Елена Муравьева - Азбука мести

— Не может быть! Это же копейки.

— Если ты откажешься сегодня от тридцати тысяч, завтра она предложит двадцать. Послезавтра лесять.

— Сука! Блядь! Мерзавка!

— Зачем тебе старый дом, требующий ремонта и постоянного ухода? Зачем тебе развалина, которую даже продать невозможно?

— А зачем Отрадное Галке? — взревел в бешенстве Осин.

— Чтобы жить, — уронил Полищук.

Жить в доме ценой в десять миллилнов, знать, что каждая вшивая ложка и чашка стоит сотни, тысячи долларов, и не иметь возможности вытащить из дома, чашки и ложки ни единого цента? Ходить по деньгам, есть из денег, спать на деньгах и не пользоваться этим? Работать, вкалывать, вкладывать свои кровные в старую кирпичную развалину? В бесконечные ремонты? В запущенный сад? В дорогу?

— Я согласен! — Осин выхватил поданные Полищуком бумаги.

Завиток подписи увенчала жирная точка. Эра Виктора Осина в истории Отрадного закончилась.

— Надеюсь, ты не к Даше собрался? Сейчас не время для сентиментальных встреч.

Осин недоуменно вскинул брови.

— Мне сейчас не до нее.

Полищук понимающе кивнул. Когда горит земля под ногами, не до таких мелочей, как дочь.

— Что делать с машиной?

— Продавайте.

— Отлично. Сегодня Галя перечислит деньги, я приготовлю заграничный паспорт и билет на самолет до Рима.

— На чье имя паспорт?

— Егор Борисович Романенко.

Виктор вздрогнул.

— Кончился Витька Осин. Был да весь вышел. Превратился в Егора Романенко.

— Не надо грустить. У тебя начинается новая жизнь. Постарайся устроить ее должным образом.

— На какие шиши? — горько полюбопытствовал Виктор.

Полищук, уже в дверях, пожал плечами:

— Ты можешь работать…

— Андрей, — голос в телефонной трубке дрожал от волнения. — Осин беспокоит. Я уезжаю завтра. Возможно, навсегда. Давай встретимся, простимся по-человечески. Занят? Не можешь? Извини.

— Галя, родная, прости меня дурака окаянного. Бог простит? Гадина…

— Я могу обратиться к вам в случае нужды? — Осин настойчиво всматривался в глаза Полищука. Еще минута, и с новым именем и фамилией он отправится в новую неведомую, неопределенную жизнь.

За спиной бурлит суматохой аэропорт.

Впереди: турникет и таможенник со строгим лицом.

Очень хотется услышать «да». Убедиться, что кому-нибудь на этом свете Виктор Осин не безразличен. Что, случись беда, будет кого позвать на помощь.

— Нет, — отрезал Глеб Михайлович. — Прощайте.

— Прощайте, — разочарованно протянул вслед широкой спине Осин и остался один.

— Ну, что скажешь? — Глеб Михайлович остановился рядом с Глебом. Улыбнулся ободряюще. — Не волнуйся. Никуда Осин не денется, отправится, как миленький, за границу.

Парень согласно кивнул, не отрывая напряженный взгляд от фигуры Осина, достал из кармана пачку сигарет, закурил.

— Стоит, зараза, думает… — буркнул недовольно.

— Раньше думать надо было.

— Дед, неужели он не соображает, что его развели как последнего дурака?

Старый Полищук приподнял брови.

— На то мы Глеб и адвокаты, чтобы разводить людей…

Двусмысленная фраза не требовала продолжения. Глеб Михайлович сменил тему.

— Что Даша пишет?

— Пишет, что любит. На каникулах обещала доказать свою любовь.

— В каком смысле?

— В том самом самом, конкретном. Хочет, чтобы я стал ее первым мужчиной.

— А ты?

— Я ответил, что у нее будет один мужчина на всю жизнь. Я.

— Даша — малолетка. Ты что под статью хочешь попасть?

Глеб немного смущенно проворчал:

— Но если я откажусь, то буду выглядеть полным идиотом.

— Кто тебя просит отказываться?! Играйся с девочкой на здоровье. Но черту не переходи. Понимаешь о чем я толкую?

— Понимаю.

— Смотри, чтобы все было красиво! Как в сказке!

— Начинается….

Полищук нахмурился:

— Я эту волынку не ради твоего удовольствия затеял, а для пользы дела. Даша — самый выгодный наш клиент. Ее надо удержать во что бы то ни стало, любой ценой. Ты должен женится на девчонке! От этого зависит твое будущее!

— Разве я возражаю? Красивая, богатая, чистенькая…

— Красивая, богатая, чистенькая… — передразнил Глеб Михайлович. — Она — твой шанс. Выигрышный билет. Если ты упустишь Дашу, будешь жалеть потом всю жизнь.

Глеб Михайлович сердито поджал губы. Он мог бы рассказать внуку, как истово и самозабвенно соблазнял Веру Васильевну, пытаясь в свое время ухватить свой хромой, потрепанный войной и временем, шанс. Как старался ублажить богатую вдову, как упрашивал познакомить с сильными мира сего, как убеждал ввести в высокие кабинеты Адвокат — лицо нанятое, его услугами пользуются при надобности, и не всегда узнают при встече. Адвокату необходим проводник в высшее общество, покровитель. Лучше покровительница. Глеб — глупый мальчишка, если не понимает насколько Даша — ценный кадр.

— Если ты оплошаешь, через год за Дашу возьмутся ребята похлеще тебя: актеры да официанты из дорогих кабаков. Она пойдет по рукам и кто знает под чьим влиянием окажется.

— Я не оплошаю, — пообещал Глеб, вспоминая нежные Дашины губы, матовую кожу, карий горячий шепот:

— Помоги мне избавиться от отца. Я его ненавижу. Ублюдок!

Глеб Михайлович коротко глянул на внука. Нет, не глупый мальчишка, соображает что к чему. Глеб сам предложил сделать Дашу наследницей в обход отца, сам, невзначай, между прочим, внушил Людмиле Осиной мысль о мести, сам в общих чертах разработал план.

План, конечно, пришлось переделать от «а» до «я», но лиха беда начала, главное, пацан видит перспективу и старается с ней работать.

Нет, взгляд Полищука расплылся от умиления, Глебушка — умный, хитрый, инициативный. Настоящий Полищук! Адвокат от Бога! Он не упустит Дашу, войдет хозяином в Отрадное, разделит с женой приятное бремя управление старухиными капиталами, подружится с Градовым и его чертовыми банками.

— А если Осин сейчас не уедет? — Глеб затянулся дымом.

— Попадет в психушку.

— А если оттуда выберется?

— Еще что-нибудь придумаем, не беспокойся.

— А твой уголовник точно ни о чем не догадывается?

— Конечно, не догадывается. Он полагает, во всем виновата Людмила и не принимает Дашу в рассчет вообще.

Виктор Осин, неловко ступая, побрел к турникету. Протягивая паспорт, оглянулся, то ли прощаясь, то ли надеясь увидеть знакомое лицо. Полищук скорчил презрительную гримасу. Ему доставляло удовольствие наблюдать за страданием бывшего обидчика.

— А почему ты не убрал Осина вместе с теми бандитами? — Глеб от нервного напряжения сжал пальцы в кулаки.

— Потому что, Даша не получила бы тогда половину Отрадного, — Глеб Михайловия с облегчением выдохнул. Виктор скрылся в толпе пассажиров. — Вот и все. Мы их сделали, внук!