Деон Мейер - Семь дней

Зайдя в зал со стиральными машинами, разложил белье по цвету. Получилось несколько жалких кучек. Вот и весь его гардероб!

Он вспомнил, как обыскивал гардеробную Генри ван Эдена — ряды за рядами рубашек, брюк, новеньких, модных. Он вспомнил о дорогих костюме и рубашке Макара Котко.

Нет в жизни справедливости!

Дома он повесил выстиранное белье на веревку. Надо купить трусы — многие старые уже совсем протерлись. И больше новых рубашек. Но это потом, когда он залатает дыры в своем бюджете.

Потом он пошел в гостиную и взял бас-гитару. Но игра не доставила ему утешения, а, наоборот, напомнила о сегодняшнем концерте и о том, что он туда не пойдет.

Он лег на кровать, не переставая жалеть себя.

Его разбудил звонок мобильника.

Никакой жизни нет, подумал Гриссел. Каждый день одно и то же, мать вашу!

Он нажал кнопку «Прием вызова» и услышал встревоженный голос Эллы.

— Бенни, Алекса сбежала! — встревоженно сказала Элла. — А ей в восемь выступать!

— Который сейчас час?

— Почти половина седьмого.

— Что произошло?

— Мы сидели здесь… то есть у нее дома. Она ужасно нервничала со вчерашнего дня. Репетиция прошла неудачно. Сегодня она почти не спала. И с ней было так трудно! Мне пришлось практически подталкивать ее, чтобы она начала готовиться к выступлению… Я забежала на минутку в туалет, а когда вышла, увидела, что ее нет.

— Давно это было?

— Минут пятнадцать назад.

— Ясно, — сказал Гриссел.

— Что нам теперь делать?

— Я ее привезу.

Он нашел ее в баре отеля «Маунт Нельсон». Алекса сидела одна за столиком. Перед ней стояла бутылка джина. В руке она сжимала стакан.

Прежде чем идти к ней, Бенни заказал у бармена бутылку «Джека Дэниелса».

— Сэр, мне придется ее открыть.

— Открывайте.

Он заплатил, взял бокал и подошел к ней. Придвинул стул, сел.

Алекса с удивлением посмотрела на него.

Он взял бутылку и налил себе полный стакан.

— Что ты делаешь?! — испуганно спросила она.

— Пью с тобой.

— Бенни…

— Алекса, помолчи. Я хочу пить.

Она поставила стакан на стол:

— Ты ведь не пил двести семьдесят дней!

— Двести семьдесят семь. — Бенни поднес стакан ко рту, всем существом впитывая божественный запах.

Она схватила его за руку. Немного виски пролилось на стол.

— Бенни, нельзя! Не надо!

— Алекса, пожалуйста, не трогай меня.

— Не надо!

— Почему? У меня хотя бы есть предлог. Я вечно все порчу. А у тебя что?

— Бенни, что случилось? — спросила Алекса, не выпуская его руки.

— Какая разница?

— Ну, пожалуйста, скажи, что случилось!

— Все плохо. Фани Фика застрелили, потому что я кретин. Дело Слут пришлось раскрывать моим коллегам, потому что я никудышный сыщик. Я разучился разбираться в людях. И Карлу я потерял, единственную, кто… единственную женщину, которая еще хотела иметь со мной дело. Она влюблена в неандертальца… Ее приятель — недостающее звено между обезьяной и человеком! Сын хочет сделать наколку, а я не имею права ему мешать. Помимо всего прочего, мне придется просить его давать мне уроки компьютерной грамотности. Я понятия не имею, что такое вай-фай, «Твиттер», «Фейсбук» и так далее. Такие вещи в наше время стыдно не знать. Я постоянно все порчу. Например, в субботу вечером я опозорил женщину, в которую наполовину влюблен, да еще при ее друзьях. И толкнул ее назад, к пьянству. В результате она не отвечает на мои звонки. Так что видишь, Алекса, у меня в самом деле есть повод напиться. Не чета той ерунде, которой ты морочишь себе голову… Пусти мою руку!

Она вцепилась в него еще крепче:

— Бенни, почему ты никогда не говорил, что наполовину влюблен в меня?

— Потому что ты — Ксандра Барнард, а я — заурядный тупой коп.

— Почему только наполовину? Из-за того, что я пью?

— Не наполовину… Я влюблен в тебя по уши.

— Почему же ты ни разу не обнял меня?

— Потому что боюсь, что ты не захочешь, чтобы я тебя обнимал.

— А ты хочешь?

— Да.

— Почему?

— Потому что для меня ты — самая красивая женщина на свете. И самая умная, и самая сексуальная. И еще ты замечательно глубоко разбираешься в искусстве и прочем… Когда трезвая.

— Правда?

— Алекса, мы будем пить или глазки строить?

Бросив на него полный нежности взгляд, она поставила на стол стакан и подозвала официанта.

— Унесите это все, пожалуйста!

Потом она повернулась к Грисселу и сказала:

— Давай лучше строить глазки. — С этими словами она попыталась вырвать у него бутылку «Джека Дэниелса».

— А потом ты поедешь на концерт и будешь петь?

— Да, — ответила она.

— А потом?

— Потом ты меня обнимешь.

Он отпустил бутылку.

Одна из самых трудных задач в писательском процессе — воздать по заслугам и выразить свою признательность всем тем, кто не жалел на меня своего драгоценного времени, кто оказывал мне помощь советами, знаниями, кто вдохновлял меня. Благодаря их доброжелательной поддержке и поощрению книга сумела появиться на свет. Им «Семь дней» обязаны всеми своими достоинствами. Ну а несостыковки и ошибки — целиком на моей совести. Итак, выражаю мою глубочайшую благодарность:

— Тео Винтеру из инвестиционной фирмы «Сортино» (кстати, поклоннику мотоциклов БМВ), который объяснил мне и Бенни хитросплетения программы РЭВЧ, предоставил ценные сведения о работе пенсионных фондов и финансового мира в целом. Он терпеливо отнесся к нашему невежеству и вдобавок помог определить в сюжете источник конфликта и потенциальных неприятностей. А потом еще вычитал рукопись, чтобы убедиться, что мы ничего не перепутали и не облажались;

— капитану Элмари Майберн, аналитику Управления криминалистической психологии ЮАПС. Она отвечала на мои бесчисленные вопросы, вносила ценные предложения, делилась знаниями и источниками, а также, несмотря на большую занятость, приняла участие в вычитке окончательного варианта рукописи;

— Реньеру Дюпре, полковнику из Управления по расследованию особо важных преступлений. Он подарил мне целый день в обществе кейптаунских «Ястребов». Его профессионализм и профессионализм его подчиненных, преданность делу, открытость, щедрость и выдержка произвели на меня сильное впечатление. После знакомства с «Ястребами» я проникся еще б о льшим уважением к их невероятной работе. Спасибо также помощнику комиссара Анджи Буда, полковнику Типу Яуберту и полковнику Йохану Шнетлеру из отделения УРОВП в Претории за то, что уделили мне свое драгоценное время;

— Кевину Смиту из Виллирсдорпа, оружейному мастеру и изготовителю глушителей (шумоподавителей);

— гостеприимному другу Даниэлу Катиарду из Шато-Смит-о-Лафит и бондарю Жан-Люку Итею;