Борис Бабкин - Когда закон бессилен

— Я могу все, — внимательно всматриваясь в посеревшее от страха лицо Игоря Васильевича, отче­канил Тимур.

«Вот в чем дело, — понял притаившийся в спаль­не Филимон. — Этот, который заскочил в кузов, пришел сюда отбивать приятеля. Но сюда сейчас ми­лиция прикатит, — недовольно подумал он. — На­верняка кто-то уже позвонил туда. Подожди, —улыбнулся Филимон, — а ведь если помогу уголов­никам, они вполне могут пригодиться мне в Сарато­ве. Ну что же», — бесшумно поднявшись, он скольз­нул к стоявшему на письменном столе телефону. Прислушиваясь, замер. Потом поднял трубку, набрал ноль два.

— Тимур! — услышал он возбужденный голос из комнаты, где находились хозяин и гость, — их, гово­рят, двое! На «зиле», который фрукты привез, въеха­ли. Один сразу из кузова троих положил, а потом в окно подвала нырнул. Он сейчас с тем, которого...

— Второй где? — перебил его Тимур.

— Он на кабину вскочил, через крышу Валька и водилу пристрелил...

— Где он? — прогремел Тимур.

— Не знаю. г

— Короче, так, — прижавшись спиной к стене справа от входной двери, сказал Граф. — Сейчас вы­скакиваем и, стреляя, к забору. Надо...

— Надо Наташку найти, — сказал Зубр, стояв­ший с «макаром» с другой стороны двери. — Она здесь где-то. Ее эти шакалы тоже цапнули.

— Да хрен с ней! — крикнул Граф. — Нам нуж­но ноги уносить. А эта шкура...

— Я без нее не пойду, — твердо заявил Зубр.

— В рот все родню легавого! — процедил Граф. — Этих, телок за пузырь краснухи — пульмановский ва­гон и маленькая тележка! Валим. Приготовься!

— Я сказал! — повысил голос Антон. — Мне нужно Натку найти. Она из-за меня в это дерьмо влипла.

— Да и хрен с тобой, — Граф хотел сказать еще что-то, но металлический голос громко и требователь­но произнес.

— Внимание! Всем находящимся на территории турбазы! Прекратить стрельбу и выходить с подняты­ми руками! Турбаза окружена!

Как бы подтверждая эти слова, здание и террито­рию турбазы с четырех сторон осветили прожектора.

— Внимание! — повторил металлический го­лос. — Всем...

Беспорядочная стрельба была ему ответом.

— Менты, — злобно выдохнул Граф. — Влип, сука, — обругал он себя. — Сам погибай, а товарища выручай, — с бессильной яростью пробормотал он. — Комсюк хренов.

Замолчав, прислушался. В треск различного ору­жия людей турбазы влились короткие очереди отече­ственных автоматов. Перестрелка с территории и пер­вых двух этажей здания переместилась на последний. Очень скоро выстрелы смолкли. Только кое-где из­редка раздавались одиночные хлопки пистолетов. Бойца ОМОНа в рукопашной схватке брали пытав­шихся сопротивляться обитателей дома.

Тимур с пробитым пулей правым плечом вбежал в большой зал с биллиардным столом.

— Это все ты! — услышал он дрожащий голос. Обернулся и увидел Игоря Васильевича. — Я скажу, что ты! Ты все это затеял!

— Сука! — выдохнул Тимур. Схватил шар и, раз­махнувшись, запустил им в Игоря Васильевича. Шар с коротким глухим стуком врезался в его морщини­стый лоб. Лысая голова от сильного удара дернулась назад, и Игорь Васильевич упал на пол.

— Хана! — крикнул вбежавший в биллиардную Гога. — Омоновцы, суки! Всем хана!

— Стоять! — раздался властный окрик от двери. Гога вскинул пистолет. Коротко простучал автомат. Попавшие в грудь четыре пули отбросили его к бил- лиардному столу. С пронзительным криком Тимур бросился в большое полукруглое окно и под звон выбитых стекол полетел вниз. Полный страха и отча­яния громкий крик во время короткого полета с вы­соты третьего этажа прервался. Подскочившие к окну два омоновца увидели лежавшего на бетонной пло­щадке хозяина с неестественно вывернутой рукой и разбитой головой.

Поняв, что милиция и ОМОН захватили турбазу и сейчас начинают все обыскивать, Граф бросился вниз по лестнице. Она вела в кочегарку, в которой было два котла. В небольшой кочегарке было на удивление чисто. Быстро осмотревшись, Граф открыл чугунную дверцу под одним из котлов и залез туда. Чуть при­крыв дверцу, выставил перед собой револьвер и затих. Если в топку кто-то заглянет, он будет стрелять. А потом пустит себе пулю. Не зная, сколько патронов в барабане, Виталий тут же изменил решение и сунул холодный ствол себе в рот.

Он слышал, как в кочегар­ку кто-то заходил. Слышал легкие быстрые шаги ос­матривающих помещение людей. На короткий скрип дверцы соседней топки, зажмурившись, начал вдавли­вать курок. Вдруг где-то сбоку грохнул выстрел, еще один. Рядом с котлом ударила автоматная очередь.

— Там ход! — крикнул молодой голос. Трое или четверо омоновцев рванулись к обнаруженному ходу, куда забежал стрелявший боевик. Открыв глаза, мед­ленно выдыхая ставший горячив воздух, Граф обеими руками отвел от лица ставший неимоверно тяжелым -наган. Потом быстро вылез из топки. Проверил бара­бан. В гнездах сидели три патрона и один в стволе. Зубр не пошел за ним, а нырнул куда-то в сторону, в обитую железом дверь. Вспомнив о подельнике, Граф выругался.

«Ромео! Мать его за ногу! Эта сучка его сдала, а он, козел, за ее ляжки беспокоится!»

Услышав приближающиеся шаги, подхватив лом, занес его для удара.

Дождавшись прекращения боя, Филимон вы­скользнул из-за шторы и нырнул в невысокое отвер­стие справа от камина. Дальше ход сужался и Фили­мон, улегшись на широкую резиновую ленту, по ко­торой, судя по всему, снизу поднимали топливо для камина, пополз. Через метр наткнулся на прикручен­ный болтами к ленте невысокий железный ящик. Раздирая в кровь живот и кош, перелез его и чуть не рухнул — лента круто уходила вниз. Он вцепился за край ящика и начал медленно опускать тело. Встав ногами на другой ящик, усмехнулся. С ящика на ящик спустился чуть ниже первого этажа, в подваль­ное помещение. Спрыгнул в глубокую яму в угольной куче, замер. Не услышал ничего подозрительного и начал выбираться наверх. Неожиданно совсем рядом два раза ударил пистолет. Затем короткая автоматная очередь.

— Там ход! — услышал Филимон громкий голос. Застыл. Выждал несколько секунд и вылез. Увидел приоткрытую железную дверь, медленно, готовый к стрельбе, двинулся к ней. Резкий сильный удар сверху вниз по кисти выбил пистолет. Филимон ударил вы­бившего у него оружие рослого омоновца ногой в грудь. Блокировав удар правой рукой, омоновец пря­мым левой врезал Хирургу в лицо. Поднырнув под кулак, Филимон в падении подсек ему пятки и, доби­вая, каблуком ударил в живот. Вскочил. Услышав какое-то движение за приоткрытой дверью, стреми­тельным прыжком влетел туда. Граф бросил лом, ко­торый, прошелестев в воздухе, со звоном ударился о бетонную ступеньку. Филимон вскинул пистолет. Он успел узнать неожиданного союзника.

— Нашел друга? — остановил Графа неожидан­ный вопрос.