Владимир Безымянный - Тени в лабиринте

– А, Сережа! – сосед приветливо улыбнулся, увидев на пороге сияющего, как новая копейка, Бородина. – Милости просим, заходи! А я как раз чаек заварил. Индийский. Напиток богов. Или, может, по случаю наступающего сообразим чего-нибудь покрепче? Судя по униформе, за руль ты сегодня садиться не собираешься?

– Если ничего непредвиденного не произойдет, – проходя в комнату, Сергей досадливо махнул рукой. – И так по горло сыты.

– О работе – ни слова, – Евгений Петрович сделал Протестующий жест. – Присаживайся, я сейчас.

– Да я, собственно, на секундочку. Решил вот в кино махнуть на последний сеанс.

– Сам или с девушкой? – донесся из кухни голос.

– Сам, – чуть смутился Сергей.

– А когда начало?

Бородин взглянул на часы.

– Через сорок минут.

– Ну, тогда в аккурат успеем.

Вскоре Евгений Петрович возвратился в комнату, неся в руках поднос.

– Как говорится, чем богаты, тем и рады. Скромная холостяцкая закуска.

– А чего же вы не женились, Петрович? – улыбнулся Бородин.

– В молодости как-то не сложилось. А теперь… Что уж нам о женитьбе думать, когда такой орел, как ты, бобылем ходит.

– За мной не заржавеет! – отшутился Сергей.

– Смотри, парень, добегаешься! – лукаво подмигнув, хозяин квартиры наполнил рюмки. – Ну, давай! Тост у меня традиционный: за успех.

Некоторое время ужинали молча, пока Бородин не спросил:

– Помните, я вам рассказывал про убийство таксиста?

– Как же, как же, – оживился сосед. – А что, нашли убийцу?

– Пока нет, но лед тронулся. Шеф вышел на группу картежников-деловаров, один тип из этой компашечки уже у нас. Барахтается, гад, но скоро начнет пускать пузыри. Шеф и не таких раскручивал.

– Так что, того бедолагу порешили за карточные долги?

– Мотивировка преступления окончательно не выяснена, – напыщенно изрек Бородин, – хотя не исключен и такой вариант.

– Хорошо, что шеф у тебя башковитый мужик, – Евгений Петрович налил еще по рюмке. – А то развелось всякой нечисти. Не поверишь, иной раз на улицу вечером выходить не хочется.

– Да чего там говорить! – Сергей придвинулся к соседу. – А как вам понравится последний случай? Но это строго конфиденциально. Буквально на днях задушили беременную женщину прямо у нее в квартире.

– Беременную? – ужаснулся Евгений Петрович.

– Наверное, дело рук какого-то маньяка. Ну ладно, не будем портить себе предпраздничное настроение, да и пора мне. Спасибо за угощение. Огурчики у вас просто замечательные!

– Так захвати баночку. Я летом столько накрутил, что и за два года не осилю.

– Ну, это дело поправимое! – рассмеялся Сергей. – Всегда можете рассчитывать на мою помощь.

Кормилин тяжело ворочался на постели. Больше всего ему сейчас хотелось забыться во сне, но сон, как назло, не приходил. Не помогло даже испытанное средство – недопитая бутылка «Наполеона» сиротливо возвышались на столе среди небрежно намазанных бутербродов.

Неприятные мысли бередили душу Ивана Трофимовича. «И посоветоваться не с кем, – с тоской подумал он. – Преданные друзья, доброжелательные знакомые, любимые женщины… А было ли все это в моей жизни? Был ли я когда-нибудь по-настоящему счастлив? Вместо друзей – карточные партнеры, вместо семейного очага – одноразовая любовь, необременительные мимолетные связи. Вечно ловчил, изворачивался, каждой сотенной радовался, как папуас блестящей безделушке. Вздрагивал по ночам от страха, но считал себя умнее других. А в итоге? Пустота, одна пустота вокруг…»

– Я никогда не пойду на это, запомни, ни-ког-да! – в голосе одного из говоривших слышался неприкрытый страх.

– Как миленький пойдешь, а лучше – поедешь, – криво ухмыльнулся собственному каламбуру второй, рослый брюнет в черном кожаном пиджаке. – Совершишь «нечаянный» наезд, отсидишь, сколько полагается, потом переедешь в теплые края, купишь там домик с приусадебным участком и заживешь спокойной жизнью обеспеченного человека. Тюльпаны, ранняя клубника, загорелые длинноногие девушки – искательницы приключений. Или длинноногие не в твоем вкусе?

– Но зачем, скажи на милость, зачем его нужно убирать?

– Старая, как мир, банальная истина, дружок, – Улыбка медленно сползла с лица брюнета, – он слишком много знает. И нет никакой гарантии, что ему не вздумается поделиться своими познаниями с кем не следует. Самая лучшая гарантия – молчание.

– Все равно, я не смогу этого сделать, понимаешь, не смогу!

– Сможешь! Сказал «а», придется, если понадобится, говорить и «твердый знак».

– Ты меня принуждаешь? Хочешь толкнуть на новое преступление, а потом найдешь способ потихоньку от меня избавиться и все заграбастаешь сам. Не выйдет! Я тоже не сегодняшний. Есть человек, которому кое-что известно и который, если со мной что-нибудь случится…

– Вот как ты запел! – перебил второй, понизив голос до змеиного шипения, хотя разговор велся с глазу на глаз и не мог быть никем услышан. – Решил за моей спиной позаботиться о собственных тылах? Ладно, придется тебя немножко огорчить: прими мои глубокие соболезнования, приятель твой навсегда нас покинул.

– Ч-что? – дрожащий голос первого сорвался и затих под сводами тускло освещенной комнаты.

– Не хотелось тебя раньше времени расстраивать, история не для слабонервных, но раз уж так вышло… Представь себе: южное взморье в конце бархатного сезона, тихая лунная ночь, на небе ни облачка, волны лениво лижут прибрежные валуны, и человек на выступе скалы, мечтательно склонившийся над водой и впитывающий в себя ночную прохладу. Одно неосторожное движение – и до беды недалеко. И вот, то ли чистый озон вскружил парню голову, то ли еще по какой причине, но потерял, бедняга, равновесие, упал на острые камни и разбился. Такое вот несчастье… Может, тебе водички налить?

– Гады! – прохрипел мужчина, обхватив лицо руками и бессмысленно уставясь в пол. – Кто теперь на очереди? Я?

– Не будь идиотом! – брюнет приподнял за подбородок голову собеседника. – А что мне оставалось, когда ты начал мотаться как укушенный и трепать метлой? Сам виноват, дружок, не подумал о последствиях. И прекрати давить истерику! Сделаешь, как тебе велят – все будет о'кей.

Я не верю в случайные совпадения.

Бывает так: телефонные звонки наслаиваются один на другой, сводки безмолвно кричат, ядовито чернея печатными строчками, лезут вверх графики и диаграммы, Отчаянные люди, отчаянные цифры. Информационный бум, набирая скорость по экспоненте, неудержимо разрастается. Но человек на то и человек – он запоминает лишь самое нужное, самое существенное. И еще – шестое чувство. Между какими событиями, данными провести ритмично пульсирующую артерию логической связи. Над чем судорожно сцепить пальцы в бешеном прорыве мысли, а что смять и выбросить в мусорную корзину вместе с пустой упаковкой таблеток от головной боли.