Дон Уинслоу - Власть пса

Раулю такое не по нраву.

— С каких это пор baturras [145] Девки (исп.) суют нос в наш бизнес? — спрашивает он Фабиана. — Ей сидеть в спальне нужно, там ее место. Пусть молча ноги раздвигает.

Фабиан издает смешок. Он бы очень не прочь и сам раздвинуть ноги Ла Гуэре, а заодно и рот. Она самая соблазнительная chocho, какую он видел. Ты напрасно теряешь время, растрачиваешь себя на слюнтяя вроде Адана. Приходи ко мне, красотка, и я заставлю тебя орать от восторга.

Нора видит выражение его лица и думает: только попробуй, ублюдок, Адан с тебя с живого шкуру сдерет и поджарит на медленном огне. А я с удовольствием помогу.

Китайцы желают получить наличные сразу по доставке оружия и не примут никакой другой формы оплаты, никаких переводов по телеграфу, ни поэтапной выплаты «отмытыми» деньгами через компании-ширмы. Они настаивают на оплате абсолютно непрослеживаемой, а единственный способ обеспечить ее — передача денег из рук в руки.

И они желают, чтобы деньги передала Нора.

Это для них гарантия, если Адан пришлет к ним свою любовницу, которой так дорожит.

— Категорически — нет! — в один голос восклицают Адан с Раулем, хотя по абсолютно разным причинам.

— Говори ты первый, — показывает Нора на Рауля.

— Нельзя сказать, чтоб вы с Аданом так уж таили свои отношения, — начинает Рауль. — У наркоуправления, может, уже больше твоих фоток, чем моих. И если тебя арестуют, то в твоей хорошенькой головке больно уж много информации и мотивов, чтобы слить ее.

— За что же меня арестуют, интересно? За то, что я сплю с твоим братом? — удивляется Нора. И поворачивается к Адану. — Твоя очередь.

— Это слишком опасно. Если случится что-то непредвиденное, тебе грозит пожизненный срок.

— Так давайте действовать наверняка, — говорит она, — чтобы ничего такого не произошло.

Нора выкладывает свои соображения:

— Я часто езжу через границу. Я гражданка Америки, и у меня постоянный адрес в Сан-Диего. Я достаточно привлекательна и пройду через любой пропускной пункт, пустив в ход кокетство. И что самое главное, китайцы просят, чтоб приехала я.

— А почему? — вдруг вскидывается Рауль. — Почему ты вдруг готова пойти на такой риск?

— Потому, — улыбается Нора, — что в обмен ты сделаешь меня богатой.

Она ждет. Ее объяснение повисает в наступившем мертвом молчании.

Наконец Адан произносит:

— Мне нужен лучший умелец в Бахе. Максимум безопасности по обе стороны границы. Фабиан, пришлешь наших лучших людей в Калифорнии для приема оружия. Я хочу, чтобы и ты был там. Если с ней что-то случится, ответите оба.

И Адан встает и выходит.

Нора остается сидеть, она улыбается.

Рауль выходит вслед за Аданом в сад.

— Где только твоя голова, hermano? — спрашивает он. — Что помешает ей предать нас? Что помешает ей попросту хапнуть деньги и удрать без оглядки? Она же гилюха, черт побери!

— Ты мой брат, Рауль, и я люблю тебя. Но если ты еще раз посмеешь повторить эти слова, мы разделим pasador и отправимся каждый своей дорогой. А теперь, пожалуйста, выполняй свою работу.

Пока Нора ждет в очереди на пропускном пункте в Сан-Исидро, лучший умелец в Бахе сидит на стуле на десятом этаже в доме напротив, наблюдая и немножко нервничая, потому что он теперь что-то вроде гарантийного талона на свою работу: если в машине, пересекающей границу, обнаружат тайник, Рауль Баррера пообещал пустить ему пулю в затылок.

— Это чтоб у тебя имелся кровный интерес, — говорит Рауль.

Умелец не знает, куда едет машина, ему не известно, кто за рулем, одно он знает точно: очень необычно, что наличные везут на север, через границу, а не, как всегда, на юг. Он оборудовал тайники в неприметной «тойоте-камри», где только смог, и малютка эта набита миллионами американских долларов. И он надеется, что пограничному патрулю не вздумается взвесить машину.

Надеется на это и Нора. Обычный осмотр ее не слишком тревожит, и собаки тоже — псины ведь натасканы вынюхивать наркотики, а не наличные. Но на всякий случай пачки сотенных купюр все-таки вымочили в лимонном соке, чтобы нейтрализовать всякий запах. И сама машина «чистая» — ее никогда не использовали для перевозки наркотиков, так что никаких остаточных запахов в ней нет.

Зато чуть припорошили песком днище слева, со стороны водителя, и на заднем сиденье вместе с мокрыми полотенцами валяется куртка с капюшоном и парой стареньких шлепанцев.

Сегодня ожидание на границе затянулось уже на час с лишним, сил уже нет. Но Адан настаивал, что пересечь границу надо в воскресенье днем, когда пропускной пункт перегружен: тысячи американцев возвращаются домой с уикенда на дешевых курортах в Энсенаде и Росарито. Так что времени у нее более чем достаточно, чтобы перебраться на третью полосу, где агент пограничного патруля, заступающий на дежурство, получает деньги у Барреры.

Предусмотрено как будто все. Рауль тоже стоит у окна в доме и следит в бинокль. С мексиканской стороны на границу смотрят три дома-высотки, и все три принадлежат Баррера. Сейчас Рауль наблюдает, как его подкупленный агент заступает на пост, оглянувшись на дом-высотку.

Рауль нажимает кнопки на пейджере.

Норин пейджер пикает, и она, взглянув, видит на маленьком дисплее цифры «666» — наркокод, означающий «все чисто». Нора кивает водителю «форда» впереди. Тот смотрит в зеркало заднего вида и сворачивает на третью полосу, подавая ей сигнал свернуть следом. Джип «чероки» позади нее проделывает тот же маневр, освобождая для нее пространство. Надрываются клаксоны, взлетают в воздух средние пальцы, но Нора упорно переползает на третью полосу.

Теперь ей остается одно: ждать и отбиваться от полчищ торговцев, которые мотаются вдоль припаркованных машин, стараясь всучить сомбреро, milagros, тако [146] Горячие маисовые лепешки, в которые завернута начинка (мясо, сыр, фасоль) , пластиковые пазлы — карты Мексики, содовую, буррито [147] Блинчики с мясной или рыбной начинкой , майки, бейсболки — разную дребедень уставшим туристам, ждущим переезда через границу. Стоянка у границы — это длинная, узкая барахолка под открытым небом. Нора покупает дешевенькое кричащее сомбреро, пончо и маечку с надписью «МОЯ ДЕВУШКА ПРИЕХАЛА В ТИХУАНУ, А Я ВСЕГО И КУПИЛ ЕЙ ЭТУ ПАРШИВУЮ МАЙКУ» в подкрепление своего образа туристки, а также потому, что ей всегда жалко уличных торговцев, особенно ребятишек.

Она уже за три машины от пропускного пункта, когда Рауль, снова взглянув в бинокль, орет:

— Мать твою!..

Умелец срывается со стула:

— Что такое?

— Они меняются, смотри!

Рауль пристально вглядывается. Начальник пограничного патруля перемещает агентов на другие полосы дороги. Дело обычное, но момент подгадали уж слишком кстати для простого совпадения.