Сергей Мартин - Вспомнить всё

С этими мыслями я въехал в дачный массив за Фёдоровкой, машину вёл словно на автопилоте. Я уже не удивлялся тому, что хорошо ориентируюсь в этом городе. Вот и 9–я Яблоневая, и небольшой аккуратный домик, выделяющийся среди соседних гармоничными пропорциями тщательно проработанных деталей. Конечно, это была дача отца. А я имел к ней какой–то специфический интерес. Не только ностальгия привела меня сюда.

Я остановил машину у калитки и вышел из салона, с удовольствием вдыхая прохладный воздух, в котором преобладал запах свежевспаханной земли, яблок и прелых листьев.

Калитка открылась почти бесшумно. Даже в мелочах отец был верен себе, петли и замки были отлично смазаны. Я прошел по бетонной дорожке к крыльцу дома, остановился, замер в гигантской тишине и осмотрелся. Да, все здесь было мне знакомо: и деревья, которые я сажал вместе с отцом много лет назад, когда еще была жива мама; и эта дорожка (сколько бетона мне пришлось замесить и уложить!) и сам дом, в котором не один гвоздь вбит моими руками… Я окинул взглядом усадьбу. Все было в идеальном порядке. В финале этого ночного смотра я заметил кучу перегноя, примостившуюся у забора в углу участка. Вокруг нее плотным полукольцом росли кусты крыжовника. Именно этот участок сада почему–то приковал мое внимание.

А дальше я всё делал автоматически.

Я заглянул в небольшой сарайчик и, выбрав лопату, подошел к невысокому ограждению из плоского шифера, которое придавало хранилищу удобрений культурный вид. Несколько минут я водил лучом фонарика и пытался найти ключ к тайнику. Несомненно, тут располагался тайник. Сверху на куче перегноя росла трава, покрывая ее почти полностью. Получалось, что отец почему–то не использовал это великолепное удобрение для сада как минимум год. Сам по себе этот факт казался заурядным, но ведь отец всегда очень тщательно заботился о деревьях… Внимательно присмотревшись, я заметил, что в правом углу куча немного просела, да и растительность здесь была реже, словно в этом месте когда–то все же брали перегной. Я убрал один лист шифера и принялся копать, аккуратно складывая землю в двух шагах от ограждения.

Вскоре мои труды были вознаграждены. Лопата звякнула о металл, и свет фонаря осветил стальной люк. Когда я полностью очистил его и потянул за кольцо, тяжелая крышка с трудом поддалась, открывая черный провал. Я даже присвистнул от удивления, когда осветил пространство бетонного бункера размером с хороший погреб. Люк герметично закрывал его горловину, и внутри было довольно сухо. Должно быть, все же существовала потайная вентиляция, но это меня не интересовало, в отличие от хранящихся на полках ящиков и коробок.

Вниз вела стальная лестница, В нетерпении я спустился на дно бункера и осмотрелся, перемещая луч фонаря по бетонным стенам и полкам. Насчитав с дюжину оцинкованных ящиков, я открыл крышку одного из них и замер от изумления. В ящике лежали две автоматические винтовки с комплектом оптических прицелов, магазинов и глушителей. Винтовки были новейших образцов и в оружейной смазке. Придя в себя от шока, я принялся за осмотр остальных ящиков.

Арсеналом, хранящимся в них, можно было вооружить взвод спецназа или диверсионно–разведывательное подразделение. Здесь лежало и обычное вооружение, и весьма экзотические экземпляры, включая арбалеты, пластиковые бесшумные пистолеты, портативные установки управляемых самонаводящихся ракет.

Все это стоило десятки тысяч долларов и не могло принадлежать моему отцу. По всему выходило, что хозяином тайника являлся я сам. Что же эхо могло означать? Неужели я действительно имел отношение к какой–то спецслужбе? Но тогда почему мною занимается мафия, а не российская контрразведка? А может, я, наоборот, работаю на ФСБ?

Оставались еще две коробки, не осмотренные мною, и я снял с полки одну из них. В ней я обнаружил множество различных документов, аккуратно завернутых в полиэтиленовые пакеты, а на дне лежали автомобильные номера. Достав лачку паспортов и раскрыв верхний, я увидел свою фотографию. Правда, на ней я выглядел иначе, чем сейчас, но все же это был я. Согласно паспорту моя фамилия была вовсе не Кленов, а… Громов, и звали меня Алексеем Владимировичем. Вот гак дела! Следующий паспорт тоже оказался с моей фотографией, но на ней я был блондином, и выписали его на фамилию Портнягин.

Наверняка документы являлись фальшивыми, но их невозможно было отличить от настоящих, если бы не одно лицо, смотрящее на меня. Это сильно озадачило меня, поскольку говорило в пользу шпионской версии моего недавнего прошлого. Здесь имелись документы на все случаи жизни, с их помощью я мог бы раствориться среди миллионов россиян, при необходимости меняя имена, как перчатки. Даже для могущественной ФСБ такое изобилие оружия и фальшивых документов казалось слишком роскошным. Да и зачем сотруднику контрразведки столько добра в собственной стране? Какое спецзадание требует такой экипировки агента? А если добавить к этому оборудование для прослушивания телефонных разговоров и скрытного слежения, дистанционные системы управления радио–взрывателями, электронные отмычки и прочие «примочки», обнаруженные мною, то версия о моей принадлежности к ФСБ затрещала по швам. Окончательно ее разрушила последняя находка. Во второй коробке, оказавшейся намного тяжелее первой, я обнаружил деньги. Много денег, очень много. Пачки долларов и рублей были запечатаны в пластик, и по приблизительным прикидкам общая сумма составляла не менее пары миллионов баксов.

–– Ни хрена себе! – непроизвольно вырвалось у меня. – Это что же получается? Я работаю на иностранную разведку? А отец?.. Отец не мог не знать об этом тайнике, значит, он был в курсе?.. Нет, не верю. Не может этого быть! Он не мот допустить такого…

Кажется, я окончательно запутался в своем прошлом. Но, кем бы я ни был, теперь это не имело значения. Передо мной стояла только одна задача – выжить и найти Женю. И я должен был решить ее любой ценой.

На рассвете я вернулся в город, поставив на «Опель» фальшивые номера и подобрав из арсенала в тайнике все необходимое. Я понимал, что капитально рискую, но отказаться сейчас от машины не мог.

Остановив автомобиль на платной стоянке и взяв с собой только одну сумку, я направился к дому Василия Николаевича. За сохранность машины и груза опасаться не приходилось. «Опель», как обнаружилось, таил в себе очень неприятные сюрпризы для любого злоумышленника. Беспокоило меня лишь то, как долго я смогу разъезжать на нём, не привлекая к себе внимания со стороны автоинспекции и коррумпированных ментов, которые, конечно же, будут прежде всего искать и проверять все вишневые «опели».