Александр Кулешов - Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)

Сначала Лонг испытал чувство страха, потом растерянности. И вдруг пришла ярость. «Ах, вы меня хотите запугать, господин Олафссон (он почему-то решил, что письмо написал капитан, — за это говорил тот их разговор)? Не выйдет! Как бы вам самому не испугаться! Ишь, нашел кого пугать! Подлец».

Лонг хотел показать письмо Марии, потом раздумал: оно могло напугать девушку. «Ишь ты, — не уставал он возмущаться, — играй как велят! Интересно, кто велит, уж не капитан ли Олафссон? Или тренер?» Он вдруг начал вспоминать какой-то забытый эпизод с тренером, о чем-то ему говорил тогда вратарь Виктор. Но так и не вспомнил.

Письмо надолго испортило ему настроение. Но, в конце концов, он перестал о нем думать. Только иногда в досаде размышлял — какие же все-таки есть подлецы на свете...

И все же теперь Лонг стал внимательней прислушиваться к указаниям тренера, капитана. Он словно анализировал игру в свете своего разговора с Олафссоном и полученного анонимного письма.

Почему Корунья не выпустил на игру Виктора? Почему заменил во втором тайме Каспи? Почему приказывает всем уйти в защиту, перестать опекать особо опасного нападающего соперника? Он не мог не признавать опыта и педагогического умения старшего тренера «Рапида». Бывали и непонятные на первый взгляд указания. Но впоследствии выяснялось, что тренер был прав и просто он, Лонг, по неопытности не понял далеко идущего тактического замысла.

Порой, однако, его охватывали неясная тревога, мрачное предчувствие. Однажды он даже совершил поступок, вспоминая о котором краснел до сих пор. Вдруг непонятно почему именно в этот день (быть может, потому, что накануне Мария на час опоздала па свидание с ним), он отправился в частное сыскное агентство и попросил приставить к Марии телохранителя.

— Следить за ней? — не понял хозяин агентства, огромный мужчина, который густыми бакенбардами и бульдожьей челюстью должен был, видимо, внушать клиентам доверие.

— Да нет, — пояснил Лонг, — именно охранять. У меня есть основания полагать, что ее могут попытаться оскорбить, избить, может быть, похитить (на всякий случай он слегка преувеличивал). Словом, ей грозит опасность, и я хотел бы, чтоб ее незаметно для нее самой охраняли.

— Хорошо, — пожал плечами гигант, — платите в кассу.

Мария заметила на пятый день, в панике прибежала к Лонгу и была в таком страхе и отчаянии, что он тут же помчался в агентство и отменил свою нелепую затею. А потом долго успокаивал подругу, придумывая всякие невероятные объяснения, в первую очередь ссылаясь на робких влюбленных, преследующих на расстоянии предмет своей страсти.

В эти дни он сблизился с Каспи, «великим футболистом», не так давно приобретенным «Рапидом» за астрономическую сумму у английского клуба «Арсенал», который в свое время перекупил Каспи у другого клуба. Но в то время тот клуб нуждался в деньгах, а «Арсенал» был богат, потом деньги понадобились уже «Арсеналу», а богатым был «Рапид». Так вот и кочевал несравненный Каспи, поражая любителей футбола всех стран и городов виртуозной игрой.

Каспи был невысокого роста, казался па вид не очень спортивным, даже хрупким. Не было у него могучих ляжек с выпирающими мышцами, толстых, мускулистых икр. Парень как парень, часто улыбающийся, довольно скромный. Пройдешь и не заметишь. Двигался он неторопливо, как-то угловато. И никогда не торопился.

На поле же был неузнаваем.

Каспи обладал поразительной скоростью. Он пробегал стометровку за 10,6 секунды, 1000 метров за 2 минуты 40 секунд. Был неутомим, и, когда начинал выделывать свои финты, весь стадион вставал и ахал.

Иногда, только за счет своего дриблинга, Каспи умудрялся пройти двух, трех, а то и четырех защитников и полузащитников. Удары его не отличались силой, зато были удивительно точными; вратарь просто не мог достать мяч, пробитый неуловимым движением этого действительно редкого таланта футболиста.

Тактика Каспи была довольно несложной. Он начинал атаку на своей половине поля, в глубине. И, пользуясь присущей ему невероятной скоростью и искусной обводкой, добирался до ворот противника и с десяти-пятнадцати метров забивал неотразимый мяч.

Конечно, его стерегли, опекали, и ему было нелегко избавиться от этой опеки. Но уж если избавлялся, то, как правило, его дальние рейды заканчивались голом.

Каспи сильно поправил дела «Рапида», которые одно время пошатнулись. Но теперь с его приходом, с появлением Лонга и вратаря Виктора клуб снова пошел в гору, претендовал на чемпионские лавры.

С Каспи Лонг подружился на почве спортивного единомыслия. Каспи был старше лет на восемь, но узнавал в Лонге себя мальчишкой, а Лонг обещал в зрелости стать похожим на Каспи.

Каспи делился с Лонгом секретами своего мастерства. Он мог это делать не боясь. Чтобы играть, как он, надо было иметь его скорость, выносливость, быстроту реакции. А их имел только он. Лонг же был иного плана: очень сильный физически, он не боялся никаких столкновений, а удар его, казалось, мог перебить штангу.

Дружили, болтали, в поездках жили в одной комнате, делились мыслями.

После долгих раздумий Лонг решил рассказать другу о своих подозрениях, поделиться сомнениями.

Тем более что во время очередной игры произошел случай, наведший Лонга на новые мысли.

Играли «Рапид» и «Борусия-2». Это была хорошая команда, но особенно знаменитым слыл вратарь «Борусии». За сезон он пропустил мячей в пять раз меньше любого другого высококлассного вратаря. Длинный, худой, как хлыст, обладавший фантастической реакцией, он «выхлестывал», по выражению одного журналиста, любые мячи, летевшие в его ворота.

Игра протекала спокойно. Первая половина закончилась вничью. Вратарь «Борусии-2» взял несколько трудных мячей, в том числе и два пробитых Лонгом (Каспи в этом матче не играл). В середине второго тайма Корунья стал нервничать. Он подгонял своих игроков, беспрестанно смотрел на часы. Лонгу потом, когда он вспоминал эти минуты, даже показалось, что Корунья обменялся какими-то знаками с тренером «Борусии-2», но, быть может, только показалось.

— Вперед, Лонг, вперед! — понукал он молодого футболиста.

Во время вбрасывания Лонг оказался недалеко от тренера, и, как всегда сложив ладони рупором, Корунья негромко, по четко крикнул ему:

— Доберись до ворот и бей, бей, любой забьешь!

Что значит «любой»? Лонг и так старался. Да попробуй забей такому вратарю.

За пять минут до конца игры Лонг сделал еще одну отчаянную попытку: пройдя по краю, он с двадцати пяти метров ударил по воротам. Но удар не получился — он не сумел вложить в него и половины своей обычной силы. Лишь с тоской проводил еле двигавшийся, как ему казалось, мяч глазами.

И вдруг замер, пораженный. Вратарь в броске попытался отбить мяч, но не сумел. Удар разомкнул его ладони, и мяч влетел в ворота. Так бывает иной раз при ударе невероятной силы или при неверном расчете голкипера. Но здесь не было ни того, ни другого. Если б Лонг мог в это поверить, он бы подумал, что вратарь нарочно пропустил мяч. Но этого же не могло быть! Взять такие мячи в первом тайме и за пять минут до конца упустить столь важную для «Борусии-2» ничью! Как это могло случиться?