Николай Старинщиков - Анаконда, глотающая живьем

при свидетелях…»

Марк Твен. Про честность.

Однажды под утро, поздней весной, бывший гнойный хирург Непрокин Фёдор Ильич лежал дома в постели и видел сон. Словно бы он, главный врач ЦГБ, сделался вдруг политиком. Причем не где-нибудь в провинции, а в самой Москве. И при этом даже значительно похудел – фигура у него вдруг стала не то чтобы очень, а просто как у спортсмена.

Однако сон растаял, и Фёдор Ильич решил подниматься. Выбравшись из постели, он двинулся в туалет, потом в ванную. Освежившись под душем, он вышел на кухню и сел к столу. На столе его поджидал бекон с яйцом. Супруга, Леонида Ивановна, кружилась рядом.

– Сядь, – велел Непрокин.

Леонида Ивановна опустилась напротив.

– Опять наставила, – завел старую песню Непрокин.

– Можешь не есть, – обиделась Леонида, собираясь подняться.

– Сидеть! Я не закончил, – сказал Непрокин и принялся завтракать, уплетая за обе щеки.

Леонида Ивановна молчала.

– Хочешь, сон расскажу? – спросил Непрокин и тут же продолжил: – Будто едем мы в нашей машине. Водила по тормозам… Выходим – а это московский проспект, где Госдума стоит. Охотный ряд, дом один…

– Один?

– Ну, да!

– А ты?

– Куда, говорю, привез?!

– А он?

– Куда, говорит, надо, туда и привез… Короче, грубит мне…

Перебирая увиденное во сне, Непрокин прикончил бекон с яйцом, взял из тарелки пирожок с морковью и продолжил есть, прихлебывая кофе. Весна давала о себе знать. Она была в самом разгаре. Непрокина от жары бросало в пот, хотелось похудеть, стать стройным, как в студенчестве.

– По рынкам проехаться надо, – вспомнил он.

– Ты же в больницу хотел сначала, – напомнила Леонида Ивановна.

– А потом по заправкам… Может, сама съездишь?

Супруга выкатила на него глаза, но промолчала. Предприятие под названием «ООО «Ланцет» в виде нескольких рынков, автозаправок и аптек, было открыто на её имя, хотя управлялось лично супругом. Леонида Ивановна даже не знала, как там двери открываются.

– Успокойся, я пошутил, – сказал Непрокин, утирая губы салфеткой.

Поднявшись из-за стола, он пошел одеваться, а вскоре уже ехал к себе на работу. Он сидел в санитарном Уазике типа «Буханка», разместившись позади водителя в пустом салоне. Водитель сбавил скорость, собираясь повернуть к ЦГБ. Обширная территория больницы была обнесена высокой стальной оградой. У ворот маячил красно-белый шлагбаум с крохотной будкой охраны, слева располагался магазин, прилепленный к автобусной остановке.

Вдоль остановки тянулись самодельные прилавки в виде ящиков и коробок. За ними уже находились торговцы.

– Опять эти твари! – воскликнул Прокин. – Я же велел их убрать!

Машина тем временем уже поравнялась с будкой охраны.

– Тормози! – крикнул Непрокин водителю.

Машина остановилась. За распахнутой дверью в будке сидел в обшарпанном кресле мужик одного с Непрокиным возраста, лет сорока, в черной куртке и с золотистой надписью на груди «ОХРАНА».

Непрокин откинул дверь машины и тотчас взревел:

– Какого ты хуя здесь сидишь?! Почему они опять там торгуют?!

– Там не моя территория, – ответил охранник.

– Мне твой директор обещал! Где напарник?!

– В приемном покое…

Непрокин хлопнул дверью, машина хрустнула требухой и двинулась дальше, оставив после себя тяжелый бензиновый дух.

Охранник поднялся, вышел из будки и плюнул вслед машине. До окончания дежурства оставалось всего полчаса, хотелось в туалет, а напарник не возвращался.

Фёдора Ильича в просторном кабинете ждали сотрудники. Раздув ноздри, он прошел к столу, сел в кресло и завел разговор о перестройке управления в подчиненной ему ЦГБ. Надлежало экономить бюджетные деньги. Не просто экономить, а сцепив зубы, забыв обо всё на свете.

– Иных способов нет, – сказал он, утирая платком лицо.

– Нам и так не хватает средств, а вы предлагаете экономить! – воскликнула Марина Люберцева. – Я никогда не соглашусь с подобной ситуацией. Мне не понятны ваши доводы…

– А вас никто не спрашивает! – гавкнул Непрокин. – Когда я был гнойным хирургом, то пахал за копейки…

– Это ни о чем не говорит. – Марина Аркадьевна поднялась с места. – В моей диссертации…

– Знаю, – крякнул Непрокин. – Клиника, диагностика и прогноз инфекционного эндокардита. Высосана из пальца…

От подобной наглости Люберцева потеряла дар речи. Она преподавала в местном университете и тащила на себе профильное отделение в больнице.

– Я никого не задерживаю, прения окончены, – объявил Непрокин.

Народ дружно поднялся и пошел из кабинета.

Лазовский Георгий под утро тоже видел сон. Словно попал он в какое-то учреждение, о котором даже думать боялся. Однако расправил плечи, присмотрелся. И видит: сидит за столом в коридоре мужик, лет семидесяти, и что-то читает. Потом смотрит в его сторону и говорит, слегка картавя:

– Нет, батенька. До нашего уровня вы не дотягиваете… Возьмите-ка, радость моя, билет – вас тут проводят, куда надо.

Старичок протянул бумажку и потерял к Лазовскому интерес. Зато рядом с Георгием образовался мужик помоложе, весь черный от копоти. Мужик, уцепив Лазовского под локоть, потянул за собой. Хватка у мужика оказалась железной. Лазовский на ходу положил бумажку в карман и покорно двинулся по коридору. Сопровождающий, будто он гид, указывал темной ладонью по сторонам.

– Вот дыба, – говорил он. – Мы до сих применяем её у себя. А вот испанский сапог. Суешь ногу – и ты уже не ходок…

Инструменты были членовредительские, предназначенные для пыток.

– Кровавое право, – догадался Георгий.

– Оно самое, – подтвердил «гид».

Лазовский боялся смотреть в сторону жутких устройств, призванных калечить слабого человека. К счастью, коридор вскоре закончился. Сопровождающий потянул на себя дверь, ввел Лазовского внутрь какого-то кабинета и встал рядом с ним.

В кабинете за столом сидел некий субъект. Лицо со следами старой оспы. По виду – не простой человек, а шишка.

– У тебя два выхода, – сказал субъект. – Либо ты поступаешь к нашему менеджеру, – он указал пальцем в сторону сопровождающего, – либо возвращаешься и работаешь. Короче, выбирай. Либо ты остаёшься с ним…

От подобного предложения Лазовский сильно смутился. Выбирай – либо ты остаёшься…

Хозяин кабинета вдруг стал на глазах багроветь:

– И хватит мотаться туда-сюда! Хватит будоражить общественность! Ступай и работай! А мы присвоим тебе звание! Рядового!

Как тут не согласиться, Лазовский мотнул головой.

– Что-то не понял я! – набычился субъект. .

– Согласен, – выдавил из себя Георгий.