Элмор Леонард - Соучастники

— Вы спросили меня, о чем я думала. Вам до смерти хочется выяснить, и в то же время вы готовы подождать.

— Вы мне скажете?

— Завтра я, возможно, забуду. Фрэнк, я сижу здесь одна, страшно боюсь и не знаю, что еще случится.

— Ладно, я к вам заеду, — пообещал он, даже не подумав, нужно ли ему это делать.

— Я отвечу на все вопросы, — заявила Келли. — Но нельзя ли нам немного расслабиться и вести себя не так официально?

— Это ответственное и тяжелое дело, Келли, — пояснил Делса, — а ты — свидетельница. — Она услышала его серьезные интонации, впрочем, они всегда были серьезными, и, значит, он по-прежнему воспринимал ее как свидетельницу. Сейчас он не принадлежал себе и был только копом, задававшим вопросы. — Я могу приехать сейчас, если хочешь, — добавил он.

— Лучше в половине восьмого, — уточнила она. — Мне надо принять душ, убрать квартиру, подыскать подходящую музыку.

— Келли… — произнес он.

— До встречи, Фрэнк, — попрощалась она и повесила трубку.

Через полтора часа он снова увидит ее, после того как в упор рассматривал утром в управлении полиции, а она курила свои длинные тонкие сигареты. Потом он стаскивал с нее сапоги, и она упиралась ногой ему в плечо; он отвечал на ее вопрос о взаимности, вновь глядел на нее и хотел погладить ее по лицу. Он мог тосковать о Морин, помнить ее и тосковать по ней, и в то же время он мог иногда впиться жадным взглядом в какую-нибудь женщину, гадая, какова она. Такое случалось редко, и он смотрел на этих женщин иначе, чем на Келли Барр, когда желал к ней прикоснуться. Прикоснуться? Господи, да просто съесть ее! Он был не в силах признать это сегодня утром и днем, но теперь мысленно слышал ее голос: «До встречи, Фрэнк» — и твердил себе: «Тебе крышка. Ты это понимаешь?»

Он ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось чувствовать себя с ней непринужденно, но он допускал, что она причастна к преступлению, и ему не хотелось ничего знать — если только она сама не расскажет, как все произошло.

Морин сказала в больнице: она знает, что он снова женится. Когда он покачал головой, она возразила:

— Ты сам знаешь, что женишься. Ты ведь любишь девушек. Ты умеешь с ними обращаться. Тебе нравится флиртовать. Да, я знаю, ты снова женишься; тут ты ничего не можешь поделать.

Он поклялся Морин, что ни разу не изменил ей за девять лет их брака — даже в мыслях. Она ответила:

— Потому что ты знал: я пристрелю ее, эту потаскушку, кем бы она ни была. — И добавила: — Тебе нравится быть женатым. Ты опять так поступишь, и, по-моему, это комплимент. Я сделала тебя счастливым. — Морин тут же предупредила: — Но не торопись, проверь, можно ли с ней общаться, разговаривать. В браке куда больше разговоров, чем секса. Знаешь, за что тебя любят девушки? За то, что ты мягкий и нежный. Им приятно, когда ты улыбаешься, а глаза у тебя как у Аль Пачино. И даже хорошо, если она окажется хоть немного хитрее и сообразительнее тебя. Ведь нашему с тобой браку это не повредило. Но если у нее хорошо работает голова, она все равно не выйдет замуж за копа.

Фрэнк стал прикидывать, что сказала бы Морин о Келли. Морин служила в отделе преступлений на сексуальной почве; она допрашивала сотни изнасилованных — и настоящих, и мнимых. Морин всех видела насквозь. Келли бы ей понравилась, но она сразу обнаружила бы в Келли изъяны — например, некую манерность. Нашла бы ее манеру поведения вызывающей — не слишком, но все же…

Ну вот, он обвиняет Морин в том, что понимает и сам.

Он вспомнил, что Джекки собирается еще раз побеседовать с Ллойдом. Быть может, в этот раз она распустит волосы. Она выпьет, если он ей предложит. Посмотрим, как все сработает.

Делса был склонен следовать тем же путем.

Она притушила свет для создания более интимной обстановки и включила диск Шаде. На замену она подготовила Лорин Хилл; если настроение будет не то, она врубит Мисси Эллиотт на полную мощь — крутое техно, если потребуется. Делса явился без двадцати восемь, в том же костюме, что и утром, в темной водолазке и полупальто, придававшем ему сходство с моряком. Он побрился; его лосьон был совсем неплох. Она сказала, что с бородой он выглядел бы пикантно и ее отец отрастил бороду, когда служил во флоте. У нее сохранились его фотографии, и они ей нравятся. Делса сообщил ей, что на улице по-прежнему холодно, и вытер ноги о коврик у двери. Очевидно, ночью подморозит, заметил он, а завтра днем температура может опуститься до минус десяти. И почему люди хотят жить в Детройте?

— А почему ты здесь живешь? — спросила она.

Он ответил, что, когда ненадолго уезжает, всегда с удовольствием возвращается домой.

— Почему бы это? — поинтересовалась Келли.

Она помогла ему снять пальто, вновь уловила запах его лосьона после бритья. Повесила пальто в шкаф в прихожей и провела Делсу в жилую зону, о которой чернокожая женщина-коп, Джекки, сказала, будто в ней можно играть голыми в футбол, если хочется. Теперь он смог воспринять всю атмосферу: освещение, бархатный голос Сейд, хрустальный графин с коктейлем «Александер» на кофейном столике.

— Не нервничай, Фрэнк, — сказала Келли. — Я не пытаюсь тебя соблазнить.

— Значит, ты всегда ведешь себя так с гостями?

— Как правило.

— Два бокала на столе?

— Перестань! — проговорила она, и он сел на диван, утонув в мягких подушках, из которых трудно было выбраться.

Келли налила «Александер» в бокалы и поставила один перед ним на стеклянную поверхность бамбукового кофейного столика. Сама она встала напротив и подняла бокал.

— Пью за то, чтобы вы поскорее поймали плохих парней, — произнесла она тост и пронаблюдала, как он взглянул на нее. Уловил ли он что-нибудь в этом тосте? Возможно. Делса пригубил коктейль; выпил еще глоток-другой и почти допил содержимое бокала.

Он снова посмотрел на нее и похвалил:

— Неплохо.

Она бросила на него взгляд поверх бокала. Он следит за ней. Делса спросил Келли, что она делает, когда не демонстрирует туалеты на подиуме. Она выпрямилась и посмотрела на него, оказавшегося в мягких тисках золотисто-охристых подушек.

— Я люблю ходить в клубы и слушать музыку — и подпевать, и подтанцовывать. По-моему, здесь, в Детройте, больше энергии, чем в Нью-Йорке, и рабочий класс отрывается на всю катушку. Понятно, что я имею в виду? Я видела Эминема в «Убежище», «Игги во Дворце», на втором плане с «Суг-сами», Хаша, белых хип-хоперов и «Всемогущих дредноутов» у «Олвина». Карен Монстер, классную зажигалку, «Грязевых бомб» и потрясных детройтских панков. А в Беркли по субботам выступают «Ревущие дьяволы». Есть и новая группа под названием «Вперед», немного гламурная, но вполне ничего. Еще я люблю «Аэросмит», они время от времени выступают в Детройте. Сама я никогда не была «группи», — призналась Келли, — хоть завидовала этим девчонкам — они такие заводные и агрессивные.