Лев Корнешов - Пуля для бизнес-леди

Все у Насти шло хорошо. И даже с Озеровым на презентации они перешли на «ты» и он выдавал ей откровенные авансы — симпатичный дипломат привык, что дамы ему обычно не отказывали.

А Настя только посмеивалась, пресекая его попытки «встретиться в неофициальной обстановке».

— То бишь в широкой кровати?

— Зачем же так грубо?

— Не гони лошадей, господин дипломат. — Она все-таки решила оставить для него надежду.

Все было хорошо у Насти. Но где-то, неизвестно где, может, в России, а может и нет, бродил бывший полковник Строев и подстерегал свою добычу… И никак не давал о себе знать бывший майор Уланов…

— Я очень устала, — сказала Настя Кушкину. — Понимаешь, Кушкин, я устала до темноты в глазах. Иногда хочется плюнуть на все и сновать стать дурочкой Настасьей — ни о чем не думать, считать копейки от зарплаты до зарплаты, печалиться по поводу «потекших» колготок и динамить мужиков. Мне нет ещё и трех десятков, а я чувствую себя старухой.

— Ты ведь пашешь за десятерых, Игнатьевна, — понятливо ответил Кушкин. — Не каждый мужик такое напряжение выдержит, а ты крутишься, да ещё с улыбочкой.

— Один мой знакомый-банкир учил меня: улыбайся, что бы ни случилось — улыбайся. Я брала у него интервью, его банк был на грани уничтожения, потому что он — придурок — открыл счет Жириновскому, когда тот ещё бунтовал. Узнали и начали давить.

— Ну и…

— Задавили. И даже посадили за что-то. Слава Богу, нашлась судья, всего лишь районного масштаба, к которой его дело попало… Полистала папочку, посмотрела и заявила: состава преступления нет. Но и банка у него уже не было.

— Я знаю, о ком ты говоришь, — сказал Кушкин.

— Да, он был полковником.

— Он тебе нужен? — Могу узнать, что с ним сейчас.

— Нет. Он неправильно разворачивался: охотничий клуб, сауна, туры за рубеж для сподвижников, банкеты с участием симпатяшек для партнеров.

— Анастасия, — одернул Кушкин. — Перестань киснуть, у тебя все будет отлично. Ты посмотри, какое дело развернула меньше за парочку лет.

— Что есть, то есть, — согласилась Настя. — Но не одна разворачивалась, на помощников мне повезло.

— У дурех и помощники дураки, — заметил Кушки. — Умного и способного человека надо ещё увидеть, различить среди других.

— Пытался наводить справки об Уланове?

— Все время. Исчез. Словно и не было его. Извини, Настя, но скажу откровенно: думаю, надо заказывать службу за упокой души раба Божьего Уланова.

— Повременим, — мрачно сказала Настя. — Верю я в него, в Уланова. Видела в Чечне, лихой был майор.

— Что же, будем надеяться…

В этот день на Настю, что называется, накатило. В офис она приехала, как обычно, но никак не могла взяться за дела. Заглянул Кушкин и она усадила его за круглый столик в углу, достала бутылку коньяка.

Кушкин сказал: «Убери», но она все-таки налила ему и себе. Меланхолично заметила:

— У девицы, когда она начинает сходить с катушек, есть только два способа выйти из штопора: или надраться, или…

— Настя! — повысил голос Кушкин. — Немедленно прекрати! Ты посчитай, сколько людей в свои дела вовлекла! Тебе поверили, за тобой пошли. А ты, удачливая, слюни распускаешь.

Насте было несказанно жалко себя и она снова потянулась к бутылке. Кушкин отобрал коньяк, поставил в бар, закрыл и ключик положил себе в карман.

— Все, госпожа генеральный директор. Ну-ка встань!

Настя поднялась и он оглядел её, даже обошел по кругу.

— Выглядишь нормально. С чего это тебя повело?

— Не поверишь, — ответила Настя. — С телевизора.

— Что-о?

— Утром включила и попала на рекламный блок. А там, ты знаешь что: прокладки, потому что девки «текут», средства против перхоти — запаршивели мы все. Резинки всякие — словно изо ртов у нас всех воняет… Госпожи Боже, думаю, да за кого нас держат? Грязные мы туземцы, дикие племена, которых западные миссионеры должны отмывать, отчищать и учить, что зубы надо по утрам чистить, а ещё лучше перед сном.

— Плюнь, Настя, — посоветовал серьезно Кушкин. — Не узнаю тебя. Ты даже октябрь 93-го пережила хладнокровно. Отстранилась, внушила себе, что тебя это не касается…

— Не совсем так, — возразила Настя. — Просто, я хорошо понимала, что от меня ничего не зависит и мне были безразличны и те и другие, борцы за собственное будущее.

— Не все просто было, Настя.

— Это я так, от тоски. Понимаю, что все гораздо сложнее.

— Анастасия Игнатьевна, — потребовал Кушкин серьезно, — возьми себя в руки, иначе утопят, задушат. Наша «Африка» уже сегодня лакомый кусочек для многих. Ты умеешь подбирать стоящих, честных людей. Сейчас у нас в штате, считая африканское и парижское отделения, охрану, рекламных агентов и распространителей — тридцать пять человек. И среди них практически нет случайных, люди один к одному… как патроны в обойме притерлись.

— Ну и сравнения у тебя, Михаил Иванович!

— Близкие мне по роду занятий. Но могу тебе с благодарностью, Анастасия, сказать: я впервые занимаюсь стоящим делом и получаю за него хорошие деньги. Так думают и другие. Поэтому им очень небезразличны настроения хозяйки. Ты через приемную свою мрачной пройдешь, и в кабинетах сразу уныние. Значит, что-то не так, какие-то проблемы, сложности. Ведь не будешь же объяснять, что у тебя просто хандра… А отдохнуть тебе и в самом деле надо, не то сломаешься.

Настя вздохнула. Кушкин говорил дело. Нельзя себя распускать. Когда эмоции накапливаются, создается критическая масса, следует взрыв…

— Скоро полетим в Париж, Михаил Иванович, на презентацию парижского отделения. Я, ты, Нина и Артем. Эля и Никита летали со мной в Африку, не надо обижать и Нину с Артемом, нелишне их поощрить такой поездкой. Лисняковский пусть улетает раньше нас, он занимался созданием парижского Отделения, должен сейчас все проверить и просмотреть. Я Кэтрин Стон вполне доверяю, однако, как говаривали большевики, доверяй, но проверяй. Теперь, Кушкин, слушай меня очень внимательно…

Ее инструкции Кушкину были четкими. Если среди тех, кто окажется рядом с Настей или вблизи неё в Париже будут люди со значком Бираго Диопа — она показала ему такой значок — не мешать им и держать за своих. И если он заметит кого-то, кто хоть отдаленно напоминает полковника Строева или кого-то из его команды — немедленно дать знать этим «значкистам». Это же должен знать и Артем, а то он из бдительности ещё кого-нибудь пристрелит лично.

Кушкин решительно запротестовал:

— Так нельзя, Анастасия! Это называется у нас — ловля щуки на живца!

— Так можно, Кушкин. Надо рисковать. Иначе мы не скоро избавимся от Строева и его подручных.

— Позволь спросить: а кто эти люди, со значками?

— Мои дела, — ответила Настя. — Что могла, то уже сказала… Посиди, Кушкин, тихо, я отдам некоторые распоряжения, чтобы тебе было все понятнее.