Александр Андрюхин - Семя титана

— Так ты командированный! — присвистнула Инга.

— Ну… да, — ответил он.

— И живешь в гостинице «Колос»?

— Почему «Колос»? Я живу в гостинице «Космос»! Это плохо?

Что же тут хорошего? Можно сказать, девушка докатилась: связалась с командированным лохом из Самары, хотя и остановившимся в «Космосе». А ведь Самара — это глушь, провинция, чуть ли не Саратов, где, кажется, очень сварливые тетки.

Неистовая досада на судьбу снова раскинула свои проклятые щупальца, и королева подумала, что если не везет, то это уже болезнь. Он скоро укатит в свою Самару, этот командированный, потому что командировки имеют свойство кончаться, а она опять останется одна, как в дешевом водевиле. Ведь наверняка парень женат и наверняка в своей жене души не чает.

Чтобы скрыть уныние, Инга принялась подробно расспрашивать про его фирму и про модели компьютеров, хотя и первое и второе ей было до ф ени. Почему так по-дурацки устроена жизнь? Ровесники её сплошь дебилы. Пацаны набираются ума только к тридцати, но к тридцати они уже все женаты, а которые не женаты, те алкоголики. «Только этого я не упущу», — неожиданно подумала Инга и удивилась своим мыслям.

— Постой минуточку, — перебила она его и бабочкой полетела к таксофону.

Как она потом будет раскаиваться в своем порыве и уверять Юльку, что это бес попутал. А ведь могла бы просто уйти и больше никогда не встретиться с ним. У неё сначала было такое желание, так нет, она сделала кардинально противоположное.

Инга набрала Юлькин номер и попросила разрешения привести в гости её нового друга. Вот тут произошла вторая странность. Юлька — девушка строгих правил, дорожащая своей честью и репутацией, без всяких раздумий позволила подруге явиться в дом с посторонним мужчиной.

Вернувшись в контору, Батурин ещё раз перечитал заключение экспертов. Крышу подвала под окном они, конечно, не обработали. Впрочем, в этом не было необходимости. На подоконнике не обнаружено следов обуви. Но возможно, убийца вставал на подоконник коленкой. Ведь на нем четко отпечаталась распластанная ладонь, причем та же, что на телефонной трубке и на столе.

Немного поразмыслив, Батурин сорвал с аппарата трубку, набрал номер Игошина и коротко произнес:

— Выпустите Ягуткина.

— Под подписку о невыезде?

— Без всякой подписки…

Батурин ещё до разговора с водителем догадался, что Ягуткин к этой истории не имеет никакого отношения. Убийца молодой, высокий и спортивный. Ягуткин хоть и высокий, но абсолютно не спортивный. Вряд ли он с легкостью подтянется на руках с крыши пристройки на редакционный подоконник.

Итак, несмотря на отсутствие следов ног на подоконнике, картина, кажется, начинает проясняться: убийца влез в окно за час до прихода Вороновича. Мыло и веревка у него были с собой. Преступник позвонил будущей жертве домой с его же рабочего телефона. Тут сторож не ошибся. Он действительно слышал в отделе звуки набираемого номера. После чего преступник не спеша натер веревку мылом, сделал петлю, открыл кабинет, втащил в него стол, при помощи его и стула накинул на крюк веревку и стал ждать.

Вот тут очень важный момент: веревка была накинута на крюк до прихода Вороновича. А стол, естественно, выставлен обратно в коридор. Что касается мыла, то преступник, скорее всего, положил его обратно в карман. О дальнейшем можно только догадываться.

Что у них произошло, почему Воронович безропотно позволил надеть на себя петлю — это загадка. Но факт остается фактом. Через пятнадцать минут после своего прихода заведующий отделом уже висел. А убийца положил под него стул и удалился тем же путем — через окно. Причем сделал это без суеты, не спеша, аккуратно задернув за собой штору и плотно прикрыв рамы.

Следователь достал из папки заключение вскрытия и внимательно перечел. Никаких следов борьбы, никаких синяков, ссадин, только на шее над сонной артерией небольшая гематома. Батурин удивился, что не заметил эту деталь при первом прочтении. В ту же минуту он позвонил патологоанатому и спросил:

— Может, этот синяк на шее оставил чей-то палец?

— Почему нет? — ответил патологоанатом. — Но когда душат, обычно оказывают сопротивление. Что-то не похоже, чтобы жертва сопротивлялась.

«Вот-вот, — подумал следователь. — И медэксперт так же думает». Итак, жертва не думала сопротивляться, когда ей пальцами перекрывали сонную артерию. Это по меньшей мере странно. Тут одно из двух: либо жертва была в шоке, либо удушение произошло слишком неожиданно. Очевидно и то, что Воронович хорошо знал убийцу, поэтому не поднял шума. Тут сомнений никаких: преступник был частым гостем в редакции. Об этом свидетельствует и то, что Воронович, войдя в кабинет и увидев постороннего человека, не поднял шума, несмотря на то что с потолка свисала петля. Хотя подобное не могло не насторожить. И, наконец, преступник хорошо знал двор. Он вылез из кабинета не торопясь, а значит, не опасаясь, что его могут заметить из соседних окон. Вывод: он хорошо изучил распорядок соседских контор, окна которых выходят во двор, а значит, знал, что рабочий день у большинства из них начинается с девяти. Он покинул двор самое большее двадцать минут девятого.

Теперь об убийце. Тут напрашивается естественный вопрос: кому, кроме Ягуткина, нужно убийство Вороновича? Разумеется, его жене. Такая мысль пришла следователю сразу после того, как он узнал, что Римма Герасимовна утаивает от любовника очень важный факт, который в один день мог кардинально переменить их жизнь. Это подозрение, что вдова не так проста, как хочет казаться, подтвердил и водитель, случайно увидевший, как она садилась в машину поэта Скатова. Однако ничто не происходит случайно!

— Так-так, — бормотал себе под нос следователь, напрягаясь от нахлынувших догадок. — Значит, ей Ягуткин больше не нужен. Ей нужен орел! Ну-ну.

Начальник следственного отдел вызвал Игошина.

— Задача очень деликатная, — поднял палец Батурин. — Нужно сегодня же выяснить, действительно ли у мадам Воронович роман с этим поэтом Скатовым. Если это действительно так, вы должны каким-то образом добыть его отпечатки пальцев. Задача ясна?

Игошин кивнул и удалился с радостной улыбкой. Теперь самое время заняться юной любовницей покойного, утверждавшей, что знает убийцу. Это, конечно, несерьезно, но чем черт не шутит? Следователь позвонил психологу, который после него беседовал с девушкой, и полюбопытствовал, можно ли доверять её информации. Тот по поводу Инги сочувственно поцокал языком:

— Боюсь, что девушке не только нельзя верить, но и допрашивать её нельзя. Налицо все признаки параноидального бреда. Я ей выписал направление на обследование.