Анатолий Галкин - Тихий омут

– Олег, это очень опасно?

– Не бойся ты! Ничего там страшного не будет…

– Я не так спросила… Ты же по работе туда должен лететь? Для тебя это может быть опасно? И вообще – когда мы летим? Что я должна делать, как помогать?

– Летим – послезавтра. А помогать? Просто – ни слова о «Сове», о Елагиной и о других наших делах. Считай, что я достаточно богатый бизнесмен, а ты моя невеста. Сможешь сыграть, что ты меня любишь и все такое?

– Смогу… Здесь мне и играть ничего не надо…

Крылов вдруг почувствовал, как мгновенно исчез его десятилетний страх, этот застарелый пунктик, заскок – боязнь женитьбы. То есть, страх не исчез, но сейчас он боялся другого – не жениться на Насте. Он очень боялся потерять ее… Трусливая ты личность, Крылов!

Павел Тучков еще вчера оформил свои отпускные документы. Получить путевку куда-нибудь он даже и не пытался. Во-первых, август – это не майорский месяц для отдыха. Твое время, Тучков, ноябрь или март. А во-вторых – куда? Санатории и дома отдыха в Крыму, в Одессе, в Грузии давно уже накрылись всеобщим суверенитетом…

Нет, кое-что осталось. Но в Сочи наверняка все занято. И если там сейчас не сами, кто с лампасами, то уж дети, внуки, приближенные. Можно было бы попробовать в Кисловодск, но решительно воспротивилась жена – ей казалось, что, раз это Северный Кавказ, то непременно под каждым кустом сидят чеченцы с автоматами и похищают всех. И в первую очередь – майоров федеральной службы безопасности и их жен. Тучков даже и не пытался возражать, особенно после фразы: «Они там по году в плену держат, а нам в сентябре дочку в первый класс вести…»

Он завершал предотпускную разборку своих документов: что-то можно уничтожить, это – оставить заместителю, это – бросить в сейф. Но была еще одна папка, которую не должен видеть никто и ни при каких обстоятельствах. Ее он возьмет с собой – так надежнее.

Для себя эту папку Тучков называл чемоданом. Просто еще несколько лет назад один государственный деятель заявил, что обладает десятком чемоданов с компроматериалами. Куда они испарились? А Тучковский – вот он: маленький, обшарпанный, греющий душу и дающий уверенность в будущем.

Здесь не было копий секретных документов. Ни в коем случае – это же подсудное дело. Здесь были только записи, только фамилии, факты, даты, суммы… Каждая такая запись была абсолютно нейтральна. И часто собранные вместе по одной теме они напоминали школьную задачу: «Иванов – работает в руководстве Центробанка, Петрова – его дочь, хозяйка маленького банка, Сидоров – их знакомый, строит крупный торговый центр. Иванов организует для Петровой казенный кредит, та передает его Сидорову, а он закупает кирпичи и прочее. Через год: кирпичей нет, центр не построен, Сидоров исчез, Петрова горюет, Иванов негодует. Вопрос: где деньги?

Таких задачек у Тучкова накопилось очень много. И большинство было даже с ответами: номера счетов, банковские коды…

На одиннадцать Тучков назначил занятия с оперативным составом. Как и в старые времена коротко это называлось «чекучеба». Это мероприятие обязательно надо было провести до отпуска. В октябре он ожидал проверку и старался, чтоб по всему годовому плану все галочки стояли на своих местах. Тогда могут и не очень копать дальше.

Тему занятия он объявил несколько дней назад: «Выявление наружного наблюдения и методы ухода от него». Для Тучкова это было очень актуально. Накануне он обнаружил за собой слежку. Правда, сделал это он очень поздно, в конце очень насыщенного дня, когда уже вышел на явочную квартиру. Он побывал и на Петровке, и у этого парнишки, у следователя Борко, и около особняка фирмы «Дронт»…

Тучков не удивился слежке и, тем более, не испугался. За последнее время он нарывался на нее десятки раз. Водили его и менты, и бандиты, и службы безопасности банков. Единственное, что настораживало – он не чувствовал их два дня. Только вчера он засек одного из них. Утром он видел его в метро, а днем тот крутился в пирожковой в Варсонофьевском переулке.

Так профессионально за ним еще не работали. Это могли быть или свои, или бывшие свои.

Конечно, Тучков мог бы постараться выявить всю бригаду, установить их машины, частоту передатчиков. Но для этого надо было бы дергаться, проверяться, провоцировать. А зачем? Уходить от них нужно только тогда, когда нужно. Пусть пока думают, что ведут лоха… А «методы ухода от НН» мне сейчас подскажут мои подчиненные…

Народ начал потихоньку собираться. Все приходили чинно, с каменными лицами и с огромными рабочими тетрадями… Тучкову казалось, что у каждого за маской сосредоточенности сквозит радость от предстоящей разлуки с начальником. Правда, на его место заступит зам. Но все знали, что этот пятидесятилетний предпенсионер в августе будет более озабочен обеспечением государственной безопасности своих десяти соток от нашествия тли и крестоцветной блошки…

Тучкову было даже приятно иметь в своих замах подполковника, хотя он видел, что от него толку, как от младшего лейтенанта… Назначить бы другого, да – кого?

Он осмотрел собравшихся: двое – за пятьдесят, остальные до тридцати. И все без нужного опыта. Те, потому что «уже», а эти, потому что «еще». Куда она подевалась самая опытная серединка, самая деловая, настырная, боевая?.. Рассосалась. Распределилась по банковским охранам, риэлторским фирмам, турбюро, адвокатским конторам. И мало кто – по идейным соображениям: «противно защищать этих, которые…» Большинство рассуждало проще и логичней: «Там мне платят в пять раз больше, а работа спокойней. Буду я за сто долларов под пули лезть…»

Взглянув на часы, Тучков начал занятие. Ему было смешно смотреть, как эти взрослые люди, сотрудники очень грозной спецслужбы смирненько сидят, сжавшись и рассматривая паркет у себя под ногами. Сейчас для них самая большая радость – чтоб учитель не заметил их и не вызвал к доске.

– Начнем с молодых. Ты, Колосов, еще не успел забыть, чему тебя в Вышке учили? Начинай. Поведай нам о формах наружного наблюдения.

– О формах?

– Да, какими способами «наружка» осуществляет слежку?

Долговязый Колосов почти минуту переминался с ноги на ногу, но вдруг гордо вскинул голову и выпалил:

– Цепочка.

– Верно, Колосов. Но только живей и с подробностями… Цепочка, это когда за объектом идут человек пять. И каждый метрах в десяти друг за другом… Периодически они меняются – все подтягиваются, а первый отстает и становится последним в этой твоей цепочке. Так?

– Так… Есть еще двойная цепочка. Почти все, как вы сказали, но две бригады и шуруют они по разным сторонам улицы… или по параллельным улицам, если много перекрестков и все просматривается… Еще есть форма – с опережением. Та же цепочка, но основной идет не за объектом, а перед ним. Объект думает, что раз слежка, то должны за ним следовать… А наш спокойненько перед ним шурует… Потом меняются…