А. Шантарский - Не верь

— Давай я тебя отвезу на время домой, — предложил он.

— Тебе нельзя рисковать. И машина приметная, ее знают. Лучше я на поезде.

Такое развитие событий Виталика более чем устраивало. Он намеревался в отсутствие девушки решить дела со свидетелями не совершенного им преступления.

Посадив Леночку на поезд, Шумилин, не откладывая на потом, отправился в воинскую часть и вызвал Гущина.

— Ты представился двоюродным братом? — появился тот на КП.

— Я им соврал, ты мне, как родной.

— Но и к двоюродному отпустили на два часа.

— Маловато, нам нужно многое обсудить…

Когда Паше Воронежеву сняли повязки, то цвет лица ему не понравился. Оно напоминало припухшее красновато-синее месиво. Но следы от шрамов были едва заметны. Постепенно опухоль спадала, а вместе с этим поднималось и настроение. Юноша вновь становился симпатичным, появилась былая уверенность, и все чаще губы растягивались в улыбку. Ел с аппетитом, с удовольствием общался со сверстниками, которые навещали его в больнице. В вернувшемся домой и на школьную скамью парнишке все узнавали прежнего балагура и весельчака. Опять девчонки строили ему глазки, и он отвечал им улыбкой. От замкнутого затворника и следа не осталось. Он испытывал чувство благодарности к Смугловой, но так как ее рядом не было, то задумывался об этом редко.

Возвращаясь из школы домой, Паша обнаружил, что около подъезда его поджидает Оля Платонова, из-за которой и изуродовали лицо парню, но он этого не знал. Воронежев сделал вид, что не замечает ее, и намеревался пройти мимо, но та окликнула:

— Нехорошо игнорировать близких.

Пришлось остановиться и повернуться.

— Это ты-то близкая?

— А кто, Смуглова? — прозвучал вызов.

— Хоть бы и она. Благодаря ей я приобрел…

— Не приобрел, а вернул, — прервала его собеседница, — и не благодаря ей, а благодаря тем деньгам, что она подсунула твоим родичам. А тебе известно, где она их взяла?

— Не твое дело, — грубо отозвался парень. — Говори, зачем пришла?

— Соскучилась, — прищурила та глазки. — Мне Верка Силантьева рассказала, чем Ленка занималась…

— Я знаю. Она это ради меня делала.

— Это еще вопрос. Почему тогда убежала с другим? Да она у него на шее виснет.

— С чего пришла к такому выводу?

— А с того, — передразнила Платонова. — Это был Веркин парень, у нее Смуглова его и отбила.

— Зачем тогда отдавать деньги мне на пластическую операцию?

Воронежев думал, что задал вопрос, на который у собеседницы не найдется доводов. Но они нашлись, она готовилась к беседе и основательно все продумала. Правда, понимала, что придется пойти на осознанную подлость и свалить на соперницу свои же грехи.

— Почем я знаю? — пожала она плечами. — Может, тех парней, которые тебе лицо подпортили, она и подослала. А позднее совесть заела.

— Совсем рехнулась? Она тогда так расстроилась.

— Овечкой прикинулась, — скривила Оля улыбочку. — Дурачок ты дурачок. Просто не представляешь, на какую подлость баба пойдет из-за ревности.

— Она же не знала, что я с тобой уплыл на тот берег. — Павел и сам не заметил, как начал оправдываться. Они влезли с ногами на скамейку и сидели на ее спинке.

— Я лично не сомневаюсь, что увидела. А потом что угодно можно сказать.

— По-твоему выходит, что она все предвидела и с парнями заранее договорилась, чтобы ножичком прошлись по моей физии, — усмехнулся Паша. — Ахинею, подруга, несешь.

— Знакомых парней встретила на пляже. Калечить тебя, разумеется, не собиралась, это ты уже лишку хватил. А вот припугнуть попросила, чтобы как-то проучить. Потом, может, сама не рада была, да время вспять не повернешь, — выдвинула Платонова заготовленную версию, вернее, высказала свои тогдашние мысли. Поверил ли Воронежев или не поверил, но сомнения зародились.

— Тяжело такое представить, — уже не столь уверенно прозвучали его слова.

— А я в случайности не верю. Вспомни, когда ты со мной дружил, Ленка же нам проходу не давала, — добивала она. — Послушай, я уже порядком продрогла. Пригласил бы на чашечку горячего чая.

— Пошли, — не очень гостеприимно пригласил он и соскочил с лавки. Он-то мороза не замечал.

— Предки дома? — последовала за ним Оля.

— На работе.

Если бы парень обернулся, то заметил бы на ее лице торжествующую улыбку. Действительно, девушка считала, что главную задачу уже выполнила: сомнения насчет Смугловой посеяла, а стену неприязни между ним и собой сломала. Осталось только дожать. И тут сопутствовала удача — уединение.

Оля отодвинула недопитую чашку.

— Чай не помогает, внутри вся обледенела. Коньячку бы? — подняла на хозяина вопросительный взгляд.

— Водка есть, — буркнул собеседник, не расположенный к застолью.

— Сойдет. — Она с удовольствием приняла поданную хозяином рюмку. — А себе?

— Я не замерз.

Девушка поставила рюмку на стол и театрально надула губы.

— Одна не пью.

— Не пойму: чего добиваешься? — Презрения в его взгляде не было, но парень определенно давал попять, что видит ее хитрости насквозь.

— Могу уйти. — Гостья резко поднялась и умышленно задела рукой рюмку. Водка выплеснулась ей на платье. — Ой! — воскликнула она и снова села. Паша схватил бумажную салфетку и принялся промокать разлившуюся жидкость. — Придется ждать, пока не высохнет. — Тот молча делал свою работу. — У тебя приятные руки. — Она перехватила его руку и поднесла к лицу. От легкого прикосновения губ пальцы разжались и салфетка выпала.

— У меня нет больше сил воевать с тобой, — сказал Воронежев, но руки не отнял. — Мы не имеем права так поступать. — Но она наклонилась к сидящему на корточках парню и закрыла рот поцелуем.

Хоть за Пашей и бегали девчонки и он этим бравировал — настоящей близости с ними еще не испытывал. Целоваться, конечно, целовался, но и от этого успел отвыкнуть за то время затворничества, пока лицо было обезображено шрамами. Платонова сразу почувствовала нерешительность Воронежева и умело этим обстоятельством воспользовалась. Она расстегнула ему две верхние пуговицы на рубашке и просунула туда руку. Второй рукой еще умудрялась разливать водку. Так как второй рюмки на столе не было — плеснула спиртное в чашку из-под чая.

— Запей, — сунула она ему рюмку, лишь разъединились их губы, и чокнулась чашкой. Совершенно обескураженный, еще под воздействием приятных ощущений, парень выпил и сморщился. Оля заразительно рассмеялась и отхлебнула прямо из чашки. Теперь не пришлось уговаривать, чтобы хозяин поставил на стол вторую рюмку.

Дальнейшее с ним происходило словно во сне. Довольно быстро он захмелел, совесть уже не мучила и он охотно подчинялся командному тону гостьи.