Борис Бабкин - Когда закон бессилен

— Давай Хрипатого! — приказал Редин.

В комнату вошел высокий, атлетически сложен­ный молодой мужчина. Под распахнутой рубашкой на его мускулистой груди были искусно вытатуированы три богатыря.

— Видел Графа? — строго спросил Редин. Атлет молча кивнул. — Что ты ему сказал?

— То, что ты велел, — спокойно прохрипел уго­ловник.

— Я требую, чтобы ты обращался ко мне на «вы»! — повысил голос Редин.

— Мне на зонах выканье осточертело, — бурк­нул тот.

И тем не менее ты будешь говорить так, как я требую! — Сумрачно взглянув на хозяина, Хрипатый шумно вздохнул. — Что Граф сказал? — спросил Ре­дин.

— Если хочешь, приезжай завтра, — прохрипел атлет. — Высплюсь, поеду базарить.

— Он спросил, кто его приглашает?

Хрипатый молча покачал головой.

— Ты знаешь его хорошо, — задумчиво прого­ворил Редин. — Как, по-твоему, он согласится отра­ботать, разумеется за приличную сумму, одно зада­ние?

— Граф по заказу не работает, — буркнул Хрипа­тый. — Он находит себе работу сам. Поэтому к нему и мусора подобраться не могли.

— Значит, он может отказать? — удивился Ре­дин. Хрипатый кивнул. — Разве ты хуже его? Почему ты сразу принял мое предложение и разделался с моим должниками?

— Слушай сюда, — в хриплом голосе уголовника явно слышалась угроза. — Ты меня за шестерку не держи. А то... — Почувствовав прикосновение к за­тылку ствола пистолета, Хрипатый замолчал.

— А то что? — спокойно спросил Редин. Не ус­лышав ответа, рассмеялся. — Знаешь, почему ты ос­тался жив? -— со смехом спросил он. — Только пото­му, что я всегда ценю в людях искренность. Но пре­дупреждаю, — грозно добавил он, — я делаю это только однажды. Сегодня вечером поедешь к Графу. Не как посыльный, а как бывший детдомовец к това­рищу. Тебе же хочется поговорить с ним о вашей детдомовской жизни. И постарайся выяснить, чем Граф намерен заняться.

— Слушай сюда, — прохрипел уголовник, — лучше сразу продырявь мне черепушку. Я стукачом не был и не буду, усек? А работать на тебя я начал сам знаешь, почему. Не возьми ты тогда меня за горло, хрен бы Хрипатый стал пахать на тебя.

— Мне нравится твоя откровенность, Георгий, — одобрительно проговорил Редин, — но то, что было, прошло. Я не держу тех, кто этого не хочет. Можешь быть свободен. Я дам тебе некоторую сумму денег и мы просто расстанемся. Но ведь ты сам этого не хочешь, —Редин усмехнулся, — потому что без меня ты никто. Здоровенное и бестолковое ничтожест­во. — Глаза Хрипатого полыхнули бешенством. — Ладно, —смилостивился Редин,-—извини, Георгий. Просто иногда я позволяю быть себе грубым, дабы понять, кто чего стоит. А за нее можешь не беспоко­иться. Профессор Норин осматривал Людмилу. Он сказал, все будет хорошо.

— Вот что, Степаныч, — с трудом выдавил Геор­гий, — прими добрый совет. Не дави на больное место. Потому что я не боюсь этого придурка, - он презрительно дернул головой на Носорога, держащего у его затылка пистолет. — Я видел таких животин на зоне. Там они никто, и звать их никак. Я тебе благо­дарен за Люду. Но запомни, — он криво улыбнул­ся, — я из тех мест, где умеют ждать. Научили. Так что...

— Ты никак пугать меня вздумал? — усмехнулся Редин.

— Кто я такой сейчас, когда у тебя восемь тузов в колоде и четыре в рукаве, — ухмыльнулся Хрипа­тый. — Просто говорю, что не надо со мной так. Это может хреново кончиться. —Он резко обернулся. — А ты, придурок, запомни, — стоя плотную к Носоро­гу, процедил он, — в следующий раз стреляй. А то можешь не успеть. — Телохранитель Редина, почув­ствовав короткий чувствительный укол в живот, испу­ганно замер. Оттолкнув его, Хрипатый пошел к выхо­ду. В руке его блестело лезвие финки.

— Да я тебя! — Носорог вскинул пистолет.

— Стоять, — негромко приказал Степаныч. — Всему свое время. Сейчас Хрипатый мне очень ну­жен. Вернее, нужен его авторитет. Ведь мы еще не совсем прочно заняли место воров в законе. Я говорю о тех, кто получил это звание в лагерях, а не за тысячу долларов. А вот когда с нами начнут считаться все, я сотру его в порошок.

Граф пробежал пальцами по тонкой пачке тысяч­ных купюр.

— Скоро на мель сяду, — проворчал он, — хо­рошо, ребята к освобождению подогрели. А так хана. И делать что-то рано — засвечусь, мусора сейчас глаз не спускают, суки, — он припечатал деньги кулаком. Взял бутылку кефира, отпил, надкусил черствый пи­рожок. Длинно и громко прогудел дверной сигнал. Граф подскочил к холодильнику, достал завернутый в целлофановый мешочек револьвер. В дверь продолжа­ли звонить.

— Может, его дома нет? — спросила стоящая позади старшего лейтенанта милиции молодая жен­щина в джинсах

— Скорее всего, так оно и есть, — буркнул тот. — Но ведь времени-то всего девять. Куда...

— Кто? — раздался из-за двери сонный голос.

— Участковый инспектор Трубин! — громко представился старший лейтенант.

— Участковый? — удивленно переспросил Граф. — Вот что, — громко сказал он, — я сейчас приоткрою дверь. Ты покажешь развернутые корочки и засве­тишь свою харю.

— Да как ты смеешь?! — явно стесненный при­сутствием женщины, воскликнул милиционер. Жен­щина засмеялась:

— Я остановилась, чтобы узнать, почему вы так настойчиво звоните. Все-таки этот молодой чело­век — мой сосед. А кто он?

— Бандит, — участковый понизил голос, — с большой дороги. Освободился по помилованию.

— Вот как? — удивилась женщина. Дверь немно­го приоткрылась.

— Кажи корочки! — потребовал Граф.

— Вы знаете,— сказала женщина, я бы по­ступила точно так же.

Участковый показал в щель раскрытое удостовере­ние. Теперь вытяни руки и покажи морду, — ска­зал Суворов. Отпустив непечатное в его адрес, мили­ционер, протянув руки, высунулся сам.

— Похож, — буркнул Граф. Дверь открылась. — Заходите, гражданин-товарищ-барин, — пригласил Граф и увидел женщину. Оба некоторое время смот­рели друг на друга.

— Вы, наверное, помощник участкового? — спро­сил Граф.

— Я ваша соседка, — засмеялась она.

— Я ваш участковый, — перешел к официальной части своего визита старший лейтенант, — Трубин Филипп...

— Слышь, начальник, — провожая взглядом вхо­дящую в соседнюю квартиру женщину, прервал его Граф, — давай без игры в доверие. Ты мент, я пре­ступник. Говори, чего надо, и вали. Надзор у меня помиловка сняла. Так что выкладывай, зачем пожало­вал и арриведерчи.

— Документы есть? — спросил участковый. — Или еще не получили паспорт?

— Давай на «ты», — поморщился Граф, — так и проще, и легче. А ксива вот,— он отдал милиционе­ру паспорт.

«Где же я соседку видел? — пытался вспомнить Граф. — Блиндер буду сапоги, это же моя соседка по купе из Вологды».

— Суворов, — услышал он строгий голос участ­кового, — предупреждаю: не устраивай здесь сборищ! Если...