Борис Бабкин - Жизнь за бессмертие

— Там написано о языке этого племени, — сказал Альфред. — И, со слов журналистов, люди изъясняются на языке ахеменидов, из племен которых и возродилась Персия. По крайней мере именно так пояснили журналистам люди, говорившие и на английском. Но, к сожалению самих журналистов, им не показали места проживания этого народа, а просто проводили до первых постов иранской армии, с которой эти ахемениды поддерживают отношения. И я хочу увидеть того, кто создал это племя. Надеюсь, ты согласишься, что это незаурядный человек. Суметь вырвать из рук талибов журналистов, — он качнул головой, — это надо быть по крайней мере человеком, которого они уважают.

— Что тебе надо для поездки? — спросила Марлен.

— Деньги, — спокойно ответил Альфред. — А на них я возьму все и всех.

— Знаешь, — отпив пива, качнул головой Гейдрих, — я перестаю верить в то, что удастся получить хотя бы один из этих камушков. И не хочу рисковать под закат своих дней. Не дай бог, — вздохнул он, — все кончится большим скандалом и меня посадят в камеру, где я буду ожидать не дня освобождения, а своей смерти.

— Понимаю, — сказал Браун. — А насчет Берты ничего по-прежнему не известно?

— Ничего, — ответил Гейдрих. — А ты слышал о гибели Койота? Веришь в это или нет?

— Могу я узнать, почему ты задал этот вопрос? — осторожно поинтересовался Браун.

— Просто спросил, — улыбнулся Адмирал.

— Какой-то ты сегодня странный, — фыркнул Браун. — Что с тобой? — участливо поинтересовался он.

«Я бы привязал тебя к якорю своей шхуны, — закуривая, чтобы не отвечать, думал Адмирал, — и тогда бы объяснил, спуская тебя под воду». Он выпустил дым.

— Голова что-то болит. Именно поэтому не в форме. Все-таки в наши годы, Браун, нужно заботиться о своем здоровье.

— Тоже верно, — понимая это как окончание беседы, поднялся Браун. — Тогда до завтра. Я позвоню, прежде чем прийти. А может, ты ко мне? — неожиданно предложил он. — Ведь все-таки ты у меня не был уже…

— Давненько, — кивнул Адмирал. — А знаешь, — вздохнул он, — неплохая идея. Я, если буду чувствовать себя относительно неплохо, позвоню и сообщу о своем прибытии. Правда, тебе и твоим людям придется мириться с поведением моей охраны, — слабо улыбнулся он. — Они очень жестки в своих требованиях.

— Я понимаю, — кивнул Браун. — И готов к этому. Хотя заверяю тебя, абсолютно не о чем беспокоиться в моей крепости. Мои люди…

— Это ты постараешься объяснить Мартину, — засмеялся Адмирал. — А сейчас извини, Браун, — вздохнул Вилли. — Я, пожалуй, вздремну. Все-таки в моем возрасте пиво…

— До свидания, и я обязательно позвоню Мартину, чтобы узнать, как ты, — поднялся Браун.

«Ну ты и акула», — подумал Гейдрих.

Берлин

— Знаешь, — вздохнул комиссар уголовной полиции, — нет никаких сведений ни о Берте Хольц, ни тем более о Тормане. Кстати, почему ты спрашиваешь? — Он говорил по-английски. — Я не понимаю тебя, Вальтер. Ведь вы заявили на весь мир, что Отто Торман по кличке Койот погиб во время взрыва в Лондоне…

— Видишь ли, — ответил ему абонент, — я почему-то не верю в это и именно поэтому связался с тобой. Торман авторитет в ФРГ, и наверняка весть о его гибели вызвала много разговоров среди тех, кто так или иначе знал его. И мне хотелось бы услышать, что говорят о Тормане его друзья.

— Положим, у Тормана нет и не было друзей, — осторожно произнес комиссар. — В основном, конечно, мало кто верит, что Торман мертв. Разумеется, есть и такие, кто с радостью принял это известие. И таких, поверь мне, немало среди тех, кто знал Тормана по уголовной жизни. Про Берту могу сказать, что ее ждут в Германии, — кивнул он. — По крайней мере я уже несколько раз получал такую информацию от агентов. И склонен верить этому. Мы сделаем все, чтобы схватить ее и передать вам. Разумеется, если она, например, не убьет полицейского у нас… Ведь убийство ювелира ею так вами и не было доказано, — усмехнулся он. — А взяли ее за попытку ограбления…

— Вооруженного ограбления, — недовольно прервав его, уточнил англичанин. — К тому же во время ее побега погибли двое полицейских, — напомнил он. — И я не хотел бы, чтобы мы как-то не сошлись во мнении, где будет отбывать наказание Берта Хольц.

— Я об этом с удовольствием поговорил бы с тобой, Вальтер, — вздохнул немец. — Но при условии, что Хольц будет за решеткой и под охраной в Англии или у нас, в Германии. А насчет Койота могу добавить вот что еще, — усмехнулся он. — Зря вы подали его гибель как человека, совершившего теракт от организации ИРА. В это никто не верит. И над вами, уважаемый, все просто смеются.

— Видишь ли, — сказал англичанин, — здесь мы рассчитывали не на помощь людей при поиске Койота, а на его оскорбленное самолюбие на тот случай, если он жив. Койот не сможет жить с тем, что его публично назвали человеком Ирландской республиканской армии, и захочет рассчитаться с Морисом и его людьми. А нам этого, надеюсь, ты понимаешь, очень бы хотелось. ИРА вот уже почти сорок лет не проводила ни одной акции до появления Мориса. И этот Морис сейчас очень популярен в Ирландии, а его побег вообще сделал его легендой. Все чаще молодые люди с именем Мориса нападают на наших полицейских и солдат. Он бросил вызов королевству. Все мы считали врагами «Аль-Каиду» и «Талибан». И вдруг в королевстве снова зазвучали взрывы и выстрелы, — недовольно продолжил Вальтер. — Поэтому сейчас для нас ИРА и Морис Джерлод — мишень номер один. Койот был с ними, и именно поэтому он нам интересен. Он видел сообщников Мориса, а ирландцы пытаются его убрать, выдав за своего боевика. Поэтому, если Койот жив, он этого ирландцам не простит. И это выведет нас на ИРА.

— Я не уверен, — спокойно проговорил немецкий комиссар, — что Койот, даже если предположить, что он живой и понимает, что ирландцы пытались убить его, поможет вам. Койот сводит счеты сам. Может, поэтому ты и позвонил, рассчитывая услышать от меня подобное.

— Мы были бы по крайней мере не против, — сознался англичанин. — Может, приедешь Густав? — пригласил англичанин. — Мы бы просто…

— Боюсь встретить Тормана, — усмехнулся немец. — У него ко мне много претензий личного характера. Я начал его тюремную одиссею, и потом после побега лично взял его в Гамбурге. Тогда он не был таким зверем, — вздохнул немец. — И вполне возможно, мы сами слепили из него опасного международного преступника. Ведь он трижды выполнял заказы итальянских мафиози. И у вас работал в Бирмингеме. Так что Койот не будет вам дарить Мориса, а если жив, постарается сам добраться до него.

— Да мы не против и такого шоу со стороны Койота, — рассмеялся англичанин.

Англия, Лондон

— Значит, так. — Парень бросил мотоциклетный шлем на кресло и выложил на стол несколько фотографий. — Это она выходит из машины.