любитель футбола. Трансляция матча начиналась в половине одиннадцатого, а в одиннадцать его убили. Это гениально — впустить сообщника именно во время футбола. Кстати, наконец объяснилось и то, почему Локридского грохнули ключом в коридорчике, а не в каптерке.

Карасев напряг все свои извилины и вдруг понял, что Локридский случайная жертва. Его вообще не планировали убивать! Поэтому-то сторожа и пристукнули случайным орудием. Хотя в общем-то… в мире нет ничего случайного…