Марианна Баконина - Смерть на выбор

— Не брал? — Она резко, будто падая в обморок, опустилась на кошму. Максим подхватил ее и заработал пощечину. Скорее всего, его намерения не были верно истолкованы. Объясняться он не стал. Пощечина занимала его куда меньше, чем проявленный неведомо кем интерес к любимому кладу. Целую минуту он думал, Нина тем временем отползла в дальний угол комнаты, дабы обезопасить себя на случай очередных эротических поползновений. Максим пересел в другой угол, чтобы показать самоуверенной мышке, что помыслы его чисты и интересы целомудренны. Если можно назвать тщеславие целомудренным.

— Но кому еще они могли понадобиться? Ты, наверное, сама засунула их куда-нибудь.

Нина глянула на объемный ком шмотья в углу — Максим никак не мог приспособиться к отсутствию элементарного шкафа или хотя бы полок — и процедила:

— Если бы они пропали у тебя, я бы не удивилась, но я — «засунуть» не могла. Я прекрасно помню, куда положила их вчера.

— И куда?

— В ту же папку, откуда взяла.

— А папку?

— В портфель.

— И что, папка тоже исчезла?

— Да. — Оба грустно замолчали. Нина — потому, что была педантична и расстроилась из-за непорядка, Максим — из-за внезапно проснувшейся подозрительности.

— А когда ты последний раз видела папку?

— Естественно, вчера, я не имею привычки любоваться чем-то без нужды. И вообще, в моих вещах кто-то рылся.

Прогрессивный журналист вздохнул:

— Если не я, значит, кто-то из здешних, твой Аскер, к примеру.

Столь логичное предположение крайне возмутило Нину.

— Ты думай, а уж потом говори. — Она даже задохнулась.

— Тогда я не знаю. Видимо, тайные посланцы твоих бекташи. Духи, оставленные охранять клад.

— Тогда как они догадались, что бумаги у меня? У тебя же тоже кое-что есть! Карта, к примеру!

Максим не поднимаясь, в два прыжка, добрался до фотоаппаратно-футболочной свалки. Карты не было. Еще пропала объемистая тетрадь, переданная сегодня местным демократом. У него так и не хватило времени в нее заглянуть.

— Ну вот. — Максим взглядом измерил сидевшую в уголке Нину, как будто она была причастна к таинственному исчезновению бумаг. — Допрыгались. — Теперь он сообразил, что неизвестные злоумышленники интересовались не легендарной казной ордена бекташи, а материалами, собранными местным борцом за демократию. Клад пострадал попутно.

Легче от этого не стало. Он давно дал себе слово не впутываться в грязную политику — и не потому, что был особо чистоплотным, просто участие в политических дрязгах мешает быть объективным. Максим же почитал объективность наивысшей журналистской добродетелью.

— Ладно, иди, — хмуро пробормотал он. — Все равно поедем в Бухару. Ты же сама говорила, что от плана толку мало, что ничего не сохранилось.

Едва за Ниной опустилась занавеска (двери в этом доме, возможно, и были, но ими не пользовались за ненадобностью), вошел Аскер. Кричали они довольно громко, и он, видно, пришел их мирить.

— Хорошая девушка, ты ее не обижай.

Максим нервно заталкивал в сумку вещи.

— Что у вас случилось то?

Максим, помотав головой, мол, ничего не случилось, приступил к укладыванию фотоаппаратуры. Даже расстроенный, в это занятие он вкладывал всю душу.

— Почему не отвечаешь? Обижаешь, да?

— Документы пропали. — У Максима не хватило воспитанности скрыть сей неприятный для хозяина дома факт. Аскер даже на ногах не устоял. Прямо как слабонервная девица.

— Быть не может. Что такое говоришь!

— Что есть, то и говорю, — безжалостно произнес Максим.

— Не может такого быть в этом доме! Искали плохо.

— Где тут потерять-то. — Максим обвел рукой и глазами лишенную мебели комнату.

— Потерять везде можно. — Аскер огляделся. — Что пропало-то? Паспорт, права?

— Нет, это на месте. Одна тетрадь, толстая, и фотография.

— Нины? Портрет? — разулыбался Аскер.

— Нет, фотокопия, для ее статьи. — О том, что и у Нины пропали документы, Максим сообщать не стал.

— А хорошо искали-то? — Аскер отодвинул в угол сумку и принялся переворачивать кошмы и циновки.

— Да не надо, туда-то как завалиться могло? — Максима растрогало столь деятельное участие. — Да Бог с ним.

— Не говори, слышишь, сейчас найдем, вот увидишь.

Самое забавное, что кавардак, учиненный Аскером, рьяно взявшимся за поиски, оказался не бессмысленным: в углу под ковром мирно лежала обличительная тетрадь, а чуть поодаль фотокопия карты. Максим остолбенел, то есть превратился в неподвижный предмет, вертикально установленный посреди комнаты. Но дара речи не лишился:

— Интересно, как они туда попали?

Аскер пожал плечами. Он искренне заинтересовался картой.

— Что это?

— Это Нина для статьи приготовила, я толком не знаю. — Посвящать Аскера в могучие кладоискательские планы не хотелось.

— А о чем… — Но степенный вопрос гостеприимного хозяина, оборвала Нина.

— Нашла, представляешь, под циновкой, как я ее туда засунула, не представляю, наверное, совсем сонная была.

— Наверное. — Максим и обрадовался, и огорчился, столько переживаний на пустом месте. Уже скоро вечер, а им пилить двести километров на автобусе.

— Ладно, ты собрала вещи?

— Вы уезжаете? — искренне удивился Аскер. — Вам у нас не понравилось?

— Что ты, Аскерчик, просто мы торопимся в Бухару, я хотела поработать в мазаре аль-Бухари, и вообще, там в библиотеках, а у Максима свои дела.

Чтобы сразу прекратить надвигающиеся уговоры, Максим солидно кашлянул и важно заметил:

— Мы же всего на две недели, и столько дел, столько дел. Кстати, как нам лучше добраться до автовокзала?

— Вы разве на автобусе поедете? — Вопрос прозвучал не только недоуменно, но и возмущенно. — Зачем обижаешь, дорогая. Вы мои гости. Берите мой автомобиль!

Максим видел, как гордится Нинин знакомый своей недавно купленной машиной и не решился принять жертву.

— Спасибо, мы и на автобусе прекрасно доберемся.

— Правда, автомобиль есть, какой автобус! — Аскер говорил решительно. Нина стояла поодаль и загадочно улыбалась — из каких-то своих, очень внутренних соображений она не желала принимать участие в споре.

Борьба характеров и великодушия завершилась победой Аскера. Впрочем, Максим уступил без особого сопротивления. Он по-прежнему всерьез собирался прославиться, а искать клад на автомобиле удобнее, чем без него.

— Встретимся в Бухаре, — весело напутствовал отъезжающих гостей Нинин приятель.

Как заботливый и щедрый хозяин собирался догнать их в Бухаре, Максима не интересовало. Догонит — хорошо, нет — его дело. Потом все разрешится, а сейчас — железный конь послушно урчит, карты в сумке, и следует спешить навстречу великим свершениям.

Хорошее шоссе не стирает пустыню. Скорее всего, потому, что собственно пустыня — это не скопление песка или отсутствие людей, воды и деревьев, а образ жизни земли. Частые указатели, автобусные остановки и еще более частые бетонные столбики, отделяющие освоенную человеком землю от земли, которая ему не нужна, не мешали чувствовать себя Марко Поло, Афанасием Никитиным и отчасти Стенькой Разиным. Ведь в пустыню знаменитого журналиста привела жажда добычи.