Дон Уинслоу - Жизнь и смерть Бобби Z

От врача несло водкой, но все же он проделал сравнительно неплохую работу по извлечению осколков костей из руки и плеча Джонсона, а тот сидел, скрипя зубами и потягивая текилу. Доктор подвязал раненую правую руку Джонсона к плечу, дал ему какие-то пилюли и, получив плату за то, чтобы держал язык за зубами, ушел. Джонсон вздохнул с облегчением: какое счастье, что удалось избежать пустопорожних разговоров.

У Джонсона на душе кошки скребут. Он, черт побери, привел целую армию, чтобы уделать Бобби Зета, а в итоге Бобби Зет уделал его армию. Убил, на хрен, всех, кроме него, Джонсона.

Джонсон провалил дело, ему мерзко и паршиво, и к тому же он злится, что ему придется объясняться с Брайаном.

Незачем это оттягивать, и Джонсон, как следует приложившись к бутылке и подавив в себе инстинкты mejicana, [39] Мексиканец (исп.). призывающие его залечь на дно, тащится в главный дом, чтобы сообщить жирному Брайану чудесные новости.

Дон Уэртеро уже там. Джонсон его не видит, но замечает, что по всему дому расставлены его люди. Все эти мачо с карабинами, дробовиками «Мах-10» и прочим дерьмом, в зеркальных очках и бобоедских соломенных ковбойских шляпах, и главный из бобоедов не пускает Джонсона в дом.

– Я хотел сообщить Брайану, что мы не взяли Бобби Зета, – объяснил Джонсон по-английски.

– Думаю, он знает, – ответил их главный, и все они продолжали торчать на солнцепеке, пока из дома не вышел дон Уэртеро с еще несколькими своими парнями и с Брайаном.

Который шел в чем мать родила – большой белый пузырь жирного мяса – и ревел как дитя, пока один из телохранителей дона Уэртеро не пнул его в зад, отчего он обрушился в пыль.

– Мы не поймали Бобби Зета, – сказал ему Джонсон.

Брайан молча смотрел на него, глаза у него были красные, рожа опухла – парни дона Уэртеро его явно малость поизмяли. Джонсон обрадовался, что успел выпить текилы, потому что, судя по лицу дона Уэртеро, это была последняя выпитая им в жизни текила, разве что на том свете все совсем не так, как учат нас старые проповедники-баптисты.

Между тем старина Уэртеро стоял в тени веранды – очень стильный в своем белом костюме, океанской синевы рубашке и мягких кожаных туфлях за шестьсот долларов. Глухие синие очки, волосы цвета соли с перцем, зачесанные назад, но без этой сальности, которую Джонсон привык видеть у мексиканцев.

Дон Уэртеро посмотрел сверху вниз на Джонсона и спросил:

– Значит, вы пытались поймать Бобби Зета?

– Да, сэр.

– И что произошло?

– Он убил наших людей, – ответил Джонсон.

Уэртеро кивнул. Затем уточнил:

– Вас он не убил.

– Нет, – подтвердил Джонсон.

Уэртеро снова кивнул и произнес:

– Пока нет.

Джонсон пожал плечами.

– Но вы поймали его в ловушку, – заметил Уэртеро.

Джонсону показалось, что это дает ему небольшое преимущество, но делать ему с этим преимуществом было нечего, и он коротко ответил:

– Думал, что поймал.

Уэртеро вдруг улыбнулся и признался:

– Ну да, мне знакомо это чувство. Мистер Закариас – словно солнечный луч. Протягиваешь к нему руку и… – Он словно погрузился в воспоминания, но вдруг, очнувшись, твердым голосом заявил: – Однако Бобби был у Брайана. Гостил в его доме. Он был у Брайана, и Брайан его упустил, и это заставляет меня задуматься, не предложил ли мистер Зет Брайану нечто большее, чем тот мог бы получить от меня.

Брайан прогнусавил что-то похожее на отрицание, но Уэртеро не обратил на это ни малейшего внимания.

– Как мне узнать правду от Брайана, всем известного лжеца? – обратился Уэртеро к окружающим. – Может быть, сделать с ним то же самое, что я собирался проделать с Бобби Зетом?

Брайан подхватился было бежать, но один из парней пресек эту попытку, врезав ему рукояткой пистолета в живот, и Брайан остался стоять на четвереньках, хватая ртом воздух.

– Давайте пока оставим Брайана в покое, – жизнерадостно предложил Уэртеро. – Мистер Джонсон, не войдете ли в дом?

Джонсон не сомневался, что выбора у него нет, поэтому последовал за Уэртеро в большую гостиную, выдержанную в арабском стиле, где один из слуг Брайана уже наливал наркобарону кофе.

В одном из больших кресел сидела бледная испуганная Элизабет. Она была одета в зеленый шелковый халат, не причесана и не накрашена, но даже в таком виде оставалась привлекательной.

– Кофе? – спросил Уэртеро.

– Не откажусь.

Служанка налила Джонсону кофе со сливками и сахаром. Руки у нее дрожали, и чашка выбивала мелкую дробь на блюдце. Почему-то Джонсона это беспокоило больше, чем неудачная ночная пальба: в общем-то ясно, что старые слуги Брайана стали теперь новым слугами Уэртеро, и Джонсону казалось, что к нему это тоже относится.

По крайней мере он на это надеялся.

Хотя столь же вероятным казалось и то, что Уэртеро его уничтожит.

Старый мерзавец не торопился начать разговор, словно всех дел у него было – насладиться богатством вкуса старого доброго колумбийского кофе «Хуан Вальдес», но Джонсон был уверен, что Уэртеро намеренно пытает их молчанием и тишиной.

Ну и хрен с тобой, подумал Джонсон. Знаете, что будет, если дать бобоеду пару сотен миллионов? Богатый бобоед.

Наконец Уэртеро открыл рот.

– Брайан – чрезвычайно глупый и развращенный человек, – изрек он, – потому и верит, что в состоянии заключить договор с Бобби Зетом и обмануть меня. На мой взгляд, причины подобной глупости коренятся в его безнравственном образе жизни.

Ну что ж, думал Джонсон, если тесное общение с задницами юных итальянцев сказывается на умственных способностях, то Брайан сейчас уже должен бы докатиться до полного идиотизма – что да, то да.

Уэртеро продолжил:

– При этом Брайан не по-джентльменски стремится свалить вину на Элизабет. Говорит, что Элизабет предупредила Бобби о моих планах относительно его. Если это правда – а скорее всего это так, – то я могу упрекнуть Брайана лишь в том, что он необдуманно поделился моими планами с Элизабет, хотя он знал: некогда она и Бобби были любовниками. Если это так, то виновны оба: и Брайан, и Элизабет.

Уэртеро поставил чашку с блюдцем на столик и резко приказал Элизабет:

– Встань.

Та поднялась с кресла, и Джонсон заметил, как по ее телу пробежала дрожь, точно тень через пустыню.

– Повернись.

Элизабет повернулась к ним спиной.

– Халат.

Она повела плечами, и халат сполз с ее спины. Джонсона передернуло: спина и ягодицы женщины были испещрены полосами от ударов и ранами.

Уэртеро спокойно произнес:

– Брайан – чрезвычайно глупый молодой человек, который не понимает – вернее, он не в состоянии понять – природу такого рода женщин. Я знаю Элизабет, мистер Джонсон. Она была давней подругой моей покойной дочери. Возможно, ее лучшей подругой. Не так ли, Элизабет? Я знаком с Элизабет много лет, она часто гостила в моем доме.