Тоби Болл - Тайник

Заходящее солнце окрасило небо в багряные тона, чуть подцветив пурпуром перистые облака. Пул шел в Низину кружным путем, стараясь выбирать самые дальние улицы и глухие переулки. Его левая рука была туго забинтована. Время от времени он лез в карман, чтобы нащупать там пистолет Энрике. Он в жизни ни разу ни в кого не стрелял. Обычно бывало достаточно показать пистолет или пальнуть в воздух. Люди, как правило, не торопятся на тот свет.

Но сейчас ситуация была иная. Раньше оружие просто добавляло ему уверенности. Теперь же он знал, что при столкновении с БПД ему придется стрелять на поражение, и это пугало. Стараясь избежать такого развития событий, он с величайшей осторожностью подкрадывался к приюту Святого Марка, где надеялся застать Каспера Просницкого.

Карла отпускала его с большой неохотой.

— Мы же его и так достали. Поляки не подпишут контракт, и Генри лопнет от злости.

Как ей это удалось? Она сказала, что знает, как говорить с подобными людьми. Ей было известно, чего они опасаются в Америке, и она сыграла на этих страхах. Организованная преступность. Карла сказала, что после открытия фабрики они непременно столкнутся с вандализмом и воровством. К ним наведается один из людей Генри — она описала Смита, — и им придется платить полиции за защиту. Проблемы с рабочими. Она сказала им, что лично будет вовлекать их рабочих в профсоюз. Если же те будут сопротивляться, сумеет найти способы их организовать.

Ринус с облегчением выслушал ее. Поляки не совсем доверяли мэру. Ринус сказал, что они приехали в Америку не для того, чтобы их прессовали. То, как нажимал на них Генри, вынуждая подписывать контракт, заставило их насторожиться. Визит Карлы укрепил опасения и дал повод отказаться от контракта.

— Так что теперь нет никакой нужды искать мальчишку, — с просительной интонацией сказала Карла, отлично понимая, что дело никак не связано с давлением на мэра. Теперь это было что-то другое.

Когда Пул подошел к приюту Святого Марка, то уже изрядно вымотался. Прячась за угол, он минут пять наблюдал за входом в здание, высматривая, нет ли чего подозрительного. Наконец решился выйти из укрытия и быстрыми шагами пошел к двери. Заперто. Как ухитрились запереть эту полуразвалившуюся дверь? Пул толкнул дверь посильнее, и на этот раз створка немного подалась. Ее чем-то забаррикадировали изнутри.

Пул отступил назад, пригнулся и попытался пойти на таран. Удар остро отозвался в покалеченной руке, и Пул долго тряс ею, тщетно пытаясь унять боль. Теперь дверь приоткрылась достаточно широко, чтобы проникнуть внутрь. В темноте чувствовалось какое-то движение, еле слышные шорохи, легкое колебание воздуха.

— Это Пул, — громким шепотом произнес Этан. — Я приходил сюда позавчера. Вы еще отвели меня наверх к святому отцу.

Никто не ответил. Пул вытащил фонарик и посветил себе в лицо. Впереди у лестницы возникло какое-то движение. Детский голос спросил:

— Вы пришли к Касперу?

— Да. Он здесь?

Мальчик не ответил и, судя по звуку шагов, побежал вверх по лестнице, то ли испугавшись, то ли для того, чтобы позвать Каспера.

На лестнице вновь послышался шум шагов — на этот раз спускалось не меньше троих. На площадке второго этажа Пул увидел свет фонаря. Внизу у лестницы шаги вдруг затихли. Мальчик, державший фонарь, по-видимому, шел вторым — на освещенный пятачок пола падала чья-то длинная тень. Один из пришедших заговорил, и по движению тени Пул понял, что он стоит впереди.

— Кто вы? — спросил тоненький голосок, который, впрочем, не казался испуганным.

— Этан Пул. Можешь звать меня Этан. Ты Каспер Просницкий?

На лестнице послышались приглушенные голоса, тень на полу заплясала.

— Чего вы хотите?

— Чего я хочу? — переспросил Пул.

Парнишка утвердительно хмыкнул. Пул решил, что он не расслышал или чего-то не понял.

— Каспер, твоя мать просила найти тебя. Поэтому я и пришел.

Молчание.

— Ее зовут Лина.

— Вы врете.

— Послушай, Каспер. Почему вы кидаете эти бомбы?

На лестнице опять произошел обмен мнениями. Мальчик присел на корточки, и тень съежилась.

— Это не я.

— Каспер, я знаю, что это ты. Я здесь не для того, чтобы тебя наказывать или забирать. Мне просто нужно знать, почему вы устраиваете эти взрывы, и почему твоя мать просила меня разыскать тебя. Каспер, я хочу знать, почему они убили твою мать. Ведь ты знаешь, что ее убили?

Снова последовало молчание, которое Пул не стал нарушать.

Наконец мальчишка заговорил:

— Приходил один человек. С рыжей бородой. Он пришел и сказал нам, кто убил наших пап и мам. Все нам рассказал.

И парнишка яростно выкрикнул:

— Рыжий Генри, Ян Блок, Родриго Берналь, Альтабелли! Мы теперь всех их знаем.

Значит, это был Борода. Пул знал его еще до высылки. При мысли, что Борода полез к детям, он непроизвольно сжал кулаки. Что ему было надо?

— Он хотел, чтобы вы их убили?

Мальчик снова хмыкнул.

— Он принес бомбы и показал, как их взрывать.

— Он принес вам взрывчатку, показал, как делать бомбы и сказал, кому их подкладывать?

Значит, Борода решил использовать детей, чтобы отомстить Рыжему Генри и всей его шайке.

Сняв шляпу, Пул почесал забинтованной рукой в затылке и водрузил шляпу на место, придав ей необходимый наклон.

— А остальные бомбы сейчас на складах?

— Нет.

— Нет?

— Сегодня приходил тот человек и забрал их. Он сегодня был.

Боже правый. Борода забрал взрывчатку. Значит, решил больше не связываться с детьми или сильно торопился. Почему? Ответ был очевиден, но в связи с ним возникало много тревожных вопросов. Прежде всего — что делать в этой ситуации ему, Пулу? Оставить все как есть, как того хотела Карла?

Этан все еще раздумывал, когда за дверью послышались шаги. Кто-то поднимался с улицы по гранитной лестнице.

Фрингс направился прямо к бару. Он посчитал, что пришел как раз вовремя. В зале тихо жужжала городская элита, приправленная ухоженными дамами. Фрингс появился в перерыве между двумя волнами гостей — первыми пришли самые пунктуальные, за ними потянулись те, кто следовал моде всегда чуть запаздывать. Через час зал будет полон. Сейчас же он был наполовину пуст.

Репортер взял виски со льдом и направился туда, где было меньше народу. Без Норы на него почти не обращали внимания, и Фрэнка охватило тоскливое чувство. Когда он появлялся с Норой, то сразу начинал болтать с друзьями, чьими-то женами и поклонницами, в то время как она предавалась невинному флирту с мужчинами и мило щебетала с дамами. Но сейчас он был рад своей незаметности. Мысли его были заняты Норой и предстоящей конфронтацией с мэром.