Ричард Касл - Шторм назревает

— В моем досье нет ничего про мамины желания.

— Там это ни к чему. Огненно-рыжие волосы. Изумрудные глаза. У тебя на лбу написано: ирландка. А я не встречал ни одной ирландской мамаши, к тому же — доброй католички, которая бы не желала дочке выйти замуж и родить детей. Ты, должно быть, страшно её разочаровала.

— Не твоё дело.

— Ты же расспрашивала меня о моём прошлом.

— И ты мне ни черта не рассказал.

— Опять сквернословишь. Монашки не лупили тебя за это линейкой по пальцам? А добрачные отношения они одобряли?

Шауэрс с трудом взяла себя в руки:

— Давай прекратим это дерь… эти экскременты.

Он нервировал её. Раздражал. Доставал. И получал от этого удовольствие.

— Похитители снова вышли на контакт с Уиндслоу? — спросила она. — За этим он вызывал тебя сегодня утром?

У неё хорошее чутьё. Она сообразила, что что-то произошло.

Сторм сделал ещё глоток, обнаружив, что бутылка почти пуста.

— Сенатор просил меня сохранить нашу утреннюю встречу в тайне. Если ты не заметила, он утратил веру в ФБР.

Шауэрс со злостью вдавила большим пальцем кнопку в пульт, выключая телевизор.

— О чём ты говорил с Джоунсом в ЦРУ?

— Почему ты не замужем? А, агент Шауэрс?

— А ты женат? — парировала Эйприл. — Где живёт твоя бывшая? На Гавайях? А подружка, наверное, в Покателло? Или, может быть, ты предпочитаешь мальчиков?

Она разгорячилась. Сторм видел огонь в её глазах, и ему это нравилось.

Шауэрс продолжила:

— Так ты расскажешь мне про встречи с Уиндслоу и Джоунсом, или продолжим обмениваться колкостями?

— Колкостями? Я думал мы перейдём к предварительным ласкам, — ответил Деррик. — Расскажи мне о себе что-нибудь возбуждающее. Что-нибудь грязное.

Ей это определённо не понравилось. Ему — наоборот.

— Считаешь себя умником, так ведь? — спросила она. — Явился в Вашингтон этаким грёбанным героем, который ко всеобщему восторгу исправит положение, утерев нос мне и Бюро.

— Так и есть. Но твой нос я собираюсь утереть нежно-нежно.

Шауэрс поднялась и сказала:

— Спустись на землю, дружок. Никто не выше закона. Ни сенатор Уиндслоу, ни Джедидайя Джоунс, и уж совершенно точно не ты. Не хочешь сотрудничать — я не стану прикрывать твою задницу. Тебе следует поразмыслить об этом. И подумай вот ещё о чём: если я выясню, что ты намеренно скрывал улики, или делал для сенатора что-то незаконное — даже на волосок выходящее за рамки закона — я обрушу на тебя всю мощь Департамента Юстиции.

Изобразив невинность, Сторм поинтересовался:

— Какое определение понятию «на волосок незаконное» дают на юрфаке Джорджтаунского университета? Я не силён в этой терминологии.

Шауэрс направилась к выходу. Лицо её было пунцовым от гнева.

— Агент Шауэрс, — бросил он ей вслед. Она остановилась, оглянулась. Сторм продолжил. — Мне уже дважды угрожали за сегодня, а ведь ещё даже не полдень.

— Может, стоит перестать быть шилом в заднице, и начать сотрудничать? — услышал он в ответ. — Напрасно ты пытаешься справиться со всем в одиночку.

Шауэрс коснулась дверной ручки, и повернула её:

— Я скажу в штабе, что ты не расположен к совместной работе.

— Пока не ушла, ответь мне на один вопрос. Почему вчера вечером от отеля тебя сопровождал автомобиль российского посольства?

Она развернулась, не убирая ладони от двери.

— Любопытно, как ты ухитряешься видеть хвост за кем-либо, и не замечать ниток, за которые тебя дёргают твои кукловоды. Тебе в голову не приходило, что Джоунс привлек тебя к расследованию только за тем, чтобы сделать крайним?

— С чего ты взяла, что я окажусь крайним?

— Quid pro quo, — ответила Шауэрс.

— То есть, покажи, что у тебя в трусах, и я покажу тебе, что в моих? Я не стану в это играть. Впрочем, если ты действительно хочешь посмотреть…

Как и до этого, она проигнорировала его заигрывания.

— Если Мэттью Дулл умрёт, понадобится козёл отпущения. Это Вашингтон, здесь обязательно нужен тот, на кого посыплются шишки.

— Ты кое-чему научилась на юридическом.

— Нам ещё на первом занятии объяснили, что крайним становится тот, чья позиция наиболее уязвима. А в нашем деле это ты.

Сторм отставил пустую бутылку, и взглянул Шауэрс прямо в глаза. Он испытывал к ней влечение. Страсть. Отец говорил ему держаться подальше от огненно-рыжих женщин: «Они безумны!». Размышляя над её словами, он думал, так ли шатко его положение? Ему не раз приходилось оказываться в ситуациях, сулящих заведомый проигрыш. Вся его подготовка была направлена на то, чтобы выходить из них победителем, оборачивая в свою пользу любые обстоятельства. Если его положение шатко, он сможет его укрепить. Сумеет ли Шауэрс? Сторму было очевидно, что она играет в шашки, в то время как все остальные разыгрывает партию в шахматы. Понимает ли это она?

— Ты закончила обучение magna cum laude [7] magna cum laude (лат.) — с большим почетом , — ответил Сторм. — И потому не можешь не сознавать, что всё, что сейчас сказала — используя твою же терминологию — экскременты собачьи.

Он дразнил её, продолжая следить за реакцией.

Сторм продолжил:

— Ты права, крайним всегда становится слабое звено. Но в нашем деле это не я. Это не сенатор Уиндслоу и определённо не Джедидайя Джоунс. Это ты, агент Шауэрс.

Эйприл вышла, громко хлопнув дверью.

Подождав десять минут, Сторм спустился к стойке регистрации и подошёл к консьержу.

— Я бы хотел взять напрокат микроавтобус. Могу я получить его до обеда?

— Разумеется. Как долго вы планируете им пользоваться?

— Верну завтра утром. Мне нужно что-нибудь с сильно затонированными окнами в салоне. А лучше — вообще без них.

— Я немедленно распоряжусь.

Когда Сторм поднялся к себе, в номере всё ещё ощущался аромат духов.

Вскоре после полудня Сторм покинул отель на микроавтобусе-фургоне — консьерж раздобыл для него белый «форд» Е-серии. В машине стояли всего два сиденья — в кабине, для водителя и пассажира. Салон, предназначенный для грузов, был пуст. Окна, помимо ветрового стекла, имелись лишь в передних дверях. Покатавшись с полчаса по вирджинским пригородам и убедившись в отсутствии слежки, Сторм заехал в магазин спорттоваров и купил четыре большие сумки, после чего отправился обратно в округ Колумбия. Он добрался до Мемориала Томаса Джефферсона на южном конце Национальной аллеи, примыкающем к Приливному бассейну в парке Западный Потомак. Там Деррик оставил микроавтобус, прихватил с собой купленные сумки и взял такси до отеля.

В номере он быстро принял душ, надел штаны цвета хаки, голубую рубашку и тёмно-синий пиджак, нацепил на ноги мокасины. Затем сунул «глок» сорокового калибра в специальную кобуру на поясе сзади и убедился, что запасной магазин на месте. Собравшись, он спустился вниз и протянул парковщику свой талон. Через несколько минут Сторм уже вёл предоставленный Джоунсом «таурус» в сторону Капитолия. Встреча с сенатором Уиндслоу и Самантой Топперс в здании имени Дирксена была назначена на четыре часа.