Борис Бабкин - Когда закон бессилен

— Я уже сказала тебе, — раздраженно прогово­рила женщина, — не ходи ко мне! Я живу своей жизнью и счастлива. Понимаешь? Счастлива тем, что нет рядом тебя, твоих друзей, которые бездарно стро­ят из себя героев американских боевиков. Мне с самого начала твоей...

— Ты счастлива, — засмеялся моложавый высо­кий мужчина в отличном спортивном костюме: — Здесь? — Он обвел рукой чистую, скромно обстав­ленную комнату. — Твои подруги за один вечер тра­тят в два раза больше твоей месячной зарплаты. По­тому...

— Мои подруги, — резко заявила женщина, — работают вместе со мной. Я люблю свою работу. И мне хватает того, что я зарабатываю.

— Галя, — он сменил тон, — постарайся спо­койно выслушать и понять меня. Я люблю тебя и хочу только одного — чтобы ты была счастлива. А сейчас время такое, что... — услышав прозвеневший звонок, резко обернулся.

— Ты хочешь, Николай, чтобы и я вздрагивала при звуках звонка? — спросила она с горькой улыб­кой и пошла к двери.

— Извините, — смущенно улыбнулся стоящий на площадке Граф, — у меня кончился чай. Вы не могли бы дать немножко? Я потом верну.

— Чего тебе надо? — зло спросил из-за спины женщины Николай. Граф пожал плечами.

— Ваша жена — единственная, кого я хоть как- то знаю. И... — не договорив, развернулся, чтобы уйти.

— Я дам вам чаю, — остановила его женщи­на. — Подождите.

— Вали отсюда! — сказал Николай. — Вот это - тебе, Купишь себе чаю. — Он протянул три пятиты­сячные. Граф схватил его за кисть и резко дернул вперед. С громким воплем Николай согнулся. Граф, не отпуская захваченной кисти, завел руку за спину.

— Слушай, чертила, — угрожающе процедил он, — не путай хрен с гусиной-шеей! Куски будешь в переходах раздавать убогим, — и бросил его на пол. Николай успел выбросить перед собой левую руку и смягчить падение, но все же ткнулся лицом в бетон­ную площадку.

— Убью! — взревел он. Вскочил, прыгнул вперед и выбросил в ударе правую ногу. Граф отпрянул в сторону. Мгновенно развернувшись, Николай ударил левой ногой. Граф, по-боксерски поднырнув под нее, отскочил подальше. Николай встал в боевую стойку и растерянно замер.

— Еще одно кья, — спокойно предупредил Граф, — И я тебе сделаю дырку, которую хрен за­штопаешь. — В его руке оказался револьвер, ствол которого был направлен на противника.

— Ну, падло, — Николай достал из нагрудного кармана платок.

— Что такое?! — воскликнула вышедшая Галина.

— Ничего особенного, — мгновенно убрав руку с пистолетом за спину, усмехнулся Граф, — просто ваш муж...

— Он мне не муж, — не дала ему договорить Галина. — И, кажется, я понимаю, что произош­ло, — увидев ссадину на лбу Николая, закончила она. Укоризненно взглянув на Графа, протянула пачку гранулированного цейлонского чая, —возьмите, — и еле слышно добавила. — Извинитесь так, чтобы он в этому поверил.

— Чего? — по-блатному протянул Граф. — Да я его; суку, прямо здесь, в бетон закопаю.

— Только не сегодня, — она засмеялась. — Ты приехал ко мне отметать твою победу. Так что заходи. А здорово ты придумал, — входя в квартиру, не обра­щая внимания на катавшего желваки Николая, засме­ялась Галя. — Увидел мужчину и спрашиваешь чай. Заходи, Саша. — Привыкший в подобных ситуациях не задавать вопросов, Граф вошел в квартиру. Нико­лай, приложив платок ко лбу, быстро пошел вниз по лестнице.

— Вы с ума сошли, — закрывая дверь, про­шептала Галина. — Он же просто убьет вас. Вы не знаете...

— Не гоните на меня жути, мадам, — усмехнулся Граф. — Знаете, сколько я таких мокрушников ви­дел? Или он из этих, — насмешливо спросил он, — новых русских?

— Вам фамилия Растогин ни о чем не гово­рит? — Граф засмеялся. — Растогин Павел Афанась­евич создал сеть мелких банков, отмывающих деньги нескольких преступных группировок не только Моск­вы, но и других регионов России. Сейчас он совладе­лец одного из недавно созданных в Израиле Между­народного акционерного банка, который...

— Тормози, — буркнул Граф, — на кой черт ты мне рассказываешь про этого делягу?

— Николай — двоюродный брат Растогина, — вздохнула Галя. — И с самого начала ему помогал. В основном занимался охраной Павла Афанасьевича, который, можно сказать, пионер в создании частных банков.

— Да в гробу я видел всех пионеров с их пионер­вожатыми, — зло сказал Граф. — Он мне, гнида, как нищему монеты сунул!

— Он мог изуродовать вас, у Николая черный пояс по каратэ.

— Я это понял, — кинул Виталий, — ногами, как Майя Плисецкая, машет. Чуть каблуком волосы на голове не сбрил.

— При мне он ничего вам не сделает, — сказала Галина.

— Ты меня за мальчика для битья держишь?

— Извините, — смутилась Галина, — но Нико­лай очень опасный человек. Он...

— Кто он тебе? — спросил Граф.

— Никто, — сдержанно ответила она, — просто раньше мы были влюблены друг в друга, — горькая улыбка тронула ее губы. — Я работала в одном НИИ лаборантом. Он был в охране. Но потом как-то все в один миг рухнуло. Николай...

— Меня не интересует ваша любовь, — усмех­нулся Граф. — Ты мне вот что объясни: почему на­звала меня Сашей и расказала, что я приехал к тебе, чтобы что-то отметить?

— Я не хотела, чтобы Николай узнал, что вы мой сосед. И, ради Бога, не обижайтесь, но было бы лучше, если бы вы на некоторое время уехали.

— Благодарю за чай, — шагнув к двери, Граф остановился. — Вообще-то спасибо, — смущенно и с явной неохотой буркнул он, — иначе хрен его знает, чем все кончилось бы. Мне все эти разборки сейчас не по масти. Мусора с ходу лапти сплетут. Так что спасибо. — Открыв дверь, вышел.

— Как вас зовут? — спросила выглянувшая Галя.

Виталий,—он остановился.

— Аменя Галя. И если вам что-нибудь понадо­бится, не стесняйтесь, чем смогу — помогу.

— Да я, собственно, просить-то не умею, — ус­мехнулся он, — просто чай кончился, а денег по нулям, — неожиданно для себя признался он, — а я все-таки восемь лет на чифире, привык. Это же как наркотик, — он взвесил на руке пачку. — Я отдам. Вот сейчас немного оклемаюсь и отдам.

— Виталий, — стараясь не задеть его, спокойно проговорила Галина, — вы в водопроводе что-нибудь понимаете? У меня в кухне вода течет. Не посмот­рите?

— Да посмотреть-то можно, — засмеялся Вита­лии, — только я в этих железках не faiuy. Если уж чего явное. Подтянуть, может, чего, это да. А всякие там прокладки и остальные штучки-дрючки...

— Но вы хоть подтянуть можете, — со смехом перебила его Галя, — а я и этого не умею.

— Лады, — кивнул он, сейчас чифирну и приду.

— Трогай, — посмотрев на часы, сказал Нико­лай. «Твое счастье, мразь, — мысленно обратился он к Графу, — что у меня встреча важная. Я тебя доста­ну! — Пошевелил опухшими пальцами и выматерил­ся. — А реакция у него ничего, и пушка при себе. Кто он, интересно? Может, из команды Редина? Тог­да, если это так, хорошо, что не поломал его. Афанасьич в хороших отношениях с Рединым. Но какую победу Галка с ним отмечать собралась? И почему он чай просил? Впрочем, ладно. Узнаю, кто он, а там видно будет. — Достав сигарету, закурил. — А эта дура, — вспомнил он разговор с Галей, — строит из себя принцессу на горошине. Святоша. А может, она догадывается, ради чего я за ней увиваюсь?»