Борис Бабкин - Когда закон бессилен

Призрак усмехнулся:

— Есть люди гораздо круче его. Просто он сумел понять момент и благодаря этому занял такое поло­жение. Он начал торговлю оружием, а это приносило и приносит огромную прибыль. Он организовал не­большой завод, производящий пользующиеся сейчас спросом «ТТ». А потом поступил очень умно — со­здал несколько банков и занялся отмывкой денег. Вот тогда твой папаша стал действительно пользоваться популярностью. Но стоит ему раз на чем-то погореть, и все. Поэтому я принял твою сторону. Хотя он неплохо ко мне относится, — он усмехнулся. — Люди моей профессии пользовались спросом всегда.

Но я попал в поле зрения милиции, — он зло выру­гался. — И на мне можно было ставить жирный крест. Доказать убийство менты мне не смогли. Но тем не менее был засвечен. И тогда появилось немало желающих увидеть мою кровь. А Иван Степанович взял к себе. Сейчас я возглавляю охрану инкассации. Парни из моей команды охраняют отделения банков и сопровождают клиентов с крупными суммами. Но я... — осекшись, он замолчал.

«Ради чего я начала изливать ему душу? — поду­мала Валентина. —Ведь он приблизился ко мне по­сле того, как почувствовал мою ненависть к отцу. Да какая разница, пока мы нужны друг другу. Правда, я знаю, что Призрак нужен мне как ударная сила, кото­рой я воспользуюсь в нужный, удобный для меня момент. А вот зачем ему понадобилась я?»

Признак заметил ее усмешку и по-своему понял ee — Ты не поняла меня, я только хотел сказать...

— Мне все равно, что ты имел в виду, — отходя от окна, сказала Валентина. — Сейчас давай, как говорят американцы, займемся любовью. Граф с газовым ключом в руке подошел к двери квартиры Галины. Вчера вечером он около часа пы­тался затянуть явно ослабленную обтягивающую гай­ку, на трубе кухонного крана. Затем поняв, что все имеющиеся гаечные ключи гораздо меньше, чем тре­буется, они договорились с Галиной, что Граф прине­сет разводной ключ. Галя сказала, что придет с рабо­ты после пяти и будет ждать«прекрасного сантехни­ка». Граф понял ее иронию и не обиделся. Потом она пригласила его к столу. Он согласился как бы нехотя. Но когда на столе появилась жареная картошка с мысом, начал, как говорится, уминать за обе щеки. И уже у себя в квартире понял, что Галина, вспомнив его нечаянное признание о том, что- он на мели, накормила его. И, странно, это его не задело. Граф никогда не терпел жалости. Это он позволял только своей учительнице Валентине Анатольевне. Граф полдня шатался по Москве, привыкая к ее нынешней жизни. Обилие заграничных товаров и продуктов просто поражали его, а газетные киоски совсем развеселили — их витрины были полны изда­ниями, за иллюстрации в которых раньше давали срок как за порнографию. Обменные пункты валюты тоже были для Графа новостью. Ведь всего несколько лет назад иметь у себя любую иностранную валюту считалось преступлением и за это давали вполне при­личный срок. Около одного из таких пунктов Граф встретил своего старого должника, который «очень обрадовался» возможности отдать карточный долг. Граф пересчитал долг в соответствии с теперешним курсом и получил вполне приличную сумму. Граф собрался было позвонить в Галину дверь, но услышал:

— Я повторяю! — сердито говорила Галина. — Мне ничего не надо, поймите это! — Губы Графа изломала злая улыбка:

— Ну сейчас-то, каратэк хренов, ты так просто от меня не сдернешь! — Перехватив ключ, прижался к стене. Наверняка он выйдет спиной, потому что, судя по тону, Галя выпроваживала его. И как только она захлопнет дверь...

— Но, Галинка, — раздался уже рядом с дверью просящий мужской голос, — я только хотел узнать, может, что-нибудь нужно. Ведь Павлик все-таки бо­лен. И...

— Я сказала! — она гневно прервала мужчи­ну. — Мне ничего от вас не надо! Уходите и никогда больше не появляйтесь здесь! — Дверь открылась. Граф бросился вверх по лестнице. Из квартиры вы­шел невысокий седой мужчина!

— И все-таки, — остановившись, сказал он — если тебе что-то... — Дверь захлопнулась прямо перед его носом.

— Дура, — беззлобно бросил он и, подой­дя к лифту, нажал кнопку. Когда мужчина вошел в лифт, Граф медленно спустился, поднял руку к кноп­ке звонка и не отпускал ее до тех пор, пока не услышал злой голос Гали:

— Я же сказала — уходите или я обращусь в милицию!

— Если милиция поможет закрутить эту черто­ву гайку, — громко проговорил Граф, — то я не против.

Открыв дверь, Галя смущенно улыбнулась:

— Извините, я думала, это... — она замялась и пригласила. — Входите.

— Я еще вчера просил, —улыбнулся Граф, — лучше на «ты».

— Извини, — она улыбнулась, — просто у меня сегодня не совсем хороший день. Проходи на кухню.

Увидев на Галином лице следы недавних слез, Граф удивленно покрутил головой. С мужчиной она разговаривала строго, и на плач это похоже не было.

— Галя, — переступив порог, сказал он, — мо­жет, лучше я завтра зайду? А то, по-моему, я как-то не ко времени.

— Наоборот, — она вышла в прихожую. — Ты очень ко времени. Приходил мой свекор. Он последние полгода пытается меня опекать. А мне это не нравится. Я не была женой его сына. Просто так пол­училось, что родила от него ребенка. И вот теперь мой несостоявшийся свекор пытается быть мне чуть ли не отцом. А я не хочу этого. Андрей был прекрасным человеком, и, я уверена, тоже был бы не в восторге от своего отца. Просто было другое время. Кто бы мог тогда подумать, что скромный музейный служащий будет делать себе большие деньги на скупке и пере­продаже ворованных драгоценностей. И самое глав­ное — все знают, что он перекупает их у жуликов.

— Так это был Растогин? — спросил Граф. Она удивленно посмотрела на него;

— Откуда вы знаете Павла Афанасьевича?

— Я его не знаю, — сказал Граф. — Просто много о нем слышал. Ты же сама мне о нем расска­зывала. А я только что оттуда, где сидят эти продав­цы, — он усмехнулся.

— Извини, —сказала Галя,— я не хотела...

— Все нормально, — успокоил ее Граф. — Я никогда не стеснялся и не гордился своей биогра­фией. У каждого человека своя жизнь, и он должен делать то, что умеет. Даже если это иногда противоре­чит закону.

— Знаешь, — Галя улыбнулась, — я впервые в жизни вот так просто разговариваю с преступником. И ты совсем не похож на громил из детективов.

— Кино есть кино, — он пожал плечами. — В жизни все гораздо проще. Может, займемся делом, — он приподнял ключ.

— Да, — Галина задумалась, — конечно. Спаси­бо, Виталий. Ты пришел очень вовремя. Я...

— Когда не вспоминаешь, почему был расстроен, настроение не портится,—прервал он ее.

— Прекрасная мысль!

— Да, — вспомнив о купленных днем для нее духах, смущенно пробормотал он, — я это...

— Что такое? У тебя зубы заболели?