Николай Старинщиков - Слуга

К утру преступление раскрыли. Оперативники установили, что генерал стрелял из именного пистолета. Они обнаружили его зажатым в руке, под генеральским коленом, и вскоре получили результат, обзвонив больницы, – субъект с огнестрельным ранением находится в областной больнице. Им оказался сынок первого банкира области. Сын Сухофрукта. В кругу приближенных его называли Самцом. Прозвище, как видно, нравилось владельцу. Полиции были известны все его похождения, однако сделать с ним ничего не могли. Оперативники зло шутили: «Укоротят Самцу огурец – не с чем на баб прыгать будет… Жаль, генерал оставил ему другое яйцо… »

Между тем было также установлено, что в теле погибшего находилось энное количество промилле алкоголя. Будь он трезв, возможно, этого не случилось бы. И вообще непонятно, как его туда занесло. Живет в другом районе – и на тебе! Да еще на трамвае…

К двум часам дня в УВД приехал Иван и всё расставил по своим местам. Оперативники тут же связались со следователем, и тот немедленно вызвал Ивана к себе.

В кабинете Иван отвечал, не увиливая. Да, выпили. Да, закусили. Для того и пришел, что вместе работали, что друзья были когда-то, напарники…

В кабинет стали приглашать пачками молодых людей.

Опознание, мельтешение лиц вконец надоели Ивану: ловят кого попало и предлагают узнать!..

В УВД тем временем по хозяйственной части шло приготовление к похоронам. Тюменцев сновал из кабинета в кабинет. По лицу подполковника временами блуждала улыбка. Генеральская секретарша не сдержалась:

– Что-то вы улыбаетесь, товарищ подполковник. Всем грустно, а вам смешно.

Тюменцев выкатил глаза. Если он не рыдает, так это не значит, что ему по барабану. Он, может, больше всех страдает – такой у него характер…

Оправдался и вышел из предбанника, твердо решив в будущем избавиться от строптивой секретарши.

Больше всех, и это понятно, переживал Сухофрукт. Всего себя, казалось, отдал единственному сыну. И вот дикий случай! Пьяный ментяра едва не убил парня! Хорошо, сам подох, так что голова не болит теперь – некому кровь пускать, некому мстить, не с кем, на худой конец, проводить очные ставки…

Сухофрукт поставил на уши всю местную профессуру из медицинского факультета, и это дало результат: с «механизмом» у сына вроде будет в порядок. Но сын испытал сильнейший шок, так что последствия могут быть непредсказуемыми. Все прибамбасы, сказали медики, будут на месте, а вот запрыгнуть на бабу – это, говорят, лишь в перспективе. Впрочем, сообщил один светило, возможен обратный вариант – от противоположного пола оттащить невозможно будет. Сказал и ощерился в садистской улыбке. Им бы только резать. Яичко пришили, и оно, говорят, будет функционировать; второе – не задето. «Пуля слишком маленькой оказалась», – ухмыльнулся светило. Вот и пойми его – то ли радуется, то ли злорадствует. Смолотил за яйцо кучу баксов и не подавился. Ничего не поделаешь. Микрохирург. Другого такого не сыщешь. Второй костями занимался. Взял наполовину меньше. Третий извлекал пулю из бедра – тот ничего не взял. Молод еще. Практикой своей гордится и тем сыт. Вот его-то и пошлет с сыном за границу Сухофрукт. Ему можно доверять, не подведет. Прошвырнутся по Швейцариям, мозги проветрят, стресс снимут.

Банкиру было от чего переживать. Хлопай теперь глазами, оправдывай подлеца, ссылаясь на полицейский беспредел. Ладно бы, простой оказался, а то ведь сам генерал встретился на пути. Вот и не верь после этого в судьбу. Одно успокаивает: стыд глаз не щиплет. Сухофрукт всех заговорит, запудрит мозги и будет прав: трубку вот только поднять, как СМИ кинутся стаей на мертвого генерала, заливаясь лаем со всех сторон.

Губернатор тем временем оказался в двойственной ситуации: его статус требовал сделать заявление по поводу гибели начальника УВД. Несомненно, вины генеральской в том нет, потому что не тот человек генерал Сухов, чтобы махать пистолетом без повода. Банкирский выкидыш во всем виноват, обкурился, гаденыш, и полез на рожон. Крыша у него давно съехала…

С другой стороны, нельзя заявить, допустим, что Сухофруктов отросток – негодяй, стервец, что таких надо изживать на корню. И губернатор разрешился заявлением:

«Администрация сожалеет по поводу инцидента, приведшего случайно к гибели начальника УВД Сухова и ранению Раппа И.С.»

Получилось дёшево и сердито! Администрация сожалеет, что так нелепо ушел из жизни заслуженный генерал. И волки сыты, и овцы целы. Всегда бы так в природе обходилось – чинно да благородно. И если кого-то загрызли, то по дикой случайности.

И всё бы ничего, не будь газетенки. На ладан, паршивка, дышит, а всё туда же, в обличители:

«…В результате ножевого ранения в область сердца прославленный генерал погиб, скончавшись на месте… С пулевым ранением негодяй доставлен в ОКБ, где ему проделана операция. Ранение затронуло то, что находилось у него в промежности…»

И подписалась под сообщением: «Редакционная коллегия газеты «Городское Предместье». Смелые ребята там собрались. Они ничего не боятся. К тому же, как видно, совсем без руля.

Михалыч перебирал «внутренности» контейнера. Здесь было всё, чтобы существовать в отрыве от Учреждения, – в кармашке лежал простенький мобильник с запиской: «Аппарат имеет роуминг по всей стране, однако пользуйся им, товарищ, осмотрительно и экономно». Непонятно, для чего об этом надо было напоминать. Как видно, ради одной экономии. В соседнем кармашке обнаружилась пачка денег в иностранной валюте: американские банкноты достоинством в сто баксов. Кроме денег и мобильника, было множество всякого добра, рассованного по карманам: пара приборов ночного видения, аппарат для прослушки и радиосвязи, а также ноутбук.

Судя по экипировке, напарник не был прост. Пусть земля ему будет пухом. Он ехал работать всерьез. Возможно, он располагал дополнительной информацией о регионе, которую хранил в памяти. Не его вина, что не донес он ее по назначению. Здесь находилась лишь информация о внутреннем устройстве области, об управленцах. Чемодан без полных данных казался пустым, но ведь должны же быть дополнительные сведения о людях. Кто стоит за сценой и дергает невидимые веревки? Не могло Учреждение обойти стороной этот край. В противном случае здесь оставалось темное пятно, пустота, через которую просто так не пробиться.

За оградой мелькнула чья-то фигура.

– Почтальонка пришла, – сказала на кухне мать. – Газету принесла…

Газета – это хорошо… Всё хоть какая-то информация…

Михалыч вышел к почтовому ящику – в нем лежала тонкая газетёнка. Он тут же ее развернул и начал просматривать: на первой полосе в правом верхнем углу помещалось в траурной рамке лицо человека в мундире генерал-майора. Прошел службу от рядового – до начальника УВД… Вот и еще одного постигла неудача. Надо бы съездить, проводить…