Валерий Ильичёв - Сладкая ловушка (сборник рассказов)

Он инстинктивно рванулся назад, но подхваченный крепкими руками покорно позволил втиснуть себя на заднее сиденье. Машина резко тронулась с места.

Сидящий справа боевик весело хохотнул:

Тюк по тебе соскучился. Хочет тебе долг вернуть!

Лично или через тебя?

А тебе разве не все равно?

Заметив как напряглось тело Кваса, боевик буднично предупредил: Не дури и не принуждай зря машину пачкать.

Почувствовав как жестко уперлось в бок дуло пистолета, Квас устало прикрыл глаза. Машина выехала за кольцевую дорогу и свернула в лес. Разговорчивый боевик выскочил из машины и гостеприимно раскрыл дверцу: Конечная остановка. Выходи, земляк, приехали!

Квас неловко вступил ватными, плохо слушающимися ногами на свежую сочную траву. Не желая видеть, как весельчак поднимает руку с пистолетом, задрал голову вверх. Раскачиваемые ветром стройные величавые сосны, словно издеваясь, приветливо кивали ему своими непричесанными головами-вершинами.

Квасу повезло: он даже не успел услышать звука выстрела. Его палач тоже был профессионалом.

Похов с трудом раскрыл глаза: «До чего же мне плохо: все вокруг качается и плывет. Вчера на банкете перепил. Вокруг незнакомая обстановка, где я нахожусь?»

Похов с трудом повернулся на бок. От его неосторожного движения старые пружины пронзительно взвизгнули, разбудив лежащую рядом женщину:

— Ну что проснулся? Подожди минутку, у меня есть немного водки. Сейчас тебе полегчает.

Похов безучастно следил как незнакомая женщина плавно двигается по комнате:

«В своей белой полотняной рубашке с длинными распущенными волосами она напоминает мне привидение. Вот только не знаю доброе или злое».

Хозяйка, мягко шлепая босыми ногами по полу, вернулась к кровати и протянула Похову на треть наполненный граненый стакан. С трудом подавляя отвращение, Похов не отрываясь выпил спиртное: «Вроде бы и правда полегчало. Ну, а что дальше? Женщина опять ложится на кровать. Не отталкивать же её, хотя я даже толком не могу в предрассветной темноте рассмотреть как следует её лица. А наплевать! Благодаря ей я не замерз пьяный на улице и не попал в ментовку. Так что надо быть благодарным».

И отбросив в сторону сомнения Похов поспешил заключить в объятия свою спасительницу.

Вновь он проснулся в полдень и с жадным любопытством всмотрелся в скромную обстановку деревенской избы: «Ну и ну! Как я сюда попал из центра Москвы? Помню сидели в ресторане за столиком. Я много пил. Очень уж разозлил меня очередной скандал, затеянный женой Веркой. Ей везде мои любовницы мерещатся. Из-за этой каторжной работы иногда прихожу домой поздно, но всегда же ночую. Вот только сегодня гульнул сверх меры. Хорошо еще, что машину в автосервис отогнал, а то бы мог бед за рулем натворить!»

В комнату с улицы вошла хозяйка в ватнике, надетом прямо на ночную рубашку и в валенках. Развязав серый вязаный платок, мотнула головой, распушив длинные незаплетенные в косу волосы: «ей уже далеко за тридцать, симпатичная и веснушки на маленьком носике мило выглядят. Хотя в целом простушка: Моя красавица Верка по части внешности ей сто очков вперед даст».

Заметив его изучающий взгляд женщина приветливо взмахнула рукою:

— Проснулся, наконец? Давай вставай, а не то конец света проспишь!

И поддаваясь её непосредственности Похов сладко потянувшись, поинтересовался:

— Где у вас тут удобства?

— Туалет, что ли? Так, во дворе: мы же не в городе, а в деревне. Ты хоть помнишь как сюда попал? Надо же вам мужикам так напиваться! Я вчера спешила после дежурства на последний автобус. Смотрю: хорошо одетый господин весь замерший по площади шатается. Ну и посочувствовала, сюда привезла. Мне ещё мать покойная говорила: «Ты, Нинка, из-за своей жалостливости всю жизнь страдать будешь»:

— Ну и сильно страдала ночью?

— Не очень! Ты был на высоте. А сейчас одевайся, а я к бабке Панихе сбегаю за самогоном. Дальше гулять будем, мне только завтра утром на новое дежурство заступать.

Встав с кровати, Похов начал медленно одеваться. В его немного протрезвевшей голове лихорадочно вспыхивали обрывки воспоминаний о сумбурно проведенном накануне вечере: «В ресторане я танцевал с какой-то девахой из-за соседнего столика. Она сказала, что живет за городом. Я вызвался её провожать. В электричке меня развезло и девица, отчаявшись меня растолкать, сбежала. А я, проснувшись, вылез на конечной остановке. Хорошо еще, что эта сердобольная Нина привезла меня к себе. Стой, а деньги и мобильник целы?»

Похов лихорадочно проверил содержимое карманов и облегченно вздохнул: все на месте. Решение созрело мгновенно. Набрав номер телефона, и дождавшись, когда снимут трубку он торопливо заговорил:

— Привет, Вадим, это я. Слушай, дружище, прикрой меня: на фирме объяви, что я болен, а Верке наври про внезапную командировку. Где нахожусь? Да в какой-то глухой деревне. По пьяни после банкета сюда попал. Завтра днем вернусь. Ты все понял?! Ну и лады, с меня коньяк?! Ну и лады, с меня коньяк.

Рассовав по карманам деньги и мобильный телефон, Похов с натугой открыл тяжелую дверь и, миновав полутемные сени, вышел на запорошенное снегом крыльцо. «Какая убогость: покосившийся сарай, давно некрашеный забор и приземистый туалет, напоминающий собачью будку. Куда меня занесло?!»

Калитка, страдальчески пискнув, впустила во дворик раскрасневшуюся от быстрой ходьбы хозяйку: «Ну что встал, соколик? Самогоном я расжилась и уже баню успела затопить. Сейчас вместе попаримся. Я приведу тебя в чувство».

Вскоре Похов, блаженно растянувшись на лавке, расслабленно наблюдал как хозяйка, не обращая на него внимания яростно трет мочалкой свое крепкое, привыкшее к тяжелой физической работе тело.

«Простая баба без комплексов. Считает, раз с мужиком побыла в постели, то и стесняться нечего. Моя Верка и после десяти лет замужества не позволяет себе ничего подобного. И чего я её все время с женою сравниваю. Наплевать на её привычки. Сейчас я с этой женщиной и надо пользоваться моментом». И встав с лавки, Похов направился к окатывающей себя горячей водой из ковша хозяйке…

На следующее утро Нина разбудила гостя рано утром: Давай поднимайся, мне нельзя опаздывать на дежурство.

Торопливо одевшись, Похов вышел во двор вслед за хозяйкой. Всю дорогу до шоссе и в автобусе они молчали. «Обсуждать нам нечего: нет общих тем. Надо ей предложить денег, но так, чтобы не обидеть».

Молчание прервала Нина:

— Тебе на следующей остановке у вокзала сходить, а я дальше поеду.

— Слушай, Нина, я хочу дать тебе денег. Ты и на самогон потратилась, и на закуску. К тому же когда я приеду к тебе в гости, в следующий раз хочу, чтобы ты подала на стол закуску получше. Не обидишься?