Владимир Гриньков - Король и Злой Горбун

Не хватало еще, чтобы я сам стал раздавать акции направо и налево.

– А акции вообще что дают? Прибыль? В чем смысл?

Мне показалось, что про акции он и сам знает. И просто хочет через мой ответ прийти к какому-то новому для себя знанию.

– Предположим, мы с вами решили организовать новое дело, какую-то фирму, – сказал я. – Вы и я, нас двое. Чтобы потом не ссориться при дележе денег, мы с вами сразу договариваемся, в каких пропорциях будем делить прибыль. И если при образовании фирмы в ваших руках оказалось семьдесят процентов акций, а в моих всего тридцать, то по окончании года, когда мы будем подсчитывать прибыль, мы ее и поделим в такой пропорции – вам семьдесят, мне остальное. Но акции не только для этого нужны. Их количество определяет влияние.

– Чье?

– Того, кто этими акциями обладает. Если мы с вами разделим акции поровну, пятьдесят на пятьдесят, то при решении вопросов, связанных с работой нашей фирмы, мы с вами будем иметь равные по значимости голоса. Мы будем равноправны. Но если у вас хотя бы на одну акцию больше, чем у меня, ваш голос будет более весомым, чем мой.

– Более – на сколько?

– Абсолютно! То есть во всех спорных вопросах приоритет всегда будет за вами.

– И хотя хозяев двое – я и вы, я получаюсь более хозяин, чем вы?

– Да, именно так.

– Сколько раз вы говорили на эту тему с Боголюбовым?

– Лишь однажды. В тот самый день, когда я приезжал к нему в офис. Да и разговора как такового не было. Я сразу сказал, что это невозможно, и более мы к этому не возвращались.

– Как он отнесся к вашему отказу?

– Никак.

– Разве так бывает – никак?

– Ну уж ногами он топать, во всяком случае, не стал. И слезы лить – тоже. Бизнес есть бизнес, что-то из задуманного получается, что-то нет, к этому быстро привыкаешь и уже не реагируешь остро.

– О чем вы еще говорили в тот день?

– Больше ни о чем. Я понял, что договориться не удастся, и уехал.

– После той встречи вы еще виделись с ним?

– Мельком.

– Где и когда?

– На «Телетриумфе». Знаете о такой церемонии?

– Видел, по телевизору показывали, – кивнул Ряжский. – Вы ведь тоже, кажется, участвовали?

Я быстро взглянул на него, но он, кажется, спросил меня о «Телетриумфе» без всякого подтекста.

– Да, участвовал, – подтвердил я, не вдаваясь в подробности.

Ряжский, похоже, слыхом не слыхивал об интригах, разгоревшихся вокруг церемонии награждения победителей «Телетриумфа», потому что не спрашивал меня об этом.

– Сейчас я с вашего позволения заполню протокол, – сказал Ряжский. – Это займет совсем немного времени. Вы не торопитесь?

Я уверил его, что нисколько. Он действительно справился очень быстро, я и не ожидал. А протокол, когда я с ним ознакомился, оказался совсем кратким. Кроме моего рассказа о нашей с Боголюбовым встрече и его предложении о переуступке акций, там ничего больше и не было. И опять мне показалось, что я угадываю логику следствия. Боголюбов решил подмять нас под себя, я воспротивился, итогом чему стали стрельба и два трупа. Эти ребята из прокуратуры свое дело знали, в цепочке их умозаключений звенья ложились четко, одно за другим.

– Вы все-таки считаете, что это – он?

Я все никак не мог поверить.

Ряжский принял из моих рук подписанный протокол допроса, спрятал его в папку и только после этого ответил:

– Я ведь вас не просто так насчет акций спросил. Все, кого Боголюбов принял под свое крыло, как раз акциями и поступились. Кто больше отдал, кто меньше, но исключений не было, кроме одного.

Он выразительно посмотрел на меня. Это исключение – мы. И именно с нами случилось то, что случилось. Так вот откуда у Ряжского эта уверенность в правильности собственной версии!

Настя с Костей пришли вместе. Они выглядели торжественно. Настя смущалась и прятала глаза, но была, безусловно, счастлива. Костик по обыкновению смотрелся невозмутимым.

– Мы пригласить вас хотим, – сказала Настя. – На свадьбу. Все уже решено.

Изольда Ромуальдовна сдалась и выбросила белый флаг. Слишком сильным, наверное, оказалось потрясение.

– Вы будете самыми дорогими нашими гостями, – сказала Настя.

Демин бесстыдно ласкал ее тело взглядом. Я осторожно погрозил ему кулаком. Он отвел взгляд, чтобы через мгновение вновь воззриться на предмет своего обожания.

– Это исключено, – сказал я.

Демин забыл о Насте и изумленно посмотрел на меня. Жених и невеста, впрочем, были обескуражены не меньше.

– Ваши родители что-нибудь знают о нас? – спросил я.

– Мы им пока не говорили.

– И не надо. Пусть для них все останется тайной. А не то как бы Изольда Ромуальдовна не передумала.

– Она не передумает, – сказала Настя, но по ее глазам я видел, что в этом она нисколько не уверена.

– Все равно узнает, – подсказал Костя. – Увидит по телевизору программу, и все раскроется.

– Мы это показывать не будем.

И опять они втроем воззрились на меня. У Демина встопорщились усы.

– Не будем, – повторил я. – Ради вас и вашего счастья.

Деминские усы топорщились все больше и больше.

– Но хотя бы просто придите, – попросила Настя.

– Изольда Ромуальдовна все поймет. Увидит вот его, – я кивнул на Демина, – и пиши пропало.

Илья сердито взглянул на меня.

– Жалко, – вздохнула Настя. – А мы так хотели!

– Что такое, Женя? – ожил Илья. – Почему не показываем? Что за фокусы?

– Я тебе потом объясню.

– Не надо мне ничего объяснять! Материал отснят. Материал отличный…

– В эфир он не пойдет!

Демин отвернулся. Обиделся. Настя мяла в руках ремешок своей сумочки.

– У вас неприятности? – участливо спросил Костик. – Мы по телевизору слышали.

– Да, – подтвердил я. – Жуткая история.

– Это действительно кто-то из ваших… подстроил?

Я поморщился.

– Не из наших, конечно.

– Я имел в виду – из телевизионщиков.

– Есть такая версия. Но пока ничего конкретного.

Они смотрели на меня с сочувствием. Хотели бы помочь, но не знали как.

– Все наладится, – сказал я. – За нас не переживайте.

Я проводил гостей до двери. Демин злился и старательно не смотрел в мою сторону.

– Зря обижаешься, – сказал я ему.

– Нет, ты мне объясни! – вскипел Демин. – К чему эти выкрутасы?

– Я хочу, чтобы эти двое были счастливы. Узнай Изольда Ромуальдовна о розыгрыше – и брак расстроится. Ты это понимаешь?

– Да мне наплевать! Мы деньги в постановку вбухали! Немалые деньги! И теперь все пойдет прахом?

– Разве счастье этих двоих не стоит того?

– Подарок к свадьбе? – дернул плечом Илья. – Уж больно дорогой. Прямо королевский, честное слово. Нет, ты, конечно, король, король эфира, но чтоб вот так, шутя, нисколько не печалясь…

Он покачал головой.

– А график? – вспомнил Илья и еще больше разозлился. – Чем ты займешь эфир? У нас же все выпуски расписаны наперед, и если хоть один выпадет, как в этом вот случае…