Анатолий Галкин - За всё заплачено

– Сидим, Жулькин. Чай пьем.

– Зря сидите.

– Это и хорошо, что зря. Для этого и сидим.

– Вам бы в другом месте сидеть.

– Это где?

– В Хамовниках… Ты, Роман, Хользунов переулок знаешь?

– Это между Комсомольским и Пироговской? Метро Фрунзенская?

– Да… Там жил некто Фролов Виктор Александрович. Между прочим, знакомый Елизарова, друг его. И тоже из клиентов фирмы «Тень». Клиент Ласкина.

– Не тяни, Жулькин!

– Убит этот Фролов. Час назад. Колотая рана со спины… Ребята сейчас нож ищут. Я тоже туда еду… Так что снимайте охрану. Елизарову ничего не грозит. В этот четверг убийца свою норму сделал…

Из трубки неслись назойливые короткие гудки, а Роман стоял неподвижно, осмысливая ситуацию и подбирая слова. И Олег, и Елизаров почувствовали, что сейчас им будет сообщено нечто чрезвычайное. Но они не торопили Романа и только сверлили его вопрошающими взглядами.

Наконец адвокат положил трубку и очень буднично сказал:

– Фролова убили. Он следующий в списке. И последний, не считая вас, Станислав Ильич.

Елизаров шустро вскочил, заметался по комнате и неожиданно замер около серванта. Обстоятельства автоматически отменяли сухой закон. Первое, что попалось под руки – толстостенный стакан для виски со льдом и большая бутылка шведской водки «Абсолют». Он налил до краев и залпом выпил теплую жгучую жидкость. Привычно задержал дыхание, потом крякнул и только после этого вспомнил о присутствующих, тоже находящихся в нервном напряжении.

Бутылку Елизаров сунул под мышку, вытащил еще два стакана и все это водрузил на стол. Потом поплелся на кухню и принес банку маринованных огурцов. Осмотрел сервировку и остался недоволен – фотоальбомы аккуратно снял со стола и перенес на диван, а игральные карты просто смахнул на пол. Теперь порядок!

Надвигавшаяся на Елизарова истерика прошла стороной, но говорить он начал громко и нервно:

– Ты сказал, Роман, что Фролов последний, не считая меня. А меня надо считать! Это я буду последний! Этот маньяк теперь за меня возьмется. Я не могу каждый четверг с вами вот так на троих сидеть. Наливай, Роман… А почему, четверг? Он сегодня сбился в алфавитном списке? Теперь может и день недели поменяет… Ах, как права была Маша! Она еще до случая с Дубовым говорила, что нам надо срочно уехать за океан. Навсегда! Она меня умоляла поторопиться… Наливай еще, Роман.

После третьей дозы Станислав Ильич размяк. Тон стал доверительным и слезливым:

– Я только вам доверяю, ребята. Вам и своей жене… Я скрывал от вас, ноя уже все сделал. Все! Деньги свободные перевел в Дрезден. Через три дня реализую все свои акции… Доверенность на продажу этой квартиры и дачи на тебя, Роман, напишу.

– А мебель?

– Продавай с мебелью. Или себе все забирайте. Меня это барахло не волнует, эти деревяшки, стекляшки, тряпочки. Все это – суета сует. По сравнению с жизнью они и гнутой копейки не стоят… Маше я уже заказал билет на самолет. На воскресенье.

– Куда?

– Не скажу… Вам я доверяю, но не скажу. И никто не будет знать, где я осяду. Лягу на дно, как подводная лодка… Маша в воскресенье улетит, доделаю все и – во вторник. В крайнем случае в среду. Ни одного четверга больше жить здесь не буду!

– Мы вам нужны еще, Станислав Ильич?

– Обязательно… И меня и Машу до самого трапа подстрахуйте. До взлета… Я с вашим начальником, с Зарубиным расплатился на месяц вперед. Но вы ему еще дайте. Он мужик нормальный, но до денег очень жадный. А я – нет! Наплевать мне на эти бумажки зелененькие… Эта квартира вместе с дачей больше трехсот тысяч баксов стоит. Как продадите, так двести мне отложите, а остальные делите. Себе пополам и немножко Зарубину… Хорошие вы ребята. Наливай еще, Роман!

С Садового кольца Жулькин свернул в Ружейный переулок, проскочил Плющиху и, развернувшись около сквера Девичьего поля оказался в начале Хользунова переулка. Знакомые места. Ему приходилось часто бывать здесь в студенческие годы… На его юрфаке с женским полом была напряженка. Девушек мало, а значит, избалованы вниманием и носом крутят. Здесь же было раздолье – педагогический, два медицинских института. После занятий к метро по этому переулку шли толпы молоденьких студенток. И каждая вторая настолько привлекательна, что не оторваться. Но следующая еще лучше. Глаза разбегаются.

Первый раз Жулькина привели сюда друзья, решившие провести практические занятия. Им как раз читали «Основы оперативной психологии», где были разделы по тактике установления контактов, привлечения объекта на свою сторону, побуждения к откровенной беседе.

Начинал Жулькин очень робко. Но после первого десятка знакомств втянулся и это дело ему очень понравилось. Его практические занятия проходили настолько хорошо, что он чуть не вылетел из института за прогулы. Спасла его быстрая женитьба на москвичке с квартирой и заботливыми родителями…

Жулькин с трудом припарковался поближе к неприметному зданию. Никаких архитектурных излишеств. Простая высокая коробка из светлого кирпича. Тот стиль, в котором в семидесятые годы строили элитные дома. В народе их называли цековскими или совминовскими.

По обилию знакомых машин Жулькин понял, что следственная бригада работает на всю катушку. По усиленному варианту. Убитый Фролов был шишкой, хотя и не самой крупной.

Следователя Жулькин знал и мешать ему не хотел, хотя понимал, что через день – другой новенькое уголовное дело перейдет к нему и ляжет в сейфе рядом с такими же зеленоватыми корочками по Виноградову и Дубову.

Жулькин очень хотел сам посмотреть на место убийства до того, как увезут труп. Его интересовала всего одна деталь – во что был одет Фролов. И был ли он вообще одет.

Проводящий осмотр следователь сидел за письменным столом и почти не среагировал на появление Жулькина. Он приветливо кивнул головой и снова уткнулся в наброски протокола… Так же вели себя и другие знакомые оперативники и эксперты. Все были при деле: рыскали по шкафам и полкам, опыляли порошками дверные ручки и вещи, где могли остаться отпечатки. Сыщики понимали, что, если улики не собрать в первые часы, они в большей своей части исчезнут, испаряться.

Квартира была четырехкомнатной, но Жулькина интересовала лишь одна – спальня. Фролов лежал именно там, на полу перед широкой кроватью.

Убийство произошло в час дня, но Жулькин не удивился бы, если б жертва была в одежде Адама. Но нет, на Фролове были приличные брюки и белоснежная рубашка с ярко-красным пятном на спине. Правда, рубашка не была заправлена в брюки и распахнута, не застегнута ни на одну пуговицу. Она выглядела идеально отглаженной, но помятости в нижней части он заметил. Это порадовало Жулькина. Получалось, что Фролов начал в последний момент раздеваться.