Чингиз Абдуллаев - Под знаком полумесяца

А потом меня просто отправили на целый месяц совсем в другую страну, где я должна была попытаться устроиться на работу, получить гражданство, найти себе квартиру, то есть попытаться легализоваться, не имея никаких документов или помощи. Понятно, что у меня был один телефон, по которому я могла позвонить и сразу закончить свою «практику». Но я приказала себе забыть об этом телефоне. Нет, проституцией я, конечно, не занималась, если кто-то подумал об этом. И ничего особенного не делала. Но уже через три недели у меня был паспорт этого государства, я нашла себе комнату и устроилась на работу. Одним словом, смогла сдать свой трудный «экзамен», который оказался одним из самых нелегких испытаний в моей жизни.

Но самым сложным для меня было расставание с Максимом Гейдаровым, которому я сообщила, что уезжаю в служебную командировку. Пришлось придумать целую легенду о рукописном фонде в одной из арабских стран, куда я срочно обязана вылететь. К этому времени мы встречались уже три месяца, и мне было ужасно обидно, что за все время наших встреч он ни разу не попытался меня поцеловать. Или каким-то образом проявить свой интерес. Один раз я даже подумала, что нужно самой проявить инициативу, и на прощание подняла голову, чтобы его поцеловать. Он как-то неловко повернул лицо, и я поцеловала его в щеку. Он тоже поцеловал меня в щеку. Такой дружеский, почти братский поцелуй. Я решила, что, вернувшись после своей практики, обязательно приглашу его в дом и просто заставлю остаться со мной на ночь. Это было уже неприлично — столько времени встречаться с молодым человеком и не попытаться даже с ним переспать. Конечно, я немного боялась, все еще была очень зажата. Именно в этом вопросе. Не забывайте, что, кроме мужа, у меня никого не было. И весь мой негативный опыт общения с мужчинами сводился к ночным приставаниям Анвера, которого в последние месяцы совместной жизни я вообще терпеть не могла.

Кстати, в городе, куда меня отправили, я познакомилась с молодым человеком, который был младше меня на шесть лет. Его звали Дима. Такой нахальный молодой повеса, который решил «отметиться» победой над еще одной «теткой». Чем-то я ему понравилась. Нужно было видеть, с каким образом победителя и жуира он ко мне подкатывал, как пытался произвести на меня впечатление.

Он был симпатичным и смазливым парнем. В какой-то момент я даже подумала, что можно уступить. Ведь никто и никогда не узнает о нашей встрече, а я уже несколько лет вообще не встречалась с мужчинами. Вернее, вообще ни с кем и никогда не встречалась, кроме своего бывшего мужа. Но опять меня останавливало мое дурацкое воспитание, полученное в нашей строгой семье. Переспать с незнакомым мужчиной казалось мне верхом цинизма, такой непросительной глупостью и безнравственностью, что я даже боялась об этом подумать. Хотя очень хотелось. Но, во-первых, я была на задании и наверняка за мной следили. А во-вторых, я помнила о Максиме, с которым собиралась серьезно переговорить сразу после возвращения в Баку. Он мне по-настоящему нравился, и я собиралась выходить за него замуж, конечно, если он не станет возражать. Поэтому все настойчивые попытки Димы я категорически отвергала. Хотя и познакомилась с ним поближе. Дважды он упрямо звал меня к себе домой под различным предлогами, и дважды я категорически отказывалась, словно не доверяя сама себе. А может, действительно не доверяла и боялась, что просто сорвусь, когда он полезет целоваться.

Максиму я пояснила, что звонить каждый день не смогу, и Кафаров разрешил мне звонить моему другу один раз в три дня, чем я немного злоупотребляла. Но мне так хотелось услышать рассудительный голос моего друга. Он действовал на меня магически. Успокаивал и обнадеживал. Так прошел почти месяц. Я вернулась в Баку, и Микаил Алиев торжественно поздравил меня, пояснив, что я выдержала свой сложный экзамен и теперь должна готовиться к следующему этапу проверки. Нужно отдать должное Кафарову: он честно предупредил меня, что следующий этап будет достаточно сложным в эмоциональном плане, ибо будут проверять мою способность сдерживать свои эмоции, владеть собой и вообще уметь «держать удар». Он так и сказал, как обычно говорят в боксе, и я еще подумала, что, возможно, меня подвергнут каким-то физическим испытаниям. Но все оказалось гораздо сложнее…

Уже на следующий день я отправила дочь к маме и пригласила Максима к себе домой. Я действовала по проверенной схеме. Приготовила вкусный ужин, хотя мне в этом помогала моя мама, купила две бутылки хорошего вина и накрыла стол. Максим пришел ко мне с изумительным подарком. Это была статуэтка известной испанской фирмы. Как раз в это время в Баку открылся магазин этих изделий. Вообще, многие подобные магазины в городе открывал наш хороший знакомый Азад Рагимов, который первым завез в город по-настоящему дорогую и качественную итальянскую мебель, стал принимать заказы на кухни и спальные комнаты, затем начал открывать магазины эксклюзивной посуды и таких изящных статуэток. И все это большое дело он начал со своим одноклассником, сумев за небольшой срок открыть столько замечательных магазинов. Азад был завзятым книгочеем, и весь город знал, что больше всего ему нравятся книги о приключениях одного местного сыщика. Рагимов оказался таким одаренным бизнесменом и такой невероятной творческой натурой, что через несколько лет стал министром по делам молодежи и спорта. Наверное, лучшую кандидатуру трудно было найти, хотя сам Азад был грузным и массивным человеком. Но в нашем городе подобная комплекция только прибавляла ему популярности, а его деловые качества вызывали искреннее уважение.

Максим снова поцеловал меня в щеку, когда вошел в квартиру. Это меня снова немного покоробило, но я решила не форсировать события. Мы уселись за стол, начали вспоминать, что с нами произошло за этот месяц. Я отчаянно и нагло лгала, он только слушал и согласно кивал головой. Но вина почти не пил, несмотря на все мои попытки его угостить. Наоборот, именно я выпила гораздо больше него. Хотя была такой возбужденной, что совсем не чувствовала алкоголя. Одним словом, я повела себя не совсем адекватно. До сих пор стыдно вспоминать.

Мы поужинали, я выпила гораздо больше, чем могла себе позволить. И только потому, что он почти ничего не пил. Нужно было как-то поддержать разговор, заставить его пить и вообще немного расслабиться. Боюсь, что я хотела расслабиться гораздо сильнее, чем он. И постепенно выпитое вино начало сказываться. Я стал глупо улыбаться, хихикать в ответ на его ответы, даже не сознавая, насколько они серьезные или смешные. В общем, вела себя не очень красиво. А потом, в какой-то момент, просто потеряла контроль над собой. И подойдя к Максиму, обхватила его шею двумя руками, попытавшись его поцеловать. Нужно было видеть, как он вырвался, удивленно взглянув на меня. И хотя я была не совсем трезвой, но его взгляд меня просто сразил наповал. В его глазах было изумление, граничащее с неприятием. Именно так. Изумление и неприятие. Я ничего не могла понять. Мы встречаемся с ним три месяца, и он шарахается от моего поцелуя, словно я заразная стерва. Не говоря уже об этой искре неприятия. Неужели я ему так противна? Тогда зачем он со мной встречается?