Андрей Бадин - Именем волчьего закона

Алексей положил авторучку и посмотрел на девушку. Он жалел ее, молодую, красивую, волею злосчастной судьбы попавшую в ужасную ситуацию. И он мог бы ей помочь, но до того момента, как она решилась на второе убийство. Первое — в избе — можно было списать на вынужденную самооборону и состояние аффекта. Но как она смогла бы жить с этим дальше? Наверное, никак. Поэтому она и выбрала для себя этот путь — мстить роду человеческому за свое горе…

— Вот это история, — Николай Иванович открыл ключом дверь и по-хозяйски вошел в свой кабинет, — мистика какая-то. — Сел в любимое кресло, достал из верхнего ящика стола пакет с сушками, вынул одну, с хрустом раздавил и кусочек запихнул в рот. — Угощайтесь, — предложил он парням, но те отказались.

Краснов и Фомин находились под впечатлением рассказа маньячки. Они молчаливо сидели в креслах и думали каждый о своем. Сильное воздействие на них произвел также тот факт, что Сергей случайно обнаружил в разделявшем комнаты толстом стекле небольшую трещину. Слушая исповедь, он оперся о него ладонью, провел по стеклу пальцами и на ощупь определил, что оно расколото.

Когда Машу увели, он рассказал о находке друзьям. Максимов высказал предположение, что трещина могла появиться и до ее допроса, но Алексей и Сергей были уверены, что это ее злая сила расколола его.

— Во время рассказа девица переживала, волновалась, злилась, — стал доказывать Алексей, — и ее отрицательные эмоции повлияли на стекло.

— Ерунда это, — парировал полковник. Он был материалистом и не верил в духов, добрую и злую энергию и всякую чертовщину. — Скорее всего, на вчерашнем дознании какой-нибудь подозреваемый ударил в него кулаком, вот оно и лопнуло. Такое часто бывает, когда имеешь дело с преступниками. Они люди неуравновешенные, психованные, себя не сдерживают и любят кулаками помахать. От этой самой несдержанности, слабоволия убийцами и становятся. Его оскорбили, он ответил, ему в лицо ударили, а он не сдержался — взялся за топор или нож и убил обидчика. А могло все по-другому кончиться, если бы проявил к человеку немного уважения и терпения. Не стал психовать.

Но Сергей с Алексеем стояли на своем. Максимов по этому поводу настроился скептически, но разубеждать их не стал — ну, верят они, так пусть верят. А парни склонялись к мысли, что именно злой демон Маши, кстати, это было ее настоящее имя, попортил имущество.

Спор, которого так жаждали Фомин и Краснов, не состоялся, так как зазвонил телефон и полковник взял трубку. Его вызывал генерал, и Максимову пришлось идти «наверх» с отчетом о проделанной работе. Он наспех дожевал сушку, запил холодным чаем из своего любимого стакана в серебряном подстаканнике, взял папку с рапортами и вышел.

— Пойдем пообедаем, — предложил Фомин, — а то с этой работой похудеешь.

— Куда, в ресторан? — усмехнулся Сергей, — потом поедем на Тверскую, подцепим еще одну маньячку и быстренько раскроем еще одно тухлое дело.

— Да, ты верно заметил, с нас презент, — утвердительно кивнул капитан, — теперь мы тебя в ресторан ведем.

— Ловлю на слове.

День начал клониться к закату. Кроваво-красное светило бросило последние лучи на лес, небольшую поляну, неширокую асфальтовую дорогу и на две иномарки у обочины. Они стояли нос к носу, близко друг к другу, и издалека казалось, что они столкнулись. Горячий диск солнца отражался в черной обшивке здоровенного представительского «Мерседеса» и на синих боках маленькой, юркой «БМВ-Z-5».

Возле лимузина прохаживался крупный охранник в черном костюме, а по уходящей вдаль дорожке не спеша шли двое мужчин. Оба в элегантных светлых костюмах, цветастых галстуках и светлых стильных ботинках.

Один, что повыше ростом, был небезызвестный Александр Петрович Шелестов по кличке Шалый, а второй — бригадир киллеров с обидной кличкой Ступа. Его имени и фамилии никто не знал, разве что мать родная и те, кто не ведал о его работе. Она заключалась в устранении неугодных Шалому людей. Хотя сам он давно ни в кого не стрелял, а только находил отморозка, давал ему небольшие деньги и задание — убрать кого-то. После нескольких удачных чисток Шалый приказывал своему помощнику убить киллера и находил на его место нового. Клиентуру подбирал среди наркоманов, финансовых должников, кому позарез нужны были деньги, и мораль их не интересовала.

Но вот Ступа попал в щекотливую ситуацию — лучшего его киллера — Гарика убили оперативники, а Блэка чуть не арестовали. После того как Блэк вернулся из леса, то сразу позвонил боссу и попросил аудиенции. Тот приказал ему приехать на конспиративное место встречи и сам поехал туда же. Они встретились, и бригадир узнал правду. По установленному Ступой киллерскому закону, он должен был пристрелить Блэка, пока тот не ринулся в бега или не пошел в уголовный розыск с повинной, но… Одно обстоятельство смущало опытного бригадира.

Гарик и Блэк были не простыми киллерами, стреляющими, режущими и взрывающими всех налево и направо, а специалистами по «чистому» устранению клиента. Могли подстроить аварию, как в случае с Красновым, или удушение газом, или отравление, или самоубийство. Эта работа требовала большого умения и пользовалась спросом в мире грязных политиков и крупных бизнесменов. И естественно, хорошо оплачивалась. На поиск и подготовку такого специалиста уходило несколько лет и так просто убивать Блэка Ступа не решился. В этом случае он потерял бы заказы, а значит, и деньги.

Ушлый, долгое время проработавший со Ступой, Блэк сразу задал ему прямой вопрос:

— Что со мной будет?

На что Ступа ответил так же прямо:

— Ты облажался, но это в первый раз, да и задание было сложным, поэтому ничего тебе не будет, живи, работай. Жаль, что твоего напарника грохнули.

Блэк поверил бригадиру, так как знал, что тот человек чести и слово держит. Если бы он начал юлить, обещать Блэку несбыточное, киллер сразу бы заподозрил неладное и лег на дно. Вариант аварийного выхода из дела у него был. Но Ступа повел себя по-джентльменски и не стал убивать братана.

О том, что Гарика пристрелили при задержании, Ступа узнал от своего человека в уголовном розыске. Он сам когда-то служил в ОМОНе и пользовался услугами старых друзей. Не бескорыстно, конечно. Он решил, что смерть Гарика лучше, чем его арест, и успокоился. Хотя его насторожил тот факт, что оперативники разгадали уловку с машиной, быстро и незаметно для киллеров вычистили ее и устроили мобильную засаду.

«Значит, против нас воюют профессионалы высокого класса, а их в мусарне осталось ох как мало», — думал он.

Дело с ликвидацией клиента, знающего, что его хотят убрать, сразу вызвало у Ступы недоверие. Но Шалый много платил, и он взялся за дело, хотя и с большой неохотой. Поручил его своим лучшим чистильщикам — Гарику и Блэку.