Наталья Берзина - Лики смерти

Жесткой мочалкой Марина с остервенением терла свое тело, намыливала и снова начинала оттирать, смывать с себя отвратительные запахи. Грудь, живот, бедра раскраснелись, пошли какими-то непонятными пятнами, но она не останавливалась, сделала воду погорячее и продолжала отмывать себя. Шальная мысль о том, что, не дай бог, Сергея будет раздражать ее запах, заставляла постоянно принюхиваться, делала неуверенной и по-детски робкой.

Лишь когда закружилась голова и силы почти оставили ее, Марина, набросив на себя халат, вышла из ванной. Из кухни доносились аппетитные запахи. Сергей в одиночестве возился у плиты. Его загорелая, перевитая длинными упругими мышцами спина вызвала у Марины неясное волнение, но она быстро справилась с собой.

Сергей, еще стоя под душем, ощутил зверский голод. Катя возилась на кухне, разогревала поздний ужин. Извинившись, Сергей отпустил хозяйку, заявил, что вполне справится сам. Стоя у плиты, он даже не услышал, как вошла Марина. Он думал о том, что произошло, и не находил объяснения словам девушки. Почему она сказала, что между ними ничего не может быть? Разве он не признался ей в любви? Разве не сказал, что не представляет жизни без нее? Все же она дала понять, что случившееся не более чем случайность, просто реакция на стресс. Он сожалел о том, что произошло. Теперь, когда желание, жгучее, неистребимое, сжигало его сильнее, чем раньше, услышать отказ было выше его сил. Лучше бы все оставалось по-прежнему. Он мог сдерживать собственные порывы и не оскорблять Марину своими чувствами.

– Сережа, ты посмотрел ту бумагу, которую я тебе дала? – спросила она, останавливаясь у стола.

– Что? – От неожиданности Калиновский повернулся слишком резко и едва не сбросил с плиты закипавший чайник.

– Я спросила о завещании, ты посмотрел его?

– Нет еще, а что, там есть что-то важное?

– Думаю, да. Прочти, пожалуйста.

Сергей взял со стола листок, пробежал глазами, вернул его Марине и, подумав, сказал:

– Конечно, это не совсем завещание, по правилам оно должно быть заверено, но все же определенную юридическую силу оно имеет. В любом случае совесть твоя чиста. Ты стала полноправной хозяйкой сундучка и вправе распоряжаться им по своему усмотрению. С той минуты, как мы его обнаружили, ты стала очень богатой невестой и можешь выбирать себе такого мужа, какого только пожелаешь. Впрочем, с твоей красотой это право принадлежит тебе неотъемлемо.

– Смеешься? Я хочу с тобой посоветоваться. Как ты считаешь, мы должны поделиться с дядей Сашей частью находки?

– Мне трудно судить, я все же не твой родственник, но, на мой взгляд, это было бы разумно. Люди приняли нас. Рассказать о нашей находке все равно придется. Так что лучше всего будет оставить им некую часть.

– Спасибо, Сережа, ты очень помог мне. Я тоже так считаю. Правда, не представляю, как сказать об этом дяде Саше. Насколько я его знаю, он откажется.

– В таком случае – лучше решать вопрос с Катей. Мне показалось, она разумная женщина и не откажется принять от тебя небольшой подарок. Садись ужинать, а то все снова остынет, пока мы с тобой разглагольствуем. Единственное, о чем я тебя хотел попросить, – ты не одолжишь у Кати чего-нибудь выпить? Меня, если честно, все еще трясет после того подземелья.

– Без проблем! – отозвалась Марина. – Я знаю, в холодильнике есть водка, а вот коньяк, кажется, в баре, в нашей комнате. Если хочешь, я принесу!

Сергей кивнул, по спине побежали мурашки. Как же он хотел, чтобы комната, в которой они остановились, действительно была общей, ее и его, одна на двоих, как и вся дальнейшая жизнь.

Марина, не обращая внимания на разлетающиеся полы халата, выпорхнула из кухни. Не прошло и минуты, как она вернулась с начатой бутылкой и двумя бокалами.

– Я решила составить тебе компанию! Не дело надираться в одиночестве! Это уже попахивает алкоголизмом, а ты, как я знаю, этим не страдаешь.

– Не думал, что ты пьешь коньяк! – искренне удивился Сергей.

– Милый Сережа, что мне только не приходилось пить! Даже дешевое вино, когда училась в институте. А к коньяку меня приучил Андрей. Он, когда мы мотались по командировкам, именно его предпочитал всем другим напиткам. Впрочем, он и толк в винах знает. Вообще я хочу тебе сказать, Андрей уникальный человек, мне иногда кажется, что он разбирается абсолютно во всем. Начиная с дизайна одежды, кончая космосом. Ты знаком с ним, как я поняла, давно, что ты можешь сказать о нем как о человеке?

Калиновский едва сдержался, чтобы не закричать! Как она может сейчас, после того, что между ними было, вспоминать об Андрее? Что должно произойти, какой вселенский катаклизм, чтобы она, прекраснейшая из женщин, наконец забыла этого бабника и ловеласа?

Марина сделала вид, будто не заметила, как тень набежала на лицо Сергея. Взяла бокал, покрутила его в тонких изящных пальцах, полюбовалась янтарным цветом благородного напитка и, пригубив, сказала:

– Знаешь, Сережа, ты зря так напрягаешься, слыша имя Андрея. У меня с ним ничего не было. Поверь, он был и остается моим другом, верным и преданным. То, что я себе выдумала, всего лишь моя собственная фантазия.

Они засиделись допоздна. Уже кончился коньяк, Марина мечтала, как распорядится сокровищами, а Сергей по большей части отмалчивался. Он не торопил девушку, невольно оттягивая тот момент, когда придется ложиться в постель. Страх оказаться отвергнутым повергал его в шок. А в том, что все именно так и произойдет, Калиновский не сомневался. Наконец, Марина, встав из-за стола, заявила, что время позднее, пора отправляться спать.

– Хорошо, – согласился Сергей. – Только я на несколько минут зайду в Интернет. Нужно узнать, как обстоят дела в фирме. Мне обещали оставлять полную информацию.

– Ладно, только не слишком долго, а то я совсем засыпаю, – спокойно, как о само собой разумеющемся, сказала Марина и вышла из кухни.

Калиновский выкурил сигарету, постоял у распахнутого в сад окна и, погасив свет, осторожно, стараясь не шуметь, вошел в комнату. Марина не погасила ночник. В его свете лицо девушки, спокойное и прекрасное, казалось еще красивее. Вздохнув, Сергей сел за стол, включил компьютер, вошел в Сеть, проверил свой почтовый ящик, на всякий случай скачал погоду на несколько дней, посетил чат, потрепался немного и, убедившись, что Марина крепко спит, на цыпочках вышел из комнаты. Решение он принял еще за столом, когда разливал по бокалам коньяк и мучительно искал выход из сложившейся ситуации. О том, чтобы провести еще одну ночь в одной постели с ней, не могло идти речи. Предыдущие ночи превратились для него в непрерывную пытку. Что уж говорить о предстоящей, если, еще не познав Марину, он так страдал. Выйдя во двор, Сергей бесшумно снял машину с сигнализации, забрался внутрь и, откинув спинку сиденья, натянул на себя плед. Лежать было очень неудобно, ноги не помещались. Руль мешал, ограничивал место для коленей. Кое-как устроившись, Сергей закрыл глаза, но в сознании тут же вспыхнули столь яркие и волнующие картинки того, что было с ним и Мариной, что тяжкий стон сорвался с губ. Руки еще помнили нежность ее кожи, в голове болезненно билась невыносимая мысль: все кончилось, и исправить этого невозможно. Хотелось бежать, скрыться, забиться в какую-нибудь нору – и не показываться из нее до тех пор, пока не сотрется из памяти вкус губ Марины, ее волнующий запах, ощущение ее рук на шее, блеск звезд в расширенных зрачках.