Валерий Барабашов - Золотая паутина

Что-то насторожило Безруких в поведении пассажиров, они очень уж нетерпеливо лезли в салон машины, не получив еще согласия водителя. Славик стал говорить тому, на переднем сиденье, что, мол, понятия не имеет, где эта база, это загородная поездка, а им разрешается ездить только по городу, в-третьих, смена его кончается, вон, осталось тридцать пять минут…

— Полсотни тебя устроит, юноша? — спросил властным голосом этот пассажир в норковой шапке. — Счетчик можешь не включать, ни к чему.

Крыть Славику было нечем. Пятьдесят рублей за недальнюю, в общем-то, поездку — это деньги. И сегодня они будут кстати. А базу «Мир» он найдет, пассажиры подскажут. Но все же он поломался, утверждая цену, догадавшись, что людям этим нужно ехать, что деньги для них ничего не значат. Ну, раз так…

Этих троих разговорчивыми назвать было нельзя. Ехали, помалкивали, обменивались какими-то незначительными репликами, не поймешь, к чему и зачем. Тот пассажир, что сидел у Славика за спиной, имел сильный густой баритон, черную бородку, усы. Был он в берете и куртке, сумку свою держал на коленях, барабанил по пей пальцами. «Перестань!» — коротко бросил ему пассажир с переднего сиденья, и парень послушно мотнул головой, стих. Еще когда он садился в машину, Славик подумал: «Ну и амбал, не иначе спортсмен, борец или тяжелоатлет, штангист, а может, просто вышибала в ресторане, черт его поймет…» «Вышибала» действительно был громоздок и могуч, шумно сопел, зевал, все никак не мог устроиться на сиденье удобно, возил по водительской спинке сиденья мощными коленями, и Славик чувствовал эту возню, морщился недовольно: ну скоро этот, с бородой, усядется?… Третий пассажир сидел спокойно, в зеркало Славик хорошо видел его длинное нахмуренное лицо, сошедшиеся на переносице светлые брови, твердо сжатые губы, Блондин был явно моложе своих спутников, ему и до тридцати далеко, тогда как обладателю норковой шапки смело можно дать все пятьдесят, а амбалу — тридцать пять — тридцать семь. Безруких был по натуре общительным человеком, со своими пассажирами любил толковать на разные темы, особенно о политике — теперь все в ней разбирались и имели свое суждение. А если разговора не получалось и дорога, как сейчас, была спокойная, Славик просто приглядывался к клиентам, гадал — кто есть кто, куда и зачем едет, почему молчит, не в духе, что ли, и так далее. Наблюдения получались занятными, время в поездках летело быстро. Но ничего путного об этих пассажирах Славик придумать не мог, решил все же, что это спортсмены, а этот, в шапке, их тренер.

Город кончился, «Волга» нырнула под массивный бетонный путепровод, по которому шел как раз пассажирский поезд, грохот от него заглушил все другие звуки, даже мотора не было слышно. Потом асфальт потянулся на бугорок, замелькали березы вперемешку с соснами, мелькнула длинная очередь на бензозаправке, и вот он, поворот на кольцевую дорогу. Пропуская справа два тяжелогруженых МАЗа, Славик включил радио, поискал музыку, потом подумал и включил подфарники. Ехать он собирался быстро, и нужно, чтобы его машину видели издалека. Смеркалось, посыпался на ветровое стекло мелкий снежок, но крупинки его тут же сдуло, едва он тронул машину.

«Волга» несла их легко, радостно, словно соскучилась по широкой и свободной дороге. Безруких слушал бодрую музыку «Маяка», руки его свободно лежали на оплетке руля, шуршали по гладкому асфальту туго накачанные шины. Пассажиры на заднем сиденье о чем-то негромко заговорили, «тренер» обернулся к ним, включился в разговор, а Славик с любопытством прислушался. Но странное дело, он никак не мог понять сути разговора — о чем же они толкуют?! А пассажиры явно и не стремились к тому, чтобы их поняли, обменивались какими-то полуфразами, полунамеками.

— …этот рейс неудобный…

— …часа три, не меньше…

— Главное, парни, ворота…

— …шум ни к чему…

— Дураку ясно.

— …в воздухе проще будет…

— Беги, контрабас еще купи…

— Ха-ха-ха!

— Хватит. Решили — все.

Пассажиры снова умолкли.

Безруких сделал вид, что очень занят дорогой, стал тихонько ругать «дворники», плохо очищающие снег, включил вентилятор печки — в салоне от высокой скорости стало заметно холоднее — словом, занимался своими шоферскими делами, внешне не проявляя к пассажирам никакого интереса — все равно ничего не понимал в их странном разговоре. Но внутренняя его настороженность крепла, то, самое первое, ощущение неясной тревоги не покидало его, и в глубине души он все же пожалел, что погнался за деньгами, поехал.

Может, вернуться?…

Впрочем, скорость захватила Славика, он гнал за сто, шоссе здесь было сухим и надежным, не то что в городе, со специальным шероховатым покрытием, на таком не занесет, ехать можно спокойно.

— Хорошая тачка, — одобрил «тренер», — легко идет.

— Ага, — радостно согласился Славик. — Да она ж новая, сорок две тыщи всего прошла. Вон, на спидометре…

— Ну вот и о'кей! Значит, не подведет.

— Да что вы?! Машина — как часики. Я зажигание сам регулировал, карбюратор, — похвастался Безруких. — С пол-оборота заводится, в любое время года. Спецам там у нас, в таксопарке, не доверяю. Да и платить им надо.

— Платить в жизни за все приходится, — «тренер» вальяжно раскинулся на сиденье. — Закон — тайга. Жизнь — курятник: клюй ближнего, гадь на нижнего, а то пропадешь.

Амбал захохотал, захихикал и блондин.

«Урки какие-то, что ли? — Славик невольно поежился. — И дернул меня черт ехать на эту базу. Лучше б Люсе помог…»

С обеих сторон машины неслись сейчас, отскакивая назад, черные голые дубы, белели кое-где березки, вспыхивали белыми лучами. Пассажиры внимательно смотрели каждый в свое окно, словно бы никогда не видели скучного зимнего леса. Снега в этом году навалило много, лесу, наверное, было тепло, как и его обитателям, и влаги будет достаточно. У бати снегу на садовом участке по колено, он радуется ему, как дитя…

Встречных машин почти не было: проскочил КамАЗ с зачехленным, вихляющим из стороны в сторону прицепом, прошмыгнула пара неугомонных «Жигулей», а вслед за ними маленький синий «Запорожец», нещадно дымя, тащил у себя на горбу огромный, крепко увязанный тюк.

И снова пустынный асфальт, стены голого леса по сторонам, полоса фиолетового, иссеченного усилившимся снегом неба над головой, над одинокой их, салатного цвета «Волгой».

— Останови-ка! — полупопросил-полуприказал «тренер». — В туалет некогда было сходить, извини, парень. Хоть тут и осталось до базы чуть-чуть, а все равно…

Славик стал тормозить, прижимаясь к промерзшей обочине, остановился почти, и в ту же минуту на него обрушился сзади тяжелый и тупой удар…

Событиям этим предшествовали другие, и потому вернемся назад, в те дни, когда никто из участников этой истории не предполагал, какими драматическими они окажутся…