Вячеслав Жуков - По следу коршуна

Молодой практикант в новеньких резиновых перчатках соскребал это все в стеклянную баночку, и видно был горд своей работой, потому что от удовольствия даже приоткрыл рот. На майора опера не отвлекался.

– Чего думаешь об этом? – кивнул Федор на лежащую девушку. Почему-то побыстрее хотелось забыть, что только вчера занимался с ней любовью. Неприятное чувство засело в нутри. Была жива и вот…

Опытный криминалист Антоныч смахнув рукавом пиджака со лба пот, распрямился, внимательно посмотрел в глаза Туманову.

– Думаю, ее убили, – сказал он, и аккуратно повернув ее лицо к Федору, показал на темное пятно на правой щеке. – Это синяк. Уверен, ее ударили по щеке, после чего она упала и ударилась виском об угол стола. Хорошо хоть не мучилась, – с сочувствием произнес главный криминалист, вглядываясь в черты лица девушки. – Красавица. Неужели было, за что ее убивать? – в слух поразмыслил Антоныч.

Слишком много всего было «за» и «против». Федор не стал очернять девушку в глазах криминалиста и удивлять тем, что мужиков у этой красули перебывало больше, чем осталось волос на голове криминалиста. А в связи с этим, можно рассматривать версию о мести. Кто-то из бывших клиентов решился отомстить ей. Но опыт оперативника подсказывал, что все это могло получиться и в ссоре. Причем, в самой что ни на есть, обычной и, возможно, даже начавшейся с пустяка. Наверное, ее участники не ожидали такого исхода. Или ожидали?

Антоныч обследовал квартиру и нигде не нашел отпечатков пальцев. Лишь несколько следов на ковре.

– Ботинки. Сорок третий размер, – сказал криминалист.

– Какие-то особенности есть? – спросил Туманов, предполагая, что эти несколько следов окажутся безнадежной уликой, потому что могут принадлежать совершенно не причастному к убийству человеку.

Антоныч покачал головой.

– Никаких особенностей, если не исключать того, что у человека оставившего эти наброды, широкая ступня. «Медвежья лапа».

Искать в многомиллионном городе человека с такой ступней, будет куда бессмысленней, чем иголку в стоге сена. Если бы на этих следах да осталась его роспись. Хотя почему на следах? Вон его роспись, осталась на ковре с пробитым виском. Это будет покруче любой визитки.

Когда лейтенант закончил с объяснением, Федор вошел в кухню. Увидев его, Марина мать расплакалась опять. Сказала Федору:

– Я ведь с утра позвонила ей, смотрю, не отвечает. Думаю, поеду, посмотрю, как она… Приехала, а она вот лежит… Доченька моя.

Федор предложил женщине стакан воды, а потом спросил:

– А у вас ключ был от ее квартиры? Или дверь была открыта?

– Вот, – достала женщина из сумочки ключ и показала Туманову. – Мы ведь раньше тоже тут жили. А потом нам дали квартиру в Черемушках. Ну, а Марина осталась в этой. И вот… Лучше бы уж с нами.

– Понятно, – протянул Федор, призадумавшись о двери. – Скажите, все-таки, дверь была заперта как обычно?

– Дверь? – женщина призадумалась, вспоминая. – Ну, конечно, заперта. Когда Марина уходит, всегда запирает ее на два оборота. А когда она дома, особенно на ночь, накидывает еще цепочку. И я, отперев дверь, подумала, что она ушла. Прошла в комнату, а она там. Моя доченька. Лежит уже мертвая. Не знала я… Ночью бы приехала.

– Успокойтесь, пожалуйста. Скажите, а у вашей дочери, сколько было ключей от квартиры? Не припоминаете? – спросил Туманов, попутно перечитывая объяснение, записанное лейтенантом.

– Два ключа. И один у нас с отцом.

– Значит, два?

– Два, – женщина подтвердила кивком. А Федор, отложив объяснение, спросил у лейтенанта:

– Квартиру осматривали?

– Так точно. Правда… – он замялся. – Пока без понятых, – признался лейтенант. Но это сейчас не особенно волновало Федора.

– Ключи от квартиры нашли? – поинтересовался майор.

– Так точно. Один ключ. Больше ни каких ключей нет.

Туманов призадумался, потом спросил у женщины:

– Скажите, а где обычно ваша дочь хранила ключи от квартиры?

Женщина кивнула в прихожую.

– А вон, в прихожей, в тумбочке. Два ключа.

– Вы там смотрели? – спросил Федор у лейтенанта. Похоже, новичок с лейтенантскими погонами не часто выезжал на такие дела, не обвык еще, поэтому чувствовал некоторую неловкость.

– Мы там нашли только один ключ, товарищ майор. Второго не было, – проговорил лейтенант несколько растерянно, как будто в том, что там не оказалось ключа была его непосредственная вина.

Когда Туманов вышел в комнату, куда уже прибыл следователь прокуратуры, Антоныч тихонько сказал:

– Да ведь она сама могла дать ключ кому-нибудь из своих знакомых. Возможно, любовнику. Ты не допускаешь такого?

– Допускаю, – так же тихо ответил Федор и добавил: – Значит, этот человек мог и убить ее. А потом ушел, заперев дверь ключом. Кстати, не мешает установить, перед смертью, у убитой была половая связь.

– Ну, это уж, милый мой, можно выяснить путем экспетризы. Как я так могу определить. Пиши направление. Мы с патологоанатомом поковыряемся у нее между ног. Посмотрим на наличие спермы.

Насколько безжалостно, это будет выглядеть, Федор представлял. То место, которым Марина при жизни так любила похваляться перед мужчинами, теперь будет выглядеть не самым лучшим образом, потому что ковыряться в ней будет не гинеколог, который мало-мальски имеет сочувствие, а патологоанатом, привыкший иметь дело с трупами. И Туманов вздохнул, представив все это при проведении экспертизы.

– Ладно. Напишу, – сказал Федор и, встретившись взглядом с прокуроским следаком, кивнул. – Прокуратуре привет.

В ответ следователь сдержанно кивнул.

Потом, когда все формальности были закончены и тело убитой отправили на экспертизу, Федор вышел из подъезда вместе с Антонычем. Двое молодых криминалистов вместе с лейтенантом новичком шли позади и о чем-то разговаривали.

Федор шел, опустив голову. Сердцем чувствовал, неприятностей не избежать. Вчера, как нарочно, когда поднимался к Марине, таща в обеих руках коробку, в подъезде нос к носу встретился со старухой. Дотошный народ, эти старички да старушки. Федор сам всегда делал на них ставку, когда требовалось что-то выяснить. Эти, не смотря на возраст, везде успевают, все видят и все знают. И даже, если пятьдесят процентов из того, что они наплетут, правда, это уже кое-что для следствия.

– Ты что такой? – спросил вдруг Антоныч, всматриваясь в помрачневшее лицо майора.

– Какой? – скрывая раздражение, ответил Федор вопросом. Не хотелось, чтобы кто-то лез сейчас в душу. И не зачем Антонычу приставать со своими расспросами. Не до него сейчас Туманову.

– Хмурый.

– Я всегда такой, Антоныч, – не очень вежливо ответил Федор, но старик не обиделся. Положил Туманову руку на плечо.