Виктор Банев - Череп императора

— Не будет, — сказал я.

— Что не будет?

— Не будет это событие на первых полосах газет.

— Почему? — удивился лейтенант.

— Потому что есть только один путь, как оно может туда попасть. Это если я сейчас сяду за свой компьютер и обо всем случившемся напишу. А вы мне этой возможности не даете.

Лейтенант замолчал и уставился на меня. Было видно, какие сомнения его, бедного, одолевают. То ли засадить меня в КПЗ за хамство при исполнении. То ли не связываться и действительно отпустить. Присутствие телевизионщиков с их камерами и слепящими лампами его явно смущало. Мучился он столь откровенно, что я решил ему помочь:

— Давайте сделаем так. Здесь ниже этажом есть буфет. Прямо под нами. Я сейчас спущусь туда, если понадоблюсь, то в темпе поднимусь обратно. Дальше буфета обещаю не уходить. Идет?

Офицер покусал губу и нехотя кивнул. Через секунду он уже снова с головой зарылся в протоколы осмотра. А я наконец-то смог спуститься в буфет.

В буфете было пусто. Настолько пусто, что сперва я решил, что из-за поднявшегося переполоха буфет просто закрыли. Однако, завидев меня, скучавшая за стойкой буфетчица Света тут же вскочила и призывно поманила рукой. Все-таки я запомнил, как ее зовут.

— Наконец-то! Хоть кто-то зашел! Илья, будь человеком — что там случилось? Расскажи, а? Я же тут как привязанная. Мне не отойти, не посмотреть…

Я в двух словах рассказал Свете, что творится выше этажом. Без подробностей. Мол, в лифте нашли подстреленного парня, с дыркой в пузе. Поглядев в горящие Светины глаза, добавил, что дырка была сквозная, размером с кулак.

— Мертвый он? — шепотом спросила Света.

— Вроде нет, — пожал плечами я. — Врач сказал, может, и выживет. У тебя пиво какое сегодня?

— Из отечественного? Только «Балтика» и «Степан Разин». Как же он выживет? С такой-то дырой? Во врачи дают!..

— Дай пару бутылок «Балтики». Посветлее.

— Ну и дела творятся, — приговаривала Света, суетясь у холодильника. — Ну и дела-а! Кто бы мог подумать — прямо в Лениздате! Совсем обнаглели!

После всего случившегося выпить пива было так же необходимо, как вдыхать и выдыхать. Особенно такого классного, как «Балтика». Особенно холодного! В горле пересохло настолько, что первую бутылку я влил в себя залпом, не отрываясь от горлышка. И только после этого достал сигареты и закурил.

Насчет того, что дела в Лениздате творятся неслыханные, я со Светой был согласен полностью. Газетно-издательский комплекс «Лениздат» не есть обычное место. Надо сказать, что это одно из последних мест в городе, где до сих пор сохранился строгий пропускной режим. Со всеми вытекающими последствиями.

Взять да и просто так, от нечего делать, зайти в Лениздат невозможно. Но уж войдя, вам будет непросто отсюда выйти. Коллеги из «Воскресного обозрения» до сих пор рассказывают, как нынешней весной некий посетитель потерял в бесконечных лениздатовских коридорах выписанный ему одноразовый пропуск. Незадачливый визитер шесть с половиной часов умолял постового милиционера выпустить его, но отпущен был только в пол-одиннадцатого вечера, после всесторонней проверки его, визитера, личности. Мораль: нечего быть таким рассеянным.

Внизу, прямо у входа, там, где на заре моей журналистской карьеры сидел дедушка-вахтер, выдававший ключи от кабинетов, сейчас несут нелегкую вахту двое плечистых постовых. В бронежилетах и касках. А что делать? На дворе — эпоха разгула преступности и терроризма. Проходишь под их испепеляющими взглядами на рабочее место и чувствуешь: налети на Лениздат хоть целая армия батьки Махно — не пробиться ей дальше лестничной площадки первого этажа, никак не пробиться. Правда, половине города прекрасно известно — всего десятью метрами правее центрального входа есть второй вход в здание. Абсолютно не охраняемый и вечно гостеприимно распахнутый.

Входом этим пользуются все кому не лень. Помню, нынешней весной кто-то принес в газету информацию о том, что, мол, скоро в петербургской мечети будут праздновать курбан-байрам и состоится жертвоприношение барана. Замотавшийся к вечеру редактор не нашел ничего лучше, как снабдить заметочку интригующим заголовком — «Завтра в мечети прольется кровь». Прямо на следующее утро в его кабинет, потрясая газетой, ворвался самый настоящий мулла, в чалме и зеленом, цвета ислама, плаще, в сопровождении двух вооруженных телохранителей. Требовал мулла не менее чем коленопреклоненных извинений за столь богохульный заголовок.

— Как вы сюда попали? — спросил ошалевший от вида столь экзотичных посетителей редактор.

— Как-как… Открыли дверь, сели на лифт и попали… — ответил ему телохранитель муллы.

Вот вам и охрана.

Скорее всего, через ту же самую боковую дверь попал в здание и сегодняшний подстреленный Леша. В том, что он шел ко мне, сомнений у меня не возникало. Я глубоко затянулся и вспомнил его прощальную фразу, брошенную мне там, на Диминой конспиративной квартире: «Ты мне за свои нокаутирующие справа ответишь… Сука…» Вот, похоже, и пришла пора отвечать.

В суете последних двух дней я начал понемногу забывать о том, что испытал в мужском туалете клуба «Мун Уэй», глядя в мертвые глаза китайского бизнесмена. Минуту назад я разговаривал с человеком, только что мы собирались с ним выпить водки и поболтать, — бац! — и он уже труп. Просто холодное тело. Как будто и не имеющее никакого отношения к человеку, только что бывшему моим собеседником.

Прошло четыре дня, и я привык к мысли, что китаец мертв. Ощущение забылось. Не знаю почему, но я решил, что трупов в этом деле больше не будет. Как оказалось — зря.

Зачем ему понадобилось сюда приходить? Собирался меня убить? Что ни говори, а Дима русским языком объяснил мне — не трогай бумагу, хуже будет. Бумагу я тронул — что теперь? Следуя кодексу бандитской чести, Дима посылает ко мне киллера? Всем хороша теория, одно непонятно — кто в этом случае решил убить убийцу? Или замученный совестью киллер Алексей пустил себе пару пуль в живот из собственного пистолета? Да-а, угораздило меня вляпаться в историю…

За спиной хлопнула дверь. Я глянул через плечо. Петляя между столиками, ко мне направлялся давешний лейтенант.

«Вот ведь зануда, — с неудовольствием подумал я, — чего еще ему надо?»

— Вы ведь Стогов? Илья Юрьевич? — спросил он неожиданно тихим и вежливым голосом. Если бы такое было возможно, я сказал бы — почти заискивающим.

— Да, это я.

— Вас к телефону, — сказал он, протягивая мне черную трубку радиотелефона. Вот те на! Кто бы это мог быть? Я покрутил трубку в руках.

— Э-э… Тут нужно что-то нажать?

— Да. Вот здесь.

Я нажал и поднес трубку к уху. Несколько раз сказал «але». В трубке что-то шипело и попискивало.