Сейтё Мацумото - СЕЗОН ДОЖДЕЙ И РОЗОВАЯ ВАННА

Все нити оборвались, следствие зашло в тупик. Полиция недоумевала, кто и почему убил Гэнзо Дои. Мотивы преступления были совершенно непонятны. Ограбление отпадало. Оставались месть и ревность.

Может быть, действительно, ревность?.. С одной стороны — бывший муж О-Масы, с другой — жена Гэнзо. С Такахаси уже беседовали. У него на время убийства тоже было алиби. Решили послушать, что скажет жена убитого Томико. Она сразу взяла крикливый тон. Её толстощёкое лицо всё время дёргалось, искажалось — то ли от горя, то ли от злости.

"Кто убил моего мужа? Да это же каждому ясно! Кот этой наглой бабы; кто же ещё?! О-Маса, шлюха эдакая, прознала, что у Гэнзо завелись деньги, и прикинулась влюблённой, а сама только и думала, как бы запустить руку ему в карман, да поглубже, поглубже! С полгода назад заметила я неладное. Приступила к мужу, он поначалу отнекивался, потом признался — от меня не отделаешься, не слепая ведь. Признаться-то признался, но не образумился. В последнее время до того обнаглел, что стал открыто ходить к О-Масе и ночевать оставался. А она, знай себе, его обирала. Огромные деньги из моего дурака вытянула. Вот мужик её и приревновал, озлился да и расправился с Гэнзо. Она, она во всём виновата! Мало того что ограбила, так ещё и убила! Пусть не сама, не своими руками, но всё равно виновата!.. Какие такие огромные деньги? Сколько он получал в газете? Да не так много получал… Ну что вы прицепились с этими деньгами? Для меня — огромные, а для кого-нибудь другого, может, пустяки… Да по мне хоть бы одну-единственную иену он на неё потратил, всё равно огромные деньги, раз содрала их чужая баба…"

После этой невразумительной болтовни об "огромных деньгах" полиция решила ещё раз побеседовать с О-Масой. При вторичном опросе она поначалу держалась скованно, но потом, испугавшись, как бы её не заподозрили, разговорилась и рассказала много интересного.

"Не стану отрицать, Гэнзо-сан, действительно порой давал мне деньги. Довольно крупные суммы. Если разложить по месяцам, получится что-то около сорока тысяч иен в месяц… А ещё во время весенних каникул он возил меня на горячие источники Намицу. Я, признаться, удивлялась, спрашивала его, откуда у него столько денег. Интересовалась, большое ли он получает жалованье. Оказалось, жалованье не такое уж большое — около пятидесяти тысяч в месяц. А он говорил — плевать мне на жалованье, у меня, мол, есть другие доходы. Любопытно мне стало, что за доходы, принялась я расспрашивать, он и рассказал. Оказывается, "Минчи" подвидом платы за рекламу и помощи газете берёт крупные суммы у фирм и магазинов. Платят они, конечно, неспроста, в том лишь случае, когда боятся, что в газете появится статья, разоблачающая их тёмные дела. В последнее время Гэнзо-сан занимался этим очень успешно, ему ведь многое было известно. Я сказала, что Канэзаки-сан, если догадается, может не на шутку разозлиться — ведь эти деньги предназначаются ему. Но Гэнзо-сан, что называется, закусил удила. Гнев директора его ничуть не страшил. Он вообще собирался в скором времени уволиться и основать свою газету. Говорил, что он покажет Канэзаки, если тот будет поднимать хвост. У него появилась сильная поддержка — он перешёл на сторону Мияямы, тайком конечно. И Мияяма обещал финансировать новую газету, если Гэнзо-сан уйдёт из "Минчи"…

Могу вам рассказать и ещё кое-что. Канэзаки-сан очень не хотел, чтобы Мияяма стал мэром. Пускался на разные хитрости, пытался выставить своих кандидатов. Гэнзо-сан тогда придумал, как сорвать его планы. И дважды ему это удалось, при поддержке господина Мияямы конечно. Так что Гэнзо-сан немало потрудился за кулисами во время предвыборной кампании.

Когда мы весной ездили на горячие источники Намицу, я узнала, что у господина Канэзаки была содержанка. Гэнзо-сан, бывая в Кумотори, уже слышал об этом от влиятельных людей из партии "Кэнъю", а потом в Намицу расспрашивал гостиничную горничную, и она всё подтвердила. Так вот, женщина эта жила в Намицу, а Канэзаки-сан всё время к ней ездил. Молодая, ей двадцать четыре года, красивая, одета по последней моде. Говорят, квартира у неё роскошная, как у какой-нибудь актрисы. Всё бы ничего, да только она оказалась проституткой и принимала не одного только господина Канэзаки. А он совсем потерял голову, влюбился, видно, по-настоящему, тратил на неё большие деньги. Верил, что она принадлежит только ему. В конце концов она, выкачав из него уйму денег, взяла под ручку своего любовника, молодого парня, и удрала на Кюсю. Вот так и кончился роман господина Канэзаки… Он вообще к женщинам неравнодушен. Мне он тоже делал авансы…

Гэнзо-сан ужасно развеселился, узнав эту историю, и всё рассказал его жене. Я была против, говорила, что не следует так поступать — нехорошо, да и не надо дразнить человека. Только Гэнзо-сан не послушался. После этого, по слухам, в доме господина Канэзаки началось что-то ужасное. Каждый день скандалы, настоящий ад… Канэзаки-сан, кажется, догадывался, кто в этом виноват, но молчал. Гэнзо-сан продолжал у него работать, и в их отношениях вроде бы ничто не изменилось…

И вот теперь случилось такое несчастье… Но я в этом не виновата, совершенно не виновата. Не знаю, кто вам сказал, будто у меня есть какой-то мужчина, который приревновал меня и убил Гэнзо-сан. Это ложь, гнусная клевета… И знаете, может быть, я заблуждаюсь, но мне кажется, что Канэзаки-сан затаил глубокую обиду. Гэнзо-сан встал ему поперёк горла…"

Штаб розыска занялся проверкой показаний О-Масы. В деле появились новые имена. Однако беседа с несколькими депутатами провинциального собрания Кумотори и заместителем председателя провинциального комитета "Кэнъю" Ёситоси Тадокоро ощутимой пользы не принесла. Подтвердилось лишь то, что о связи Канэзаки с проституткой из Намицу многим было известно. Стали копать дальше. Попытались понять, не связана ли закулисная деятельность Гэнзо Дои в период предвыборной кампании с внезапными отказами Мицухико Сугимото и Кейсукэ Огавы баллотироваться на пост мэра. Узнали, что у обоих побывал Киндзи Коянаги. При повторном допросе Коянаги этого не отрицал, но сказал, что оба его визита к выборам мэра никакого отношения не имеют, а просто, мол, захотел посетить двух высокоуважаемых людей, а Тадокоро и Мияяма никогда ни с какими просьбами к нему не обращались.

Что касается Гисукэ Канэзаки, то у него действительно были веские причины затаить обиду и злость на Гэнзо Дои. Конечно, обида и злость отнюдь не всегда приводят к убийству, но могут квалифицироваться как мотив преступления.

Однако у Канэзаки было железное алиби. По результатам вскрытия время убийства Дои было установлено с предельной точностью: двадцать второе июня, от семи до девяти утра. В тех случаях, когда убийство только что произошло, экспертиза не ошибается или ошибается незначительно. Если труп пролежит долго, тогда определить время наступления смерти гораздо труднее.