Татьяна Ермакова - Двойное золотое дно

Гоша, откуда такая осведомленность? —сделала я круглые глаза .

— Так «Мицубиси» под моими окнами глаза мне мозолила, я же не слепой.

— Нет, Гоша! Ты дурной! Мало мне нашего подъездного KГБ так и ты туда же, — рявкнула я и уже развернулась, чтобы уйти, но тут вспомнила об одном дельце. — Но ты можешь загладить свою вину...

Что надо? — хитренько ухмыльнулся сосед.

— Ты в оружии разбираешься?

— А тебе зачем? — удивился парень.

— Гоша, ну очень надо, — заскулила я, преданно глядя ему в глаза.

Гоша, как всегда, поднял глаза к небу, почесал затылок и со вздохом произнес:

— Ну?

Мы присели на лавочку, и пока я собиралась с мыслями, Гоша терпеливо ждал.

— Что такое револьвер? — выпалила я.

— В смысле? — не понял моего вопроса Гоша.

— В смысле, как он выглядит? Чем отличается? Как можно понять, что это именно револьвер?

— Если хочешь, вечером картинку тебе принесу, где-то в журнале видел. Ну а если совсем просто, на пальцах... Револьвер имеет барабан. У револьвера системы «наган», к примеру, барабан на шесть патронов. Кажется. Тут я не специалист. Что такое барабан знаешь?

Я кивнула. Но свои знания оставила при себе. Ну как я объясню, что барабан — это такая штука, которую можно поворачивать?! Ведь на смех же поднимет

— Ксенька, зачем это тебе?

— Для общего развития, — отрезала я и, поблагодарив соседа, зашла в подъезд.

В холодильнике сиротливо каталось одно яйцо, лежали начатая пачка масла и перемороженный до полнейшего окаменения кусок печенки. Я nopазмышляла над этим фактом. Ежели Илья Владимирович повадится ежедневно ужинать у меня, то дела мои плохи.

По большому счету, я совсем не уверена, что мне так уж необходимо его сердце, путь к которому лежит через желудок. Пошлячка Поливанова, правда, утверждает, что дорожка к данному мужскому органу есть и покороче, и поприятнее. Но если Ирку слушать...

Что ни говори, топать на рынок все равно придется. Я натолкала в рюкзачок пакетов, проверила наличие денег в кошельке и отправилась затариваться.

Нет, со мной определенно что-то случилось. Мало того, что я добровольно иду на рынок, еще и кучу пакетов с собой прихватила!

В последние годы у меня создалось стойкое убеждение, что три четверти жителей нашего города с головой ушли в торговлю. На самом деле быть этого не может, иначе кому бы они все это продавали. Но убеждение остается.

Я стиснула зубы и вошла в высокие кованые ворота городского «храма» купли-продажи. Если я вообще выбираюсь сюда, то делаю это в среду или четверг: покупателей немного, и я чувствую себя достаточно комфортно. Но однажды меня угораздило попасть на рынок в воскресенье! Через пять минут я мечтала только об одном — выбраться на свободу!

Человеческие массы нерегулируемыми потоками лились между рядами прилавков! Я забыла, зачем приперлась, ничего мне уже не было нужно, только унести ноги из этого человеческого омута.

Никакими фобиями я не страдаю. Нет, если встать на краешек крыши и посмотреть вниз — страшно. Как и каждому нормальному человеку. Замкнутое пространство? Ерунда, чего бояться?

Но сплоченная «народная масса», толпа — это уже выше моих сил!

К счастью, по причине не слишком солнечной и теплой погоды, сегодня на рынке было не так уж много людей. Я побродила по рядам, прицениваясь и присматриваясь, и направилась в мясной павильон.

Данное строение — достопримечательность. Павильон построили в пятидесятых годах уже прошлого столетия, и архитектор не поскупился на украшательства в духе того времени. Много лет с фасада здания безразлично поглядывают на сменяющие друг друга поколения покупателей рельефные головы буренок, хрюшек и бяшек.

—- По-о-берегись, дорогая! — разноголосо заорали мне прямо в ухо два веселых лица кавказской национальности. Чтобы не попасть под их тяжело груженную тележку, мне пришлось проворно отскочить в сторону.

— Оксана Сергеевна! — окликнул меня южный человек, стоявший возле пустого прилавка, у которого я оказалась. Ничего доброго от такого обращения я не ждала, но обернулась на голос. Предпочитаю встречать неприятности лицом. Не потому, что такая храбрая, а чтобы с тыла не зашли.

Ох, и не понравился мне южный человек! Плохо выбритый подбородок, торчавшие, как щетка, усы, растянутые, засаленные тренировочные штаны, растоптанные кроссовки. Но ужаснее всего мне показались мрачные черные глаза, зыркавшие из-под норковой шапки. Короче, бандит бандитом.

— Поговорить с вами, уважаемая, хотят. Очень важные люди хотят, уважаемая.

А если я не хочу? — нахмурилась я в ответ. «Уважаемая», это , конечно, хорошо, но...

— Уважаемая, — снова затянул свою волынку горец, — зачем вам неприятности? Люди поговорить хотят. Вам уважение оказали, вы уважение окажите Пойдемте, дорогая, тут недалеко.

— Да о чем мне говорить с незнакомыми людьми, — захлопала я глазами (ну, дура дурой). — Мне продукты нужно купить...

Осмелела я лишь по одной причине. На многолюдном рынке, надеюсь, убивать меня не будут. По крайней мере сразу (в том, что меня нашли новые заинтересованные в «истории со Щербининым» лица, я не сомневалась), в крайнем случае заору: «Караул — грабят!». Ни на какие другие вопли соотечественники уже не реагируют, а хоть из любопытства обернутся.

Правда, была у меня в голове одна мыслишка... Рвануть в сторону, проскочить между контейнерами с товарами и, петляя зайцем, уносить прочь ноги, вкупе с остальным организмом желательно...

Но идею пришлось отбросить за ненадобностью. Хотя теоретически она осуществима, практически уйти с рынка, захваченного кавказцами, мне не удастся. Выходы — далеко, бегом с препятствиями я никогда не занималась... К тому же пока меня вежливо приглашают, а если побегу, решат, что что-нибудь знаю. Тогда приглашать уже не будут. О спокойной жизни я давно забыла, но горячие парни могут лишить даже той, что есть. — Слушай, а что им oт меня надо? — доверительно заныла я. — Может, ты ошибся, обознался...

— Нет, уважаемая, — расправил чахлую грудь мой собеседник. — Приглашали вас. — Пойдемте, дорогая, пойдемте, — с плохо скрытым раздражением настаивал кавказец. Поручение его тяготило, и он хотел поскорее его выполнить.

— Ну, веди, Иуда, — тяжело выдохнула я.

Не слишком подкованный в религиозном смысле naрень подозрительно покосился на меня угольными глазами, но я смирно шагала рядом и беспокойства ему не доставляла. Вот пусть теперь поломает голову, оскорбила я его или отвалила комплимент.

Кавказец привел меня в грязную забегаловку, расположенную в дальнем конце рынка. Здесь готовили шашлыки и шаурму.

Моему удивлению не было предела. Какие же серьезные люди посещают этот загончик для скота? Я не представляла, как тут можно не только есть, но и садиться на замызганные стулья...