Вячеслав Жуков - Мастер харакири

– Заткнись! Поняла? Стой и молчи, – приказал ей Манай.

– Теперь я прикончу тебя. За все: за мать, за Колобка!

Толстые губы Маная растянулись в ленивой улыбке.

– Колобок твой гребаный был сукой. И тебя, мудака, подставил за компашку. Только повезло тебе, гаденыш.

– Зато тебе сейчас не повезло! – резко сказал Лешка.

Мальчик сидел в кресле, вцепившись побелевшими ручонками в подлокотники, и следил за Лешкой.

Манай посмотрел на него.

– Слушай, пусть она уйдет с ребенком, а? – попросил он.

«Почему у него такой спокойный голос? – подозрительно думал Лешка. – Ублюдок! Говорит так, будто насмехается. А ведь знает, что сейчас умрет. Или не верит?»

– Пусть забирает мальчика и идет в ванную, – сказал Лешка. Манай повернулся к жене.

– Слышала? Иди. И что бы ни случилось, не выходи из ванной.

Девушка кивнула головой, посмотрела на Лешку. И в ее глазах он не заметил испуга. Хотя бы за Маная.

«Ты смотри, какая твердая. Неужели не боится за него?»

– Антошка, иди ко мне скорей! – позвала она сына.

Мальчик спрыгнул с кресла и, подхватив своего робота, побежал. Мать быстро схватила его за руку и потащила в ванную.

– Пойдем, сынок. Не бойся. Все будет хорошо.

Но малыш словно не верил ей; перед тем как войти, обернулся, посмотрел на Маная.

– А папа?

– Пойдем, сынок. Папа придет к нам.

Когда они ушли, Манай успокоился и сказал, усмехнувшись:

– Я понял. Ксюха, сучка, тебя отрыла. Не зря крутилась на стадионе. Высматривала, подлюка.

– Теперь разве это важно? – спросил Лешка.

– Наверное, уже нет, – сказал Манай.

И вдруг Лешка увидел, что Манай бросил короткий напряженный взгляд мимо него.

Когда он влетел в комнату, заметил, что она проходная. Из нее выходила еще одна дверь в другую комнату. А теперь он допустил грубую ошибку, встав к той двери спиной.

«Там кто-то есть. Вот откуда спокойствие Маная и его жены. Он перехитрил меня. Кто-то из его псов охраняет авторитета даже дома. Значит, этот охранник пришел сюда раньше меня. А, черт!»

Резко отскочив в сторону, Лешка прыгнул за старинный дубовый комод и упал на пол. И сейчас же раздался выстрел.

Пуля зацепила левый бок, распоров куртку, и ударила по углу комода, отщепив маленькую чурочку.

«Вот, сука! Задел меня». – Лешка почувствовал жгучую боль в боку. Куртка стала намокать от крови.

Манай бросился назад в кухню, матеря оттуда охранника за то, что так долго не выходил и не пристрелил Лешку. Пообещал после разобраться с ним.

И тот занервничал. Выпустил еще пару пуль, но в Лешку не смог попасть.

Дубовый комод защитил его.

«Неужели этот гад надеется остаться живым?» – злился Лешка на Маная, кричавшего из-за двери угрозы и ему.

Охранник стоял в дверном проеме, и едва Лешка пытался встать, стрелял в него, причем пули ложились довольно точно, и Лешка понял – лучше не рисковать. У охранника пистолет, и перезаряжать ему не надо, пока не кончится обойма.

«Вот привязался. Того гляди, башку прострелит», – думал Лешка, перезаряжая стволы. Вставил патроны, гильзы предусмотрительно убрал в карман. Потом можно будет выкинуть.

Он взвел курки и лег на пол, увидел из-под комода ноги охранника. Тот стоял в дверном проеме.

«Ясно, гад, где ты. Только дверь тебе не поможет». Лешка чуть высунул стволы из-под комода и выстрелил в дверной проем сразу из двух стволов. Понял, заряд крупной дроби достиг цели.

Охранник истошно заорал, и тут же послышался грохот падающего тела.

«Так тебе и надо, гад! Сам виноват. Ранил меня».

Матюки из кухни Маная, визг из ванной его жены, стоны истекающего кровью охранника – все смешалось.

Лешка быстро поднялся с пола, кинулся к сумке, которую уронил при падении. В ней лежали запасные патроны. Еще подумал: «Прелесть двустволка. Бьет что надо».

Понимая, что все произошло не так, как он рассчитывал, Манай испугался, навалился плечом на дверь, не давая Лешке войти в кухню, кричал:

– Ты хорошенько подумай, на кого ружье наставляешь! За меня братва тебя и в тюрьме кончит. Слышь, ты? Забирай деньги и уходи. Слышь?

Лешка со всей силы толкал дверь. Ответил:

– убью тебя, козла, потом уйду.

И Манай уже понял, отговорить этого настойчивого парня не удастся. Закричал жене:

– Света! Позвони в ментовку скорей. Пусть цапнут этого психа.

Вся эта возня продолжалась не более пяти минут, но Лешке это время показалось неимоверно долгим.

«Черт! Надо уходить. Соседи могут услышать шум и позвонить в ментовку». Он толкнул дверь раз, другой.

Манай был сильней, а перед лицом смерти силы удвоились. Понимал, если войдет этот страшный человек, ему конец.

– Вот, сука! – выдохнул Лешка и отошел на пару шагов, позвал: – Эй!

– Чего тебе? – глухо отозвался из-за двери Манай.

«Так. Он стоит возле ручки». Лешка глянул на дверь, прикидывая, как должен стоять Манай. Прицелился на уровне груди и выстрелил сразу из двух стволов.

Крупная дробь разворотила в тонкой двери здоровенную дыру, но Манай был еще жив.

Лешка быстро перезарядил обрез.

– Сейчас, сволочь! За все получишь. И за мать, и за Колобка, и за меня. Авторитет долбаный!

Ударив ногой по двери, чуть просунул в образовавшуюся щель стволы, выстрелил и сразу понял: теперь не промахнулся.

Манай навалился на стол, опрокинув на пол и коньяк, и хрустальную вазу с фруктами. Все. Конец авторитету.

Вообще-то, не следовало оставлять свидетелей. Жена Маная и мальчик наверняка запомнили его лицо. Кувыркаясь по полу в комнате, он уронил с головы шапку.

Но Лешка не стал убивать девицу и ее сына, поднял свою вязаную шапку и, спрятав обрез в сумку, быстро вышел из квартиры.

На проспекте удалось поймать такси. Он уселся на заднее сиденье и назвал адрес, велев водителю ехать быстрее.

Рана была неглубокой, однако кровь текла обильно. Лешка рукой старался зажать рану, но кровь уже стала стекать на сиденье. И Лешка подгонял водителя.

Еще издалека он увидел две милицейские машины с мигалками на крышах и машину «Скорой помощи».

Они стояли напротив его подъезда, метрах в двадцати.

«Опять что-то случилось», – подумал он и велел водителю остановиться здесь. Не захотел подкатывать к подъезду.

«Тут всего-то ничего. Можно и ножками дотопать».

Водителю с самого начала не понравился этот угрюмый, неразговорчивый пассажир. Подозрительный он какой-то. Сидит, весь съежился. Того и гляди долбанет чем-нибудь сзади по башке. Даже пожалел, что посадил его.

Лешка быстро вылез, и водитель облегченно вздохнул, но когда этот угрюмый парень швырнул ему в окно сотку, не вытерпел, крикнул ему вдогонку:

– Слушай ты, говнюк! Накинуть за спешку забыл!

Но угрюмый парень даже не оглянулся и ничего не ответил.

И тогда ему вслед полетело оскорбительное: