Вячеслав Жуков - Подсадных уток убивают

Еременко не нашелся, что на это ответить.

– А ну пошли со мной в следственную камеру, – позвал Сонин задержанного. – Я с тобой потолкую.

Васильев встал и хотел идти следом, но Сонин остановил его:

– Прошу мне не мешать!

И Васильев послушно уселся на свой стул и стал дописывать рапорт.

– Не забудь указать про нож и бумажник с долларами, – напомнил ему Сонин и вывел парня в коридор следственного изолятора.

– Да куда он денется отсюда, – сказал Савельев Васильеву, заметив его беспокойство.

– Я согласен с тобой. Только Саморядов приказал держать его на глазах.

Но Савельев махнул рукой. Лично ему было наплевать на этого парня.

– Нам было приказано задержать преступника, – сказал он и тут же добавил: – Мы задержали. Доставили в дежурную часть. А дальше пусть у дежурного голова болит. Где Саморядов?

Васильев не ответил.

– То-то. Сейчас рапорта напишем и по домам. Я жрать хочу и спать.

Так они дописали рапорта, отдали Еременко и хотели уехать, но дежурный не отпустил.

– Вы с кем работаете? С Саморядовым? Вот когда он вас отпустит, тогда и уедете.

– Так его ж нету, – в один голос взвыли Васильев с Савельевым, на что дежурный мудро ответил:

– Приедет, раз сказал. Сидите и ждите.

Оба помощника вздохнули, но пререкаться не стали и сели резаться в шашки.

– Садись, – сказал капитан Сонин задержанному, кивнув на привинченный к полу табурет.

Парень сел, увидел, что Сонин закуривает, и сглотнул слюну.

– На, кури, – подал ему Сонин пачку, вместе с зажигалкой.

Парень закурил и, делая глубокие затяжки, смотрел, как сигарета тает на глазах.

– Хреновый табак. Пару раз потянешь, и сигарета вся, – сказал он, а Сонин так и не понял, к чему он.

– Я не пойму, ты дурак?

– А чо? – Парень вылупил глаза, держался он по-прежнему с наглецой. От второй предложенной сигареты он отказался.

– А нечо! Тебе сейчас не о табаке надо думать, а об адвокате.

– Чего я такого сделал? У нас что, баб трахать воспрещается?

– Насиловать – да, – ответил Сонин, стараясь понять, что за фрукт перед ним.

– А кто ее насиловал? Я ей предложил только потрахаться, деньги пообещал. А тут ваши налетели. А что начальника царапнул… Так почем я знал, милиционер он или бандит. Подумал, наехали на меня. Ну и в самообороне задел маленько. Он тоже хорош. Удостоверение свое не показал.

– Ладно, с этим позже.

– А хоть и раньше. Я всего три дня, как из зоны. Пять лет бабы не видел и нарвался на шалаву. Подставила. А я ведь хотел с ней по-хорошему. У приятеля машину взял. Думал, поеду оттянусь маленько.

– Да погоди ты, – остановил его Сонин. – Все в кучу собрал. Ты говоришь, только вернулся?

– Ну я про то и толкую. А они – убийца! А кого я замочил? И нож мой чист. Проверяйте.

– Проверим, – пообещал Сонин.

– Проверяйте, – огрызнулся парень. – Я еще не наследил. Не успел.

Сонин покачал головой:

– Да нет, можешь считать, что уже успел. Та девушка сотрудница милиции – тебе повезло.

– Ага, повезло. Отдайте хоть доллары.

– Это не ко мне. К тому, кто тебя задерживал. У меня долларов нет. Одни наши, деревянные.

Тут в камеру влетел взбешенный полковник Саморядов.

– Ты чего его увел? Помогать нам не хотел, а на готовенькое мастер, – выставил он претензии Сонину.

Парень даже рот раскрыл.

– У вас, ментов, оказывается, тоже меж собой грызня. Здорово!

– Заткнись! – рявкнул на него Саморядов. – А то я тебе все зубы пересчитаю.

Сонин встал из-за стола, убрал в карман сигареты и зажигалку.

– Он – твой, – сказал капитан. Саморядов посмотрел на него оторопело.

– Мне он не нужен. Он только три дня, как освободился. И женщин он не убивал.

Парень смекнул, что на него хотят повесить убийства, которых он не совершал, и вскочил с табуретки. Но Саморядов не дал ему и рта раскрыть.

– Сядь! Все равно, гад, сядешь у меня.

Сонин вышел, насмехаясь в душе над куражом полковника.

«Так ему и надо. Слишком самонадеянный. – «Я найду», – вспомнил он его обещания генералу. – Нашел, да не того, кого надо», – думал капитан, направляясь в дежурку.

Васильев с Савельевым сидели с недовольными минами на лицах.

– Что мрачные такие, ребята? – спросил Сонин у обоих, но ни один, ни другой не ответили. За них ответил дежурный Еременко:

– Саморядов разгон дал, что позволили тебе парня на допрос взять.

Сонин засмеялся:

– Ничего. Трите к носу, все пройдет.

Лариса попросила Саморядова остановить машину за два дома до своего. «Муж может увидеть. Вдруг у окна торчит. Сгорит от ревности, что меня на машине привезли, лучше пройду пешком. Пусть вымокну, зато не будет ненужного скандала», – решила она, вспоминая недавний скандал, когда муж приревновал ее к своему сослуживцу. Все обошлось благодаря ее умению выкручиваться из подобных ситуаций. А могло закончиться примитивным мордобоем. И как бы тогда с разукрашенными глазами она появилась на работе?

– А может, подвезти к дому? – для приличия спросил Саморядов.

– Нет. – Лариса испугалась. – Тут я уже дойду, – сказала она и поспешила выйти из машины под частые капли дождя.

Саморядов задержал ее.

– А микрофон? – Он протянул руку.

Лариса сразу не сообразила, о чем он, слишком была увлечена своими мыслями.

– Ой, извините, пожалуйста. Я чуть не унесла его с собой. – Она достала из кармана микрофон и положила на ладонь Саморядову. И ушла, не оглядываясь, даже не попрощавшись.

Саморядов обиделся было на такое неуважение к себе, но он торопился. Надо было допросить задержанного парня. Оформить пока его на десять суток и за это время как следует расколоть. И всю эту работу предстояло выполнить лично полковнику Саморядову.

Когда он развернулся и поехал обратно, то заметил у обочины только что притормозившую машину. Мельком взглянул на нее и на сидящего за рулем водителя. Но приглядываться было некогда, и Саморядов быстро уехал.

Лариса шла по залитому водой тротуару. Туфли ее промокли, и она уже не обходила лужи. Она не видела, как из машины вылез мужчина и, не выходя под свет уличных фонарей, быстро пошел за ней. И не услышала, как он подошел.

Все внимание Ларисы было нацелено на одиноко светящееся в темноте окно ее кухни. Там ее ждет муж. А про то, что произошло между ней и Саморядовым, она постарается забыть. Это всего лишь недоразумение. Она больше не будет дурой, и такого не случится. И вообще, постарается все забыть.

Она опять посмотрела на окно, увидела мужа, и на душе стало тепло от его заботы. Как хорошо, что есть небезразличный к тебе человек. Лариса уже была готова бежать к нему, броситься на шею, целовать до упоения, а потом заснуть рядом, положив голову ему на плечо. Ей так нравилось.

От нетерпения Лариса даже махнула ему рукой. Она захотела крикнуть, позвать его по имени, но посчитала это выходкой, достойной школьницы. А она все-таки лейтенант милиции.