Сергей Бортников - Дважды не присягают

– Тима обозлится и при первой возможности так вздрючит тебя, что костей не соберешь…

– Ну, это мы еще посмотрим! Вот тебе конверт, вложишь в него кассету и оставишь в приемной. Никто и не догадается, чьих рук это дело.

– А твой агент? Что будет с ним, подумал?

– Не переживай. Танюша уже написала заявление. Завтра утром она тю-тю – на Воркутю.

– Жаль девчонку… Могла бы сделать карьеру.

– Ты себя пожалей, пашешь за три зеленых копейки в месяц…

– Ничего не поделаешь: кто на что учился.

– А у нее муж теперь – олигарх! До конца дней ананасы жрать будет, если не скурвится… Кстати, знаешь, кто их познакомил?

– Твоя работа?

– Правильно мыслишь…

– Только не зацикливайся, Валера, на одних пленках. И на всякий случай параллельно с «конторой» начни поиски настоящего убийцы.

– Как ты себе это представляешь?

– Для начала прозондируй, к кому приезжали люди на «жигулях» с номером 16–32 ЛВ…

– Секунду… Я запишу…

– И еще… Беню знаешь?

– Конечно… Наркоша конченный.

– Есть мнение, что он случайно оказался свидетелем интересующих нас событий, и может подтвердить твою невиновность.

– Так возьми на карандаш!

– Я бы с удовольствием, но нигде не могу его найти, – признался Карпов.

– Найдем! И в наручниках к тебе доставим.

– Слышь, Валерчик, ты хоть при мне понты не гоняй… Все это я делаю негласно, не для карьеры, а ради твоего благополучия. Так сказать – по старой дружбе.

– Сочтемся… Говори: сколько – и ударим по рукам!

– А потом мне, как Тиме, – кассету на стол… «Все, майор, теперь будешь работать на нас…»

– Я пустой. Можешь проверить! Называй сумму, не стесняйся.

– Ладно… После разберемся!

– Давай встретимся вечерком в одном укромном местечке, вспомним молодость, накатим по соточке-другой…

– Я же говорил: вместе нам нельзя.

– Ну, как знаешь… Будем разбегаться?

– Погоди минутку… Эта училка, о которой ты в прошлый раз вспоминал, и вправду симпатичная?

– Маша?

– Ага.

– Закачаешься! Башку наотрез даю.

– Ты бар «Горизонт» знаешь?

– Естественно.

– Скажи, пусть приходит туда завтра в восемь часов вечера.

– Заметано… А мы к Никифоровичу сегодня подкатим, скажем, чтоб открыл на твое имя кредитную линию…

– Я ему и так торчу на пару сотен.

– Не бойся – все погасим.

– Премного благодарен.

– Тебе спасибо… Я пошел?

– Да… Тех, кто в «запорожце» можешь не бояться, они зла не причинят.

– Откуда знаешь?

– Работа у них такая… Держи пять…

Карпов протянул Боче руку, тот ее пожал и привычно поскакал по кочкам через луг.

А Павел, выждав несколько минут, двинул в противоположном направлении – по неокрепшему льду через речушку.

Сталкиваться лицом с сотрудниками «наружки» ему было ни к чему.

Двадцатидвухлетний красавчик Антон Быстренко бодро шагал по Крещатику. За ним неотступно следовал «квадратный» парень с мобильным телефоном в руке.

«Во, блин, оборзели, даже не маскируются», – подумал Быстренко.

Сотрудники «семерки» взяли Антона под наблюдение сразу после того, как он открыл собственный сайт в Интернете, где печатал разоблачительные статейки о проделках власть имущих. Последним под его горячую руку попал министр внутренних дел. С тех пор филеры, не таясь, ходили за «объектом» по пятам. Такое поведение объяснялось «заботой о безопасности» самого журналиста, которому постоянно угрожали по телефону.

Но Антон знал – это не охрана. Это предупреждение.

Однако менять род деятельности он не собирался.

Декан факультета журналистики Киевского университета, где учился наш герой еще год тому назад, призывал выпускников стать «сторожевыми псами демократии», и молодой служитель пера вовсю стремился соответствовать идеалам своего учителя.

Пока у него это получалось. Даже несмотря на врожденную наивность Антона, которую не раз использовали в неблаговидных целях сотрудники «компетентных органов». Подкинут дезинформацию, дождутся, пока Быстренко распространит новость в компьютерной сети, а потом сами же ее опровергнут в подконтрольных медиа. Мол, смотрите, как заврался этот «борзописец»!

ЧАН – частное агентство новостей, основанное Антоном, – находилось прямо в центре украинской столицы в обычной двухкомнатной квартире, за которую заплатил известный политик, из числа главных демократизаторов молодого государства. В этом чане и варился Быстренко. Теперь в одной комнате стояли два мощных «Пентиума», предоставленные заботливой диаспорой, а в другой – полутораместный диван, предназначенный не столько для сна и отдыха, сколько для удовлетворения сексуальных фантазий постояльца и его высокого покровителя.

Да-да, эти двое были геями, тщательно скрывающими свои отношения от посторонних глаз, и в то же время не считающими гомосексуализм пороком. Скажем больше, втайне они даже гордились своей нетрадиционной ориентацией, именно ей приписывали все нынешние успехи свои и достижения. А как же! Многие великие умы на поверку оказались геями…

Когда Степан Петрович Тимченко утром пришел на работу, в осиротевшей приемной (Татьяна уволилась, а новой секретаршей он еще не обзавелся) на столе лежал конверт, на котором большими печатными буквами было выведено: «Тиме от Бочи».

Дрожащими руками подполковник извлек из него кассету и вставил в магнитофон. Так и есть! Компромат, о котором его предупреждал майор Карпов. «Операцию разработали лучшие умы нашего ведомства…» Черт бы их побрал, Качана с Педиком!.. Затеяли авантюру в эпоху гласности… Теперь хрен отмоешься…

Стоп! Мы же только втроем обсуждали эту тему. Жучок? Вряд ли. Слишком хорошее качество записи… Татьяна! Ах ты курва! А я-то, дурень, ломаю голову, чем вызвано такое внезапное увольнение!

Тимченко нервно прошелся пальцами по кнопкам телефона.

Домашний номер коварной изменщицы не отвечал.

Покраснев от гнева, он выбежал в коридор и издалека раздраженно крикнул дежурному:

– Как только появится Федоренко – немедленно ко мне!

…Главный кадровик управления – мрачный тип неопределенного возраста, застал своего начальника в разбитом состоянии. Рядом стояла наполовину опустошенная бутылка водки.

– Вызывали, Степан Петрович?

– Да. Садись, Виктор Леонидович… Выпьешь?

– Я с утра того, не употребляю…

– Ты Таньку на работу принимал?

– Так точно.

– Где живут ее родители, знаешь?

– В деревне.

– Далеко?

– Пять минут езды.

– Поезжай и привези эту стерву сюда!

– Ее там нет.

– Ты что, проверял?

– Разве вы не знаете? Татьяна вышла замуж… За иностранца.