Вячеслав Жуков - Кодекс чести

– Какого роста был старик? – вдруг ни с того, ни с сего спросил Семин, смерив взглядом высокого по росту майора Туманова с головы до ног.

– Зачем тебе это? – в свою очередь спросил Федор, тут же натолкнувшись на жесткий бескомпромиссный взгляд Семина.

– Ты не ответил, майор, – сделал криминалист справедливое замечание оперу Туманову. Тот кивнул, соглашаясь с этим замечанием. Сказал:

– Я не ответил, потому что сам еще не знаю. Я ведь никогда не видел этого старика. Сейчас спросим у Грека. Он наверняка уже переговорил с соседями, пока мы ехали сюда. Грек? – позвал Туманов.

Капитан вышел из комнаты в коридор, но ближе, чем на пару метров, к ванне подходить не стал. Поморщился от того запаха, который исходил из открытой двери ванны.

– Слушай, Сан Саныч, ты опрашивал соседей о старике? – спросил Федор.

На измученном от невыносимой вони лице капитана Грекова появилось что-то наподобие улыбки. Он страдальчески взглянул на Федора.

– Конечно опрашивал. Фамилия его – Курепин Евгений Олегович…

– Погодите, Греков, – взмахом руки, Семин как бы подчеркнул, что тому не стоит продолжать. Не то от него требуется.

Грек уставился на Семина своими черными, прожигающими глазами.

– Вы не узнали, какого роста был этот самый Курепин? – спросил Семин.

Капитан почесал лоб, забросив черный с проседью вихор с него на макушку, потом призадумавшись, сказал:

– Да вот с меня и был. Измерять его никто из соседей не измерял, но когда я записывал его приметы, говорили, что ростом он был с меня.

Заметив, что Семин глядит на него с прищуром, словно на глазок определяет его рост, Грек стал вытягиваться, чтобы казаться повыше. Но заключение криминалиста Семина было равнозначно приговору.

– Примерно, метр, шестьдесят пять, – высказал эксперт свое заключение, которое уж очень не понравилось Греку, и он пробурчал себе под нос:

– Что уж я такой маленький что ли?

– Метр, с кепкой, – хохотнул из комнаты Ваняшин. Приглашенные в качестве понятых, двое жителей подъезда: пожилая пара, подвернувшаяся под руку Греку и приведенные им сюда, сдержанно улыбнулись.

Услыхав такое от друга Лехи, Грек воспринял это как личное оскорбление и послал Ваняшину ненавистный взгляд. Хорошо ему. Пацан, пацаном, а вон какого родители выкормили. И на лицо он уж не такой красавец, лично Сан Саныч Грек не хуже. Но единственное его превосходство перед Греком в росте. Потому и девки за ним увиваются. Ростом берет их Леха Ваняшин. А черноглазого Сан Саныча бог обидел ростом. Вот и не везет ему с бабами.

– Так к чему ты про рост заговорил? – спросил Федор у криминалиста Семина, напомнив тому, что отвлекаться, не стоит. Семин кивнул и сказал:

– Я к тому, что убитый парень был намного выше Курепина. Ну согласись, – указал он на лежащий в ванне труп, – если в Курепине было метр, шестьдесят, то в этом молодце никак не меньше метр, девяносто. Так ведь?

Федор согласился. Убитый действительно был и высок и фигурой, как говорится, не обижен. Оставалось неясным только, как он мог позволить Курепину, чтобы тот ударил его ножом. Начни он сопротивляться, и перевес явно бы был на его стороне. А так получалось, что этот верзила преспокойненько зашел в ванну и там терпеливо стоял и ждал, пока тщедушный старичок вгонит в его тело нержавеющую сталь ножа.

– Ну на этот счет, ничего определенного сказать не могу. Подводить догадки под логическое объяснение, это ваш удел, – с некоторой иронией проговорил Семин, добавив тут же: – Мы же эксперты, – важно произнес он это слово так, будто тут второй такой по значимости фигуры и близко нет, – опираемся на факты. А они таковы: Курепин, будучи, ростом намного ниже своего противника, сначала нанес тому удар ножом в точку солнечного сплетения, расположенную на пупке и называемую по научному – манипура, – указал криминалист на искареженный от раны пупок убитого. – Здесь расположен центр нервного сплетения, который контролирует значительную часть подсознания. И уверяю тебя, майор, убийца знал, куда бил, лишив противника воли. И когда тот чуть наклонился, низкорослому Курепину сделалось удобно нанести ему второй, сокрушающий удар. В область сердца. Что тот и сделал. А после опрокинул истекающее кровью тело убитого в ванну. Вот такой, майор, расклад. Не знаю уж, доволен ты моим объяснением, или нет, но ничего другого я тебе предложить не могу, – закончил Семин, выходя из ванны в коридор. Он прошел на кухню, открыл форточку и вдохнул свежего воздуха.

Федор притопал в кухню следом. Примостившись у окна, сказал одобрительно:

– Вообще-то, думаю, что ты прав. Лично мне такой расклад кажется вполне подходящим.

Прозвучало, как похвала, но, похоже, она Семину была без надобности, и он с полным равнодушием парировал:

– Другого расклада, майор, у тебя все равно нет.

– Нет, – согласился Федор. Рад был бы поспорить с криминалистом, чтобы тот не зазнавался, но какие аргументы можно представить в противовес его доводам? Аргументов у Федора не было.

В кухню заглянул Ваняшин.

– Федор Николаич, я все оформил, как полагается. Понятых отпускать. А то они жалуются, что у них от этой вони головы кружатся.

– Отпускай, – сказал Туманов.

– А с трупом что делать? – спросил Ваняшин. Туманов непонимающе уставился на него.

– То есть как, что делать? – спросил майор.

– Ну там перевозка подъехала. Санитары ждут, – объяснил Ваняшин.

– Минуточку, – вмешался Семин, потирая руки. – Санитарами я займусь сам лично. Мы отвезем труп на экспертизу. Надо еще покопаться в нем на наличие в организме отравляющих веществ. Ну и всего прочего, – сказал криминалист и торопливо вышел.

Туманов покачал головой, провожая взглядом Семина. Ну и работенка у того. Уж кем Федор Туманов точно никогда не мог бы стать, так это криминалистом. Хотя, в каждом хорошем опере, отчасти присутствует эта профессия. А такие, как Семин, они просто одержимы ею.

Последнее время Георгий Васильевич Луньков жил с неприятным ощущением того, что будто кто-то постоянно наблюдает за ним. Причем, этот кто-то невидим и, возможно, бестелесен, но он постоянно рядом, где бы Георгий Васильевич не находился. Был ли вор на улице, или за стенами своей шести комнатной квартиры.

Странно, но с этих же самых пор, Луньков перестал ощущать себя в безопасности даже дома. И все это из-за того невидимого существа, наблюдавшего за ним изо всех темных углов, где оно пряталось. Более того, как казалось Луньку, эта невидимая тварь выбирает момент, чтобы напасть на него. И как не жутко было себе признаться, но старый вор понял, что это смерть явилась за ним. Как старуха притопавшая издалека, и решившая перевести дыхание. Вот сейчас подождет она немного, отдышится, а потом… О том, что будет потом, Луньков старался не думать. Умирать он боялся.