А. Шантарский - Не верь

— А угон генеральской машины с автостоянки УВД?

— Это уже, как говорится, мелочи жизни. Тебе ничего не угрожает. Скажу, что ты не сообщница, а понравившаяся мне девица, которую я заманил в машину обманом.

— Тогда посадят тебя одного.

— Два-три года в колонии — не самое страшное в жизни. Они заменят срок службы в армии. Зато потом все встанет на места.

— Я не хочу оставаться без тебя, — капризно поджала Смуглова губки.

— У тебя есть близкие, — напомнил собеседник, и девушка задумалась.

— Как я соскучилась по маме и дедушке. Так им и не позвонила, а обещала. Мама там вообще с ума сходит.

— Так в чем же дело?

— Действительно, — загорелись у нее глаза, и рука автоматически потянулась к телефонному аппарату. Но парень опередил ее и отодвинул телефон в сторону.

— Не отсюда.

— Думаешь они могут… — она имела в виду прослушивание телефона, — но мы ведь не шпионы какие-нибудь.

— Береженого бог бережет. Отвезу тебя на переговорный пункт.

Прижавшись к Шумилину, Смуглова застыла в молчаливом ожидании вызова. Мысленно она уже разговаривала с мамой. Наконец объявили ее город и назвали четвертую кабину. Девушка ожила. Но, к ее великому удивлению, к кабине спешил еще один человек.

— Девушка, — окликнул он ее, — это мой заказ. — Она обернулась и обнаружила перед собой бодрого на вид старика. — Это мои переговоры, — повторил он.

— Нет же, вы что-то напутали, — уверенно возразила Лена.

— Я редко путаюсь, — улыбнулся собеседник и дернул на себя ручку двери. Парень и девушка в недоумении переглянулись.

— Не волнуйся, — подошел к ней Виталик, — он сейчас выйдет. — Но тот уже о чем-то разговаривал с абонентом. — Значит, в нашем городе и у него есть родственники и друзья, а переговоры он заказал раньше, — объяснил Виталик. Они уже не обращали внимания на покидавшего переговорный пункт старика. Сразу же после его ухода вызов повторился. На этот раз в той же четвертой кабинке скрылась Лена.

— Мамочка, родная, это я, — ласково прошептала она в трубку. Горло сдавило, и подступили слезы.

— Дочка, милая, что же так долго молчала? Мы с твоим дедом места себе не находим. Он лишь недавно признался мне, что направил тебя к своему фронтовому другу, и то только потому, что ему стало известно, что друг переехал.

— Не волнуйтесь. У меня все хорошо. — Свободной рукой девушка вытерла увлажненные глаза. — Лучше расскажи, как там у вас?

— И не спрашивай. — После короткой паузы Вера Сергеевна вернулась к прежней теме. — Представляешь, за минуту до твоего звонка дед разговаривал по межгороду с Афанасием Тимуровичем. Тот через соседку Феклу Пантелеевну по старому месту жительства узнал, что его разыскивала молодая парочка, и на всякий случай позвонил нам.

— Когда, говоришь, звонил? — мелькнула догадка у Леночки.

— Да прямо сейчас. Поликарп Сидорович положил трубку, а я следом сняла.

— Секунду, мама. — Лена выглянула из кабины и нетерпеливым жестом подозвала парня.

— Что? — подскочил тот.

— Старика запомнил, который вышел из этой кабины?

— Вроде бы, — неуверенно пожал тот плечами.

— Он не успел далеко уйти. Постарайся догнать. Подозреваю, что это Самсонов Афанасий Тимурович — боевой друг деда.

Не было времени выяснять, откуда у Лены такие предположения. Виталик кивнул и, выскочив на улицу, огляделся по сторонам. Ему показалось, что предполагаемый Самсонов стоит на автобусной остановке, что наискосок через дорогу. Парень побежал на противоположную сторону улицы, но вынужден был сначала пропустить маршрутный автобус. Он заметил, как старик направился к задней двери, и закричал, перекрывая уличный шум:

— Афанасий Тимурович, не уезжайте!

Автобус отошел, а на остановке остался стоять человек преклонного возраста, с интересом рассматривая приближающегося к нему молодого парня.

— Мы знакомы? — поинтересовался он, изучая атлетическую фигуру Шумилина.

— Вы только что звонили Поликарпу Сидоровичу Смуглову и ваша фамилия Самсонов? — не то утвердительно, не то вопросительно произнес незнакомец.

— Верно.

— И вас интересует, где те молодые люди, которых к вам направил фронтовой друг? — задал очередной вопрос Шумилин.

— Разговор можно и подслушать, но не через закрытую дверь кабины и не на таком расстоянии, а это значит…

— Значит, — повторил парень, — что я один из этих молодых людей, а девушка в данный момент беседует с родным дедом по фамилии Смуглов.

— Редкое совпадение, — улыбнулся старик и протянул руку. — Будем знакомы.

— Виталик. — Рукопожатие было крепким, видно, силен еще старик.

— Вкратце знаком с вашим положением. Подробнее расскажете у меня дома. Приглашаю.

— Мы на машине, — парень махнул рукой в сторону «Волги», у которой уже прохаживалась Лена.

Вскоре выяснилось, почему в адресном бюро на Самсонова не имелось данных. Он был прописан в Ильинке, небольшой деревеньке, что раскинулась на берегу речушки с чудным названием — Милушка. У него был домик на окраине, но ночевал он там крайне редко.

— Я устроился на работу егерем и живу в сторожке, среди первозданной природы, — объяснил старик. — Вы можете перебраться туда.

— Мы устроились. Но не исключено, что в будущем воспользуемся предложением, — ответил Виталик.

— Двери всегда открыты. — Хозяин плеснул в стаканы самогон собственного изготовления. Девушка от ядреного напитка отказалась. — Но держите меня в курсе дел. Старая гвардия надежнее. — Они чокнулись. — Да и перед Поликарпом Сидоровичем неудобно будет, если потеряю с вами связь, а вы попадете в беду. — Они выпили, закусили, и старик продолжил, обращаясь уже к Смугловой: — Знаешь, какой мировой парень твой дед? — Спиртное действовало, хотелось излить душу.

— Знаю, — улыбнулась собеседница.

— Э… — протянул Самсонов. — Откуда знаешь, если в то время тебя и в проекте не было?

— Догадывалась, а недавно убедилась, — серьезно ответила Лена. Старик утвердительно кивнул.

— За счет таких героев и выиграли войну. Он был везде первый и назад не оглядывался, верил, что остальные за ним идут. А таких пуля не берет.

Они беседовали чуть ли не до утра, если это можно назвать беседой. Говорил практически один хозяин, а молодые больше слушали. Зато внучка узнала про героические поступки своего деда, о которых сам он умалчивал, не любил лишний раз распространяться о собственной персоне. Они гостили в деревне два дня и еще три дня в сторожке. Только через пять дней вернулись на городскую квартиру. Нескончаемые воспоминания Афанасия Тимуровича о Поликарпе Сидоровиче вызвали в юном сердце тоску. Леночке нестерпимо захотелось его увидеть, поговорить, поблагодарить. Естественно, что вспоминалась и мать. И Шумилин правильно определил ее настроение.