Иван Сербин - Зверь

— Почему?

— Потому что «Московский» — банк Аида. Он там хозяин.

— Кто еще, кроме вас пятерых, знает об этом?

— Никто.

— А Жнец?

— Конечно. И Жнец.

— Странно в таком случае, что он не убил тебя. Ему вполне хватило бы и одного Аида.

— Он и хотел убить. Просто у меня развязался шнурок на туфле, и я остановился перевязать его, а Оксана спустилась к машине. Вероятно, убийца не видел толком, кто вышел, и… словом, я сбежал.

— Как хоть она выглядит, эта матрица?

— Обычный лазерный диск. У самого центра нанесен двенадцатизначный код и ряд специальных символов.

— Сейчас я назову тебе номера машин. — Гектор перечислил номера, названные Жукутом.

«Зачем я это делаю? — думал он. — Жнец не мог приехать в коттедж. Борька увидел бы „своего“, узнал бы и сказал мне…»

— Аид, Цербер, Перс с Молчуном, личная охрана Аида, остальных не знаю, — ответил Валька. — Наверное, бригада охраны коттеджа. Про Аида я тебе уже говорил. Цербер — начальник службы безопасности. Перс и Молчун… Они выполняют сразу несколько функций. Детективы, убийцы, личная охрана Харона… Был еще один, Эдо, но его убили во время ограбления.

— Ясно. Значит, вы пятеро хотели править миром? — констатировал Гектор.

— Ты с ума сошел. Мы хотели всего лишь гарантировать миру стабильность. Мы не диктаторы, а миротворцы. При помощи «Гекатомбы» можно было прекращать уже начатые войны и предотвращать те, которые еще не успели начаться, заставлять крупные корпорации жертвовать больше денег голодающим в отсталых странах. Можно было бороться с преступностью и извести коррупцию. Клянусь тебе, ни один из нас не помышлял о диктатуре! — запальчиво воскликнул Валька.

— Черт! У меня такое ощущение, словно я читаю роман-утопию! И что же, ты всерьез полагал, будто Жнеца заест совесть, и он под бравурные звуки марша добровольно присоединится к вашей теплой компании? — Гектор незаметно шевелил руками, пытаясь ослабить веревки. — Валька, ты ведь был совсем другим. Как же тебя угораздило вляпаться в такое г…о?

— Ты собрался читать мне мораль? — спросил Валька. — Не надо. Меня все равно убьют. А там, куда я попаду после смерти, и так все объяснят популярно, на пальцах. Знаешь, когда ты дерьмовый клерк с грошовым окладом в дерьмовой организации, перспектив никаких и даже семью завести нельзя, потому что нечем будет кормить жену и детей, начинаешь задумываться о том, стоит ли вообще жить. И вдруг, в тот самый момент, когда ты уже окончательно понял, что жизнь — это огромная яма, до краев наполненная г…ом, вдруг приходит добрый дяденька и дарит тебе десять миллионов. Просто так. А потом еще десять. И еще. И так в течение полугода. К хорошему привыкаешь очень быстро. И после такого благоденствия свалиться снова в нищету? Вряд ли может быть что-нибудь хуже этого. А тебе дают деньги, фирмы, все, чего только можно пожелать, а взамен просят самую малость: пойти туда-то, присоединиться к тем-то и потихоньку «постукивать». И понятно, что, если откажешься ты, они найдут кого-нибудь другого, менее щепетильного. Ты знаешь, я никогда не «стучал», даже в нашей насквозь совдеповской школе, но тут… И ведь все шло как по маслу.

— Ты мог послать этого парня подальше, когда получил желаемое. — Гектор еще активнее зашевелил руками. Кажется, одна из веревок немного поддалась.

— Не мог, — ответил Валентин мрачно. — Во-первых, Жнец — слишком страшный человек. Он убил бы меня, но сделал бы это таким образом, что ад показался бы детским садом. Все мое имущество записано на какого-то там «дядю Васю». Он, понятное дело, тоже работает на Жнеца и имеет свой процент. Так-то вот. Вздумай я дергаться, сразу остался бы без всего. Не знаю, как Жнецу удалось это устроить, но я оказался в организации. Хотя с его-то связями и деньгами… На финансирование проекта требовались колоссальные средства. Лаборатории с новейшим оборудованием, заводы, закупки крупных партий процессоров, зарплата — очень высокая — людям, охрана, строительство коттеджа. Много чего. Аид — а именно он подобрал этого «компьютерного гения» — подумал и принял меня в организацию.

— Что, и коттедж строился специально? — изумился Гектор, на мгновение даже забыв о путах, стягивающих руки.

— Да. Он задумывался как комплекс-хранилище. Поэтому его и назвали «База Харона».

— Кто мог открыть дверь в сейфовую комнату?

— Только сам Харон. Правда, он не знал, что это за матрица. Но Аид две недели назад аннулировал доступ на территорию хранилища для всех. Если только за матрицей не приезжали трое одновременно. Более того, ни один из нас пятерых не знал кодовую комбинацию замка сейфа. Она была известна только Харону. Так что, если Жнец не умеет ходить сквозь стены и сейфовые двери, остается только этот вариант. Думаю, что он купил Харона раньше, а потом просто устроил так, что тот попал в коттедж. Та же история, что и со мной. Жнец — мастер подобных комбинаций.

— Ты его в лицо не знаешь, это я понял. Но как-то же вы должны были общаться, — поинтересовался Гектор.

— Нет, — подтвердил Валька. — Я разговаривал только с его контактером. Фамилия этого человека — Беркович. Но ты можешь вычислить Жнеца. Он был среди вас и теперь должен убить всех, кто знает его в лицо. Тот, кто останется последним, и окажется Жнецом.

— Нас уже осталось всего двое: я и еще один парень.

— Если Жнец не ты, — пробормотал Валька, — а в этом я уже почти не сомневаюсь, значит — это твой выживший напарник.

— А как насчет моей дочери? Если он похитил Лидку, то где она может быть сейчас? — требовательно спросил Гектор. — Ты ведь немного знаешь Жнеца…

— Жнец тут ни при чем. Просто здравый смысл. Мне очень жаль… — произнес Валька. — Мне, правда, очень жаль.

— Ты хочешь сказать, что он убил Лидку?

Гектор почувствовал, как его сердце сжимается в тугой комок и покрывается ледяной коркой. Он не мог вздохнуть. В голове сам собой образовался тяжелый шипастый шар, который начал вращаться с бешеной скоростью, терзая мозг, разрывая сознание на крохотные тряпичные кусочки. Мир треснул и распался на тысячи зеркальных осколков. А шар все вращался, дробя его, стирая воспоминания, разрушая образы, оставляя после себя лишь пустоту, в которой не было ничего, кроме одной-единственной капельки крови. Лидкиной крови.

Но Гектор не завыл, не застонал, не повалился на пол. Он так и остался сидеть. Даже не заплакал. Просто в нем вдруг родился другой человек. Холодный, расчетливый, взирающий на происходящее словно со стороны. Ни о чем уже не жалеющий и ничего не боящийся. Человек без прошлого и будущего.

— Твоя дочь нужна Жнецу только как гарантия, что ты никуда не денешься, — продолжал Валька. — Не убежишь, не уедешь.

— Но тогда он не стал бы ее убивать! — с жутким, абсолютным спокойствием сказал Гектор. — Она заложница!