Ник Кварри - Дон умер, да здравствует Дон!

Араб выбрался из фургона, закрыл переднюю дверь и проверил задние, удостоверяясь в том, что они закрыты. Корсиканец продолжал изучать стоянку, затемненные улицы и аллеи, а также окружающие их дома, но не заметил никого, ведущего за ними слежку, хотя знал, что кто-то должен быть. Он надеялся увидеть кого-нибудь из тех, кто, предположительно, должен быть здесь.

Так никого и не обнаружив, он посмотрел на араба, который, казалось, не решался оставить фургон и надежно запертый груз.

— Пошли! — бросил он.

Араб следом за ним покинул территорию стоянки. Палец корсиканца лежал на спусковом крючке люгера, спрятанного под плащом.

Они прошли квартал и корсиканец остановился. Он несколько минут рассматривал улицу. Потом надел плащ и сунул люгер в карман. Но руки из кармана не вынул. Они обошли квартал и вошли в маленький отель под названием «Эрмитаж». Оформление было простым.

Комната для них была заказана еще утром. Корсиканец дал на чай проводившему их клерку и закрыл дверь, в то время как араб прошел между кроватями и посмотрел из окна. Из него им был виден стоящий внизу фургон.

Из окна дома напротив отеля «Эрмитаж» Тони Фарго следил за тем, как был поставлен фургон на стоянку и как они ее покинули. Когда они отошли от стоянки, он продолжал наблюдать за ней и прилагающими к ней улицами. Иногда мимо проезжали машины или проходил пешеход, торопящийся домой. Ночью это происходит не так уж часто.

В десять минут второго из-за угла вышел пьяный. Он спотыкался на протяжении всего своего пути вдоль квартала. Когда он дошел до стены дома, следующего за отелем, он, казалось, запутался в собственных ногах, свалился около стены, его лицо было повернуто в сторону стоянки.

Тони поднял полевой бинокль, лежащий на столе рядом с его кольтом «Кобра» 38 калибра. Он направил бинокль на человека, лежащего у стены.

Человек выглядел очень пьяным. Разорванная грязная рубашка, измазанное грязью лицо. Пьяница оттолкнулся от стены и начал свой неустойчивый путь вдоль тротуара, качаясь из стороны в сторону.

Тони перевел бинокль на окна комнаты, занимаемой арабом и корсиканцем. Они оба спали. Тони методично прошелся биноклем по всем окнам, а потом по крышам. Наконец, он осмотрел темные аллеи и подъезды. Если еще кто-нибудь и был на этой территории, то он вел себя чрезвычайно осторожно. Тони не смог ничего обнаружить. Он положил бинокль рядом с кольтом и стал ждать.

Невозможно доставить большую партию груза без того чтобы слухи о его прибытии не достигли блюстителей закона. В городе было так много изголодавшихся потребителей, беспокоящихся о подходящих к концу запасах, и слишком много посредников, уверяющих их, что они скоро будут удовлетворены. Менее года назад партия груза, почти такая же большая как эта, была захвачена Федеральными агентами, сидевшими в засаде в назначенном месте. Рано или поздно обнаруживаются следы их присутствия. Но если закон вышел на след их груза, на территории должна находиться армия полицейских. Они могут захватить порошок, что приведет к большим финансовым убыткам, но, по крайней мере, никто не будет арестован. Но если следит кто-то не связанный с законом?

Двери спальни раскрылись. Френки Регалбуто вышел и потянулся с сонным удовлетворением. В нем было так же много сицилийской крови, как и в Тони, но он выглядел совсем иначе. Его глаза были темно-голубыми и глубокими, веснушчатое лицо и волосы песочного цвета. Временами проглядывал его жесткий характер, но сейчас он был расслаблен и добродушен.

Он закрыл дверь спальни, вошел в маленькую кухню и повернул кран.

Тони сказал:

— Дверь закрой, я не хочу, чтобы она вошла сюда.

— Она не войдет, — сказал Френки со смесью бравады и гордости. — Когда они имеют дело со мной, то потом дрыхнут как мертвые. О ней не беспокойся.

— А я и не беспокоюсь. Для сына Дона ты иногда действуешь довольно глупо.

Френки усмехнулся. Он его не боялся, Тони это знал. Он просто не обижался.

— Я считаю, что сейчас я не только потомок старого капо, — ответил он добродушно.

Он налил полчайника воды и поставил его кипятить.

— Что-нибудь произошло?

— Они появились. Сейчас они в отеле.

— Какой их автомобиль?

— Фургон возле грузовика.

Френки изучил его и наконец, осмотрел окрестности.

— Ничего подозрительного?

— Думаю, что пока нет.

Френки прошел на кухню и бросил в чайник пару ложек кофе.

— Хочешь немного?

— Нет, я лучше пойду посплю. — Тони взял винтовку и встал. — Твоя очередь наблюдать. — Он прислонил винтовку к соседнему окну. — И разбуди меня, если что-нибудь заметишь. Если все будет в порядке, не буди меня до десяти.

Френки кивнул. Вода закипала. Он налил ее в чашку, положил две ложки сахара и отнес чашку к столу, на котором лежал бинокль и кольт Тони. Его куртка валялась на диване. Он достал полицейский пистолет 38-го калибра, в то время как Тони пошел в спальню.

Он колебался, держась за ручку двери.

— Придется будить.

Френки посмотрел на него и покачал головой.

— Антонио, милый, перестань вести себя так, будто я совершил что-то совершенно недозволенное или что я совершенный идиот. Немного мозгов я все-таки имею.

— Я на это надеюсь, Френки, я в этом уверен.

Он вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Спальня была обставлена дешево и жеманно. Кровать была большой. Разбросанные руки и ноги девушки свешивались с нее. Она лежала на спине и ее спящее лицо выражало удовольствие. Она была еще очень молода. Ее полные груди еще стояли прямо, крошечные розовые соски смотрели в потолок. Волосы на голове были светлые, но клинышек между бедрами был темнее…

Ключ торчал в дверях. Тони закрыл дверь и спрятал ключ в карман. Затем он разделся, сложил вещи на стул. Подойдя к кровати, он оттолкнул левую руку девушки, чтобы освободить себе место. Она повернулась на бок, но не проснулась.

Он снова почувствовал приступ ненависти к Френку. Включив небольшую лампу у кровати, он забрался в кровать и улегся на живот. Через секунду он уже спал.

Когда он внезапно проснулся, резкий утренний солнечный свет струился через окно. Он быстро поднял голову и понял, что его разбудило. Девушка встала с кровати и обнаженная, пыталась открыть дверь.

— Оставь это! — закричал он и сел, опустив ноги с кровати.

Она испуганно отпрянула от двери.

— Иисус…

— Ты привязана к этой комнате, запомни это.

— Проклятье! Мне нужно немного кофе. Ради бога, почему вы такой сердитый? Почему отсюда нельзя выходить?

— Ты уверена, что хочешь это узнать? — мягко спросил он ее.

Она посмотрела ему в глаза и ответила, подавляя дрожь.

— Нет! Я… Я только хочу немного кофе. У меня во рту ужасно пересохло.

Тони посмотрел на свои часы. Было двадцать минут девятого. Снова ложиться спать не имело смысла.